"Самоубийца" Эрдмана
Сталин, познакомившись с пьесой Николая Эрдмана «Самоубийца», написал Станиславскому:
"Многоуважаемый Константин Сергеевич! Пьесу Н. Эрдмана «Самоубийца» прочитал. По моему мнению и мнению моих товарищей, она пустовата и даже вредна. И. Сталин".
После этого письма Эрдман был выслан из Москвы — время большого террора еще не настало.
"Хлеб" Киршона
В 30-х годах Сталин и другие члены Политбюро посетили театр и посмотрели спектакль «Хлеб» Владимира Киршона. Автор ждал, что его пригласят в правительственную ложу, однако этого не произошло. На следующий день Сталин был у Горького, где оказался и Киршон. Он подошел и при всех спросил Сталина:
— Как вам понравился спектакль "Хлеб"?
— Не помню такого спектакля.
— Вчера вы смотрели спектакль «Хлеб». Я автор и хотел бы знать о вашем впечатлении.
— Не помню. В 13 лет я смотрел спектакль Шиллера "Коварство и любовь" — помню. А вот спектакль «Хлеб» не помню.
Лучший друг советского театра
Станиславский был педантичным и импульсивным человеком. Однажды во время репетиции ему понадобилась веревка, а в реквизите театра ее не оказалось. Станиславский вспылил:
— Невозможно работать в такой неорганизованной обстановке…
В приливе чувств он бросился к телефону.
— Товарищ Сталин, нет никакой возможности вести работу: нужна веревка — в театре нет веревки.
Сталин спокойно и терпеливо выслушал его и спросил:
— Сколько вам нужно веревки?
— Метра три, — ответил растерявшийся от конкретности вопроса Станиславский.
— Хорошо, товарищ Станиславский, работайте спокойно. Через два часа к театру подъехал грузовик с трехтонной бухтой веревки.
Забывчивые люди
Станиславский звонит Сталину.
— Товарищ Сталин, извините, забыл ваше имя-отчество… Ах, да, спасибо. Иосиф Виссарионович, вы хотели сегодня прийти к нам на спектакль, однако мы вынуждены сделать замену. У нас Ольга Леонардовна заболела.
Сталин что-то ответил. Станиславский закрывает трубку рукой и говорит присутствующим в комнате:
— Совсем заработался товарищ Сталин — забыл, кто такая Ольга Леонардовна… Книппер-Чехову не помнит!
Разрешение на выпуск фильма
В 30-х годах на Украине разругали и запретили к показу на экране фильм Довженко «Арсенал». Тогда кинорежиссер сообщил телеграммой, что законченный им фильм «Арсенал» он посвящает съезду партии.
Пришло приглашение. Довженко привез фильм, который показали в Кремле делегатам съезда и правительству. Фильм был немой.
Музыку к нему написал Игорь Бэлза и исполнял ее сам, как тапер.
Сталину фильм понравился. Сразу все стали хвалить картину. Сталин же сказал: "Надо сказать доброе слово и о композиторе". Фильм и его авторы триумфально вернулись в Киев.
Запрет на съемку фильма
В 1933 году Андре Мальро написал антифашистскую книгу "Условия существования человека". Эйзенштейн решил сделать по ней фильм. По этому поводу французский писатель приезжал в Россию и встречался с Эйзенштейном. Однако Сталин запретил снимать этот фильм. Эйзенштейн говорил, что он мог рисковать, когда был молодым и работал над "Броненосцем «Потемкиным», а сейчас вынужден беспрекословно подчиниться: "После того, как он мне сказал, я больше к нему не обращаюсь".
Запретил Сталин и показ в России антифашистского фильма Чаплина «Диктатор», понимая, что сатира этого фильма изобличает не только Гитлера.
Правительственный концерт
Борис Михайлович Филиппов был «домовым» — директором Центрального Дома работников искусств. Он однажды организовал концерт, который понравился Ворошилову. Году в 1933 накануне 1 мая от имени Ворошилова к Филиппову позвонили и попросили сформировать праздничный концерт для военного училища В ЦИК, расположенного в Кремле. Он посетовал на то, что до концерта осталось меньше суток. Его успокоили: мы поможем — дадим машины, привезем артистов.
Филиппов поднял лучшие силы. В назначенный час публика собралась в зале, но концерт не начинался. Лишь после того, как появились Сталин, Орджоникидзе, Молотов и другие члены Политбюро, на сцену вышел конферансье Александров. Он извинился за задержку и имел глупость объяснить, что произошла она не по вине актеров, приехавших давно, а по техническим причинам.
Концерт прошел удачно. Пела Нежданова, Козловский, выступали лучшие музыканты и артисты.
