и не прихожанин сего храма, но все же в вере стойкий и христианин прилежный.
«Прощаю и разрешаю. Ступай с миром, воин Христов!»
Микола еще раз троекратно осенил себя крестным знамением, приложившись губами к Распятию и Святому Писанию, и направился к выходу. На душе стало легко и светло. Проходя мимо, он улыбнулся женщине, стоявшей за свечным ящиком, и опустил в урну с надписью «На храм» хрустящую купюру.
Выйдя на улицу, Билый почувствовал неожиданный прилив сил, не физических, сил душевных. Легкость и эмоциональный подъем толкали на совершение подвига. Такого, чтобы об этом узнали все не только в Санкт-Петербурге, но и до станицы чтобы весть об этом долетела.
В таком приподнятом состоянии Билый вернулся в гостиницу, заказал себе в номер завтрак и кофе и стал ждать, как и условились, Суздалева.
Граф подкатил на своем автомобиле к зданию гостиницы ровно в назначенный час и не без удовольствия, завидя взоры любопытствующих зевак, нажал на клаксон.
– По тебе часы можно сверять, ваше сиятельство, – сказал Микола, садясь в автомобиль. – Как спалось?
– Весьма! – лаконично отозвался граф и многозначительно добавил: – Молодость.
– Понятно, Ваня, – шутливо произнес Билый. – Сдается мне, что не спалось не только тебе одному.
– Ну что вы, Николай Иванович, – таким же шутливым тоном отреагировал Суздалев. – Как можно! Еще не появилась на свет та, ради которой я мог бы не спать всю ночь.
– Ой ли, граф?! – усмехнулся казак. – Поехали уже.
– Что, Микола, к славе не терпится прикоснуться?! – подмигнул Иван.
– Скажешь тоже, – парировал Билый.
– Да ладно. Дело-то святое! – Граф включил передачу и нажал на педаль. Автомобиль мягко качнулся и помчался в направлении порта.
– Кстати, выигрыш твой доставили, – произнес как бы между прочим Иван. – В целости и сохранности. Уже знакомятся.
– Кто? С кем? – не понял Микола.
– Да ясно кто! Красавцы четвероногие, с гривами и хвостами, – рассмеялся граф и добавил: – Спишь еще, что ли?
– Да нет, – ответил Микола. – Сон снился странный.
– А, – многозначительно протянул Суздалев. – Тогда понятно. В общем, казак, лошади наши друг другу представлены, чувствуют себя нормально.
– Ну и добре, – произнес Микола.
Автомобиль, мягко качнувшись, остановился у пристани.
Микола, поднимаясь по трапу, посмотрел в темную пропасть между бортом и пристанью и передернулся от нахлынувшей жути. В темных водах почудилось что-то неладное, зловещее. На миг показалось, что мелькнул хвост русалки и до слуха донеслось слабое, но явственное «Хи-хи-хи-хи». В последний момент нечисть передумала всплывать и ушла на глубину под судно. Совсем низко, над головой, с характерным хихиканием пронеслась белокрылая чайка. Совсем рядом с сапогом Миколы плюхнулась плямба серо-белого цвета. Казак набожно перекрестился. Прислушался к весело разговаривающим Суздалеву и профессору Ледовскому. Господа шли впереди, опережая на несколько шагов. Граф небрежно размахивал перед носом надушенными перчатками, скрывая за изысканной улыбкой брезгливость от портовой вони.
– Ну, и летели бы на своем шаре, ваше сиятельство, – говорил профессор Ледовский, продолжая начатый спор. Микола, поймав очередной отрывок фразы, крепко задумался, что лучше: плыть ко льдам среди русалок или парить в небе среди орлов. Спорный вопрос. Понравится ли хозяевам облаков столь безжалостное вмешательство в природу?
– Так и полечу! – кажется, Ваня хохотнул.
– Вот и летите! – Ледовский резко обернулся. – Мое слово, конечно, значимое, но последнее будет за капитаном. Так что я вам, господа, ничего не обещаю.
