хоть понимаете, что это вам обойдется в копеечку? – усмехнулся капитан Бехтерев. – Снаряжение, собаки, провизия. Это все очень недешево.
– Конечно, понимаем.
– Деньги есть, – подтвердил и казак. – Уверен, что управимся.
– Ну раз разведчик уверен, – сказал, усмехнувшись, Федор Михайлович, – то тогда милости просим. Только скажите, зачем вам это надо? Не увеселительная же прогулка.
– Послужить Отчизне! – высокопарно воскликнул граф, вскидывая голову. Казак спокойно кивнул, подтверждая.
– Весьма, похвально, господа. Север надо осваивать! И быть впереди мира всего. Чтобы чувствовали, что такое Российская империя. Чтобы задыхались от восхищения, – капитан Бехтерев потряхивал трубкой, грозя неведомым соперникам и врагам. Продолжил более спокойным тоном: – Но наша экспедиция носит другой характер – спасательная. Господа, я рад вашему обществу, ваши навыки могут весьма пригодиться в поиске пропавшей экспедиции. Пойдемте в кают-компанию, я познакомлю вас с остальными офицерами-добровольцами.
Иван незаметно подмигнул односуму – мол, видишь, как все хорошо складывается. Казак кивнул, протискиваясь в узкую дверь. В коридоре было чуточку посвободнее. Непривычные высокие пороги – изумили.
– Ты что такой смурной? – тихо спросил граф у друга, найдя минутку.
– Да ничего, – отмахнулся Билый. – Не бери в голову.
– Да я же вижу!
– Будь ты неладен, – чертыхнулся казак. – Ну, русалок я боюсь! Доволен?!
– Русалок? – протянул граф, останавливаясь и нерешительно глядя на односума. Шутит, что ли? При чем тут русалки?!
– Их самых! – буркнул тот, отводя глаза. – Как дед Трохим в детстве напугал, так до сих пор все омуты и большая мертвая вода сеют панику.
– Я думал, ты ничего не боишься! – искренне воскликнул граф.
– Нет, – сокрушенно протянул Билый, – русалок дюже боюсь. Утащат на дно! Не совладаю с собой! И забуду про Марфу. Ведь так сладко поют…
Казак сокрушенно вздохнул. Суздалев ничего не успел сказать. Подошли к двери. Капитан дождался, пока все сгрудились возле него, кивнул и важно толкнул деревянную перегородку.
В тесной комнатке за длинным столом сидело восемь человек. Играли в карты, читали книги, рассматривали карту, пили чай. На вошедших посмотрели все разом с интересом, отвлекаясь от своих важных дел.
– Господа, – начал Федор Михайлович. – В вашем полку прибыло! Прошу поприветствовать новых членов экипажа. Старший группы капитан Малиновский. Знакомьтесь!
Худощавый мужчина, начавший уже лысеть, но тщательно скрывающий это начесами, важно кивнул. И тут же сощурил глаза, глядя на графа Суздалева. Билый поймал чужой взгляд. Насторожился, пристально глядя в узкое болезненное лицо. Друг же, как обычно, был беззаботен.
– Ротмистр Замойский, – представился тут же другой, поднимаясь со своего места. Полная противоположность своего командира: улыбчивый, кудрявый светло-русый крепко сбитый высокий мужчина так и лучился, как солнышко. Билый невольно улыбнулся в ответ. Чем-то ротмистр Василя из станицы напомнил: такой же искренний и открытый в улыбке.
– Поручик Денгоф! – важно кивнул следующий, слегка привставая. Совсем юноша с плотно сжатыми губами и волевым подбородком. Хочет казаться старше. Но видно, что опыта нет никакого. Билый кивнул и ему: все так начинали.
– Поручик Мосальский! – Неприметный, осторожный тип. Даже к стене ближе откинулся, желая скрыться в тени и стать незаметным. С таким надо быть осторожней. Билый медленно кивнул, беря на заметку.