Во время банкета Сталин подошел к участникам концерта.
Потрогал пиджак Козловского и сказал:
— Хитрый хохол, костюм небось из английского материала?
— Да, товарищ Сталин, из английского.
— Ну ничего, скоро мы свой хороший материал будем делать. Тут Александров спросил:
— Товарищ Сталин, как вам понравился конферанс? Сталин был раздражен тем, что задержку концерта объяснили не опозданием занятого великими деяниями вождя, а "техническими причинами". Он буркнул:
— Конферанс должен быть лаконичным.
Это замечание определило судьбу конферансье — вскоре он исчез.
Натуралистический реализм портретов
В 1956 году художник Евгений Александрович Кацман продемонстрировал литературоведу Марку Яковлевичу Полякову извлеченную из дивана серию портретов членов коллегии ЧК. Когда живописец разложил ее на полу, перед пораженным зрителем предстали люди в кожаных куртках, туго перетянутых портупеями, с фанатично ожесточенными, порой тупыми, порой умными, но всегда злыми и недоверчивыми лицами. Поляков воскликнул:
— Это бесценная коллекция. Вы показали никем не запечатленный облик истории.
Портреты были очень выразительны: Кацман — бесхитростный реалист-натуралист — именно при создании портретов железных, деревянных, каменных людей оказался как художник особенно социально результативен.
Характерна в этом отношении история с портретом Ворошилова.
Командарм был нарисован во весь рост, и его до блеска начищенные сапоги выглядели более привлекательно и выразительно, чем лицо, которое не было освещено ни мыслью, ни чувством. Критик Алексей Александрович Федоров-Давыдов иронично назвал картину: "Портрет сапог". Ворошилов, услышав об этом нелестном отзыве, рассердился.
К этой вине присовокупилась еще и другая: пересказ Федоровым- Давыдовым слуха о неблаговидных увеселительных развлечениях Сталина и Ворошилова. За все это Федоров-Давыдов был сравнительно мягко наказан высылкой из Москвы в Ярославль.
Случись это позже середины 30-х годов, кара была бы много суровее.
Вхождение в литературу
Сергей Михалков вспоминает, как он вошел в литературу:
"Правда" опубликовала его стихотворение «Светлана», посвященное любимой девушке. Михалкова пригласили в ЦК и сообщили: ваши стихи понравились товарищу Сталину, он поинтересовался, как вы живете, — пишет Михалков. — Так благодаря случайным стечениям обстоятельств, в том числе, что дочь Сталина звали Светланой, моя жизнь изменилась". Михалкову здорово повезло! Предание же не верит в случайности и утверждает: стихотворение было опубликовано в «Правде» в день рождения Светланы Сталиной.
Рассказ охранника Василевского
Нестор Лакоба и Берия в начале 30-х годов принимали Сталина в Абхазии. На один из вечеров назначили большой пир.
Пригласили всех секретарей райкомов, обкомов и крайкомов Закавказья и каждому поручили привезти что-нибудь характерное для его района. Секретари везли баранов, осетров, икру, вина, коньяки и другие яства. Огромный стол под открытым небом ломился от тяжести гастрономических излишеств. На банкете было 70 гостей, не считая большого числа охранников и прислуги. У ворот стоял Василевский и сверял документы приезжающих со списком приглашенных гостей.
Вдруг на линкольне подъехал один из старейших большевиков Грузии Буду Мдивани, которого не было в списке приглашенных.
Василевский растерялся, не зная, как поступить в столь сложном случае. Тем временем линкольн проехал на территорию, где начинался банкет. Василевский отправился выяснять, что ему делать.
Оказалось, что список составлял Берия, а он не любит Мдивани.
Мдивани же, узнав о приеме, взял у какого-то крупного работника линкольн и приехал на свой страх и риск. Он уже с кем-то оживленно беседовал, когда к нему подошел Вячеслав Рудольфович Менжинский и сказал:
— Товарищ Мдивани, вы хотели уехать — машина ждет вас у ворот, пройдите, пожалуйста, туда.
Мдивани всё понял и удалился.
Неизменность решения
Году в 33-м встречали Сталина в Абхазии. Его приветствовала большая толпа народа. Много охранников в штатском обеспечивало безопасность встречи. Василевский приметил человека со свертком под мышкой, правая рука его была в кармане. Человек казался подозрительным. Охранник на всякий случай расположился за его спиной и заложил руки себе за голову, чтобы быть готовым моментально схватить подозрительного человека. Сталин приблизился к этому месту. Человек начал вынимать руку из кармана. Тут-то Василевский и вцепился в него. Подоспели помощники и быстро упрятали подозрительного в кутузку на колесах и отвезли куда надо.