– Мы с понятием, – сказал Билый, важно кивая.
– А, – небрежно отмахнулся от слов ученого друг. – Капитан – человек. С пониманием! Должен войти в положение. Только глянет на нас, удальцов, так сразу запишет в команду!
– Что в вас такого особенного? – не очень дружелюбно заявил Ледовский. – Да половина столицы хотела участвовать в этой экспедиции. Знаете какой конкурс был?! Шестнадцать человек на место!!! У меня лучшие студенты с кафедры не прошли, а вы тут…
Поднялись на борт. Микола слегка пружинил в коленях, подстраиваясь под легкую качку. Прислушался к скрипу такелажа. Рядом с вахтенным матросом стоял невысокий коренастый мужчина. Длинный китель на нем был безукоризненным: надраенная бляха и пуговицы кидали блики. На поднявшихся он кинул мимолетный властный взгляд из-под козырька фуражки, кратко оценивая. Пыхнул трубкой, скрывая эмоции. Пригладил сизую бородку.
– Вот, Федор Михайлович, добровольцы, о которых я говорил, – заторопился высказаться Ледовский. Капитан снова пыхнул трубкой. Отсалютовал ей, вынимая изо рта.
– Господа офицеры, капитан Бехтерев. К вашим услугам. Нет мест. Опоздали. Добровольцы набраны.
– Вот и я говорю! – вставился Ледовский.
– Позвольте представиться: граф Суздалев, – начал с легкой улыбкой Иван, – а это мой однополчанин, казачий офицер Билый Николай Иванович.
Они пожали друг другу руки.
– Неужели?! Прямо-таки офицер и казачий? – как бы ненароком спросил капитан Бехтерев, пыхая трубкой, задерживая руку Билого в своей. Голос прозвучал без намека на иронию. Напротив. Капитан много слышал о казаках, но вот так, как говорится, вживую приходилось видеть впервые.
– Так точно, – отчеканил Микола. Заметив довольную улыбку капитана, добавил: – Из пластунов.
Капитан с прищуром посмотрел на стоявшего перед ним казака. Если об этом народе и приходилось слышать по большей части лишь хорошее, то слово «пластун» привело его в состояние легкой прострации.
Билый, заметив замешательство собеседника, нашелся:
– Военная разведка, господин капитан!
– Ммм, – многозначительно промычал, пыхтя трубкой, Бехтерев. – Интересно, интересно. И какие задачи приходилось выполнять, как вы сказали?
– Пластуны!
– Вот-вот! Так какие же задачи выполняют пластуны в боевой обстановке?
– По-разному бывает, – скромно ответил казак. – Пленного добыть, сведения важные вызнать, диверсию в стане врага устроить. Какую задачу командование поставит, такую и выполняем.
– И как? Успешно?
– Начальство не жаловалось.
Федор Михайлович благосклонно кивнул. Авторитета у вновь прибывших прибавилось, шансы увеличились – разведчики везде нужны были. Но мест действительно больше не было.
– Чувствую, жалеть буду, но квота есть квота. Деньги на экипаж уже выделены, все продукты расписаны, амуниция вплоть до последней собаки и винтовочного заряда – получены. Ничем помочь не могу! Если только чаем с лимоном напоить на дорожку. Надеюсь, без обид, господа?
– Так это не проблема! – живо откликнулся Суздалев.
– Еще какая проблема, – вздохнув, сказал капитан Бехтерев, мало любящий отчетность и госзаказы. Смотрел он эту солонину – дрянь. Да и собаки не собаки, где набирали? Однако что от государя пожаловано, то милость и щедроты широкие, принимай и не кашляй.
– Мы с пониманием, – важно сказал казак, подтверждая слова друга. Бехтерев с интересом посмотрел на казака. Бывалый разведчик ему в экспедиции бы очень пригодился. Они еще в море не вышли, а трудности уже начались.
Продолжил граф.
– Мы не претендуем на вашу квоту и сами сделаем закупки всего необходимого.
– Вы