– Поручик Пац! – отвлекаясь от игральных карт, кривовато улыбнулся офицер с разбитым от сабельного удара лицом. Глубокий шрам бороздой пересекал обе щеки. Боец, не боец – время покажет. Понятно, что характер скверный, свободолюбивый – тон вон какой, привык, чтоб подчинялись и слушались. Может, он главный в группе? А капитан Малиновский просто номинал? Предстоит узнать. Авторитет имеет явно не меньше командира.
– Поручик Огинский!
– Подпоручик Заславский!
– Подпоручик Лещинский!
Эти юнцы. Все как на подбор, словно друзья с одного курса Денгофа.
– Поляки, что ли? – шепнул Билый, слегка толкая графа Суздалева. Тот нахмурился еще больше. Микола дружелюбно улыбнулся господам офицерам, зачем им раньше времени знать, что Ванятка поляков не любит, а Огинский к тому же еще и рыжим оказался.
– Граф Суздалев! – сухо представился друг.
– Билый. Николай Иванович.
– Вот и познакомились! – радостно воскликнул капитан Бехтерев.
– А я знаю вас, Иван Матвеевич! – воскликнул капитан Малиновский. Лысина его блеснула в свете лампы.
– Разве? – хмуро отозвался Суздалев. – Не имею чести быть знакомым с вами. Запомнил бы.
– Не лично! Но наслышан о вас! Вас уже выпустили? – худощавый мужчина расплылся в ехидной улыбке. – Посчитали, что вы больше не опасны?! Вы больше не враг императора?! Ваше сиятельство, мне так жаль вашу кузину, – протянул капитан Малиновский, продолжая нехорошо улыбаться и возмутительно себя вести, словно специально подтрунивая над чувствами графа.
Суздалев хрипло кашлянул, дергаясь. Но Билый придержал его за локоть.
– Какая компания хорошая собралась – одни поляки, и фамилии все знатные. Добрая шляхта! А что, господа, вы тут и в карты играете?!
– Вы тоже играете? – оживился поручик Пац, тот самый с сабельным ударом на лице.
– Слегка, – подтвердил свои слова кивком казак. А потом протянул как-то очень задумчиво и непонятно: – Хорошая будет поездка.
– Как я и говорил, – самодовольно заметил Суздалев, лихо подкручивая ус и улыбаясь, как нализавшийся сливок с крынки кот деда Трохима. – Таких героев, как мы с тобой, в любую экспедицию с руками и ногами. А, односум?! Ты что встал как вкопанный?!
Микола спускался по трапу на пару шагов впереди графа. Он лишь краем уха улавливал, о чем говорил Иван. Взор его был устремлен на темную поверхность моря. Что-то неведомое влекло его. Шаткая доска покачивалась под тяжестью двух друзей. И вдруг казак остановился. Легкий холодок пробежал по спине. «Киууу», – донеслось издалека, и раздался сильный всплеск по воде. На мгновение показался из черной глубины залива огромный чешуйчатый хвост, и сдавленный дикий хохот обжег слух.
Билый обернулся назад.
– Ты видел?! Слышал?! – спросил он отрешенным голосом. В груди перехватило, как рванул ворот рубахи.
– Что видел? – не понял Суздалев, чуть не столкнувшись с Миколой. Увернулся. Поморщился. Придержал кепи за козырек, явно бравируя.
– Русалку видел? Слышал, как она хохотала?
– Ты, брат, не бредишь? – граф хотел было перевести все в шутку, но видя состояние друга, спросил совершенно серьезно: – Может, к лекарю заедем? Кровь пустит. Пиявок поставит! Мне всегда помогало.
– Я ему сам кровь пущу, – проворчал казак. Встрепенулся, выходя из оцепенения. – Ты всплеск на воде видел? – не обращая внимания на слова Суздалева, продолжал Микола. – А хвост ее? Радуга, а не хвост. Диво как хороша! Неужто не видел ничего?!
– Окстись, ваше благородие! То чайка крикнула, прежде чем в воду за рыбой нырнуть. Не маленькую такую рыбешку вытащила и полетела с Богом. Вон видишь, – граф показал рукой в сторону. – Сидит, добычу терзает.
Казак глянул
