— Вот это ни хрена себе! — присвистнул он, увидев толстые пачки денег. — Да сколько их тут?!
— Видать, мульены! — предположил Аверьян, тяжело дыша от возбуждения. — Мне никогда не доводилось зрить стоко!
— Аль взаправду все энто деньги?! — прошептала пораженная Стеша. — Да ведь на них всю Россею купить можно?
— Было можно, — приходя в себя, прохрипел сорванным от волнения голосом Игнат. — Деньги-то все царские! Раньше были они огромным богатством, а сейчас… это бумажные картинки для растопки печи!
Он вывалил содержимое чемодана на пол. Кроме пачек с бесполезными царскими банкнотами, в нем ничего больше не оказалось.
— А ну разрывайте упаковки, — приказал Игнат сестре и зятю. — Может, в них что меж купюр запрятано?
Но и меж купюр тоже ничего не нашлось. Ни золота, ни бриллиантов… По-видимому, Ивашка еще до революции превратил все свое состояние в деньги, и эта огромная сумма валялась сейчас на полу бесформенной никчемной кучей. Но вдруг Сафронов возил за собой эту бумагу с какой-то другой целью, а золото спрятал?
Странным образом рассуждение о золоте закончилось мыслью об Анне. Видно, она что-то все-таки взяла из чемодана, бросив его с бумажным хламом в чулане? Тут Игнат, очнувшись от раздумий, заметил сидящих рядышком сестру и зятя.
— Хде мне найти эту чертову девку, кто подскажет? — спросил он. — Мне хочется знать дозарезу, что она еще выудила из чемодана.
— А может, еще есть какое тайное место? — предположила вдруг Стеша. — Она ведь врозь от нас с Петей и от всех остальных скопцов проживала.
— Я был уже у нее, — нехотя признался Игнат. — У Аверьяна вон обспроси, коли не веришь. Кстати, зятек, а тебе она не говорила ни о каком золотишке или цацках с брюликами? Может, вы об них зараз и шепталися, кады я дрыхнул за столом ею опоенный?
— Не доверяла она мне настолько, штоб душу свою наизнанку выворачивать, — ответил Аверьян.
— Не верю! — рявкнул Игнат. — Не верю, и все тута! Мне вот почудилося, бутто она тебя больше попа скопцов обожает!
— Будя хрень всяку выдумывать, Игнаха…
Семейная вражда вдруг резко обозначилась между Аверьяном, Стешей и Игнатом. Вопрос о золоте окончательно разъел тоненькую нить, связывавшую их родственными узами.
— Пойду-ка за водицей в колодец схожу, — засуетилась Стеша. — Вы покуда здесь без меня покалякайте, а я…
Она встала и поспешно накинула на себя старое пальто.
— А ну сядь на место, — прорычал на нее Игнат.
— Ты што, братец? — Стеша опешила, её дрожащие пальцы никак не могли застегнуть пуговицы.
— Как пить захочу, тогда и выпущу из избы! — сказал Игнат твердо и ястребом загородил ей дорогу.
Сестра посмотрела на брата исподлобья, отступила и тяжело присела на скамью.
— Думаешь, Аньку упреждать поспешу? — выкрикнула она истерично и в то же время вызывающе.
— А хто тебя знает, — прищурился Игнат. — Может, вы сговориться ужо успели?
В избе зависла тягостная пауза.
В это время с улицы послышались крики и топот множества ног. Не успели Игнат, Стеша и Аверьян опомниться, как в запертую дверь громко постучали.
* * *
— Вот и «товарищи» по мою душу пожаловали, — прошептал Игнат, прицеливаясь в дверь из маузера. — Следовало бы догадаться, что они перво-наперво меня здесь искать будут.
Стеша схватила его за руку:
— Не стреляй! Много их! Оне ведь разнесут всю избу в щепки, Игнат!
Игнат взвел курок, оттолкнул сестру и почему-то вновь почувствовал приступ смертельной усталости. Дверь едва удерживалась в косяке, растрескиваясь от ударов прикладов. Из сеней что-то кричали и требовали, но Игнат хранил молчание. С улицы в окна избы загрохотали выстрелы.
— Видать, всурьез за меня взялися «товарищи», — зло ухмыльнулся Игнат. — Не сдобровать мне, попадись я им в лапы.
— Уходи, Игнат! — закричала Стеша в ту минуту, когда дверь была готова разлететься на щепки. — Ой, Хосподи, да што же энто!
— А энто то, што мне «за службу верную» полагается! — процедил сквозь зубы Брынцев и несколько раз выстрелил в дверь.
Из сеней послышались стоны и проклятия.
— Это еще не все, товарищи! — заорал Игнат, извлекая из сумки гранаты.
Два снаряда он швырнул через выбитое окно на улицу, громко захохотав, как только во дворе грохнули взрывы:
— Што, нахрапом взять меня захотели? Но это уж хрен!
— Хосподи, оне ведь тожа кидаться бомбами станут! — причитала перепуганная насмерть Стеша. — Оне же…
— Не скули, лучше в окно выглянь! — крикнул ей брат. — Как там «наши», погляди! А заодно как уходить отсель будем, кумекай!
— В подпол надо. Как Анна, — выкрикнул Аверьян. — Оне ведь не знают про второй выход.
— А что проку в том? — огрызнулся Игнат, вынимая из сумки еще гранаты. — Изба окружена, и выход в чулане не поможет. Ежели бы ход куда подальше вел, тогда стоило бы попробовать! Хотя…
Еще пара гранат полетела в окно. Взрывы и крики, донесшиеся с улицы, подсказали, что и на этот раз они достигли цели. С улицы загремели ответные выстрелы. Пули залетали в окна, но, к счастью для обороняющихся, не причиняли им вреда. Хотя Аверьян, Стеша и Игнат хорошо осознавали всю тяжесть своего положения: долго такое везение продолжаться не могло.
Брынцев взял в руки последние гранаты.
— Айдате к окну поближе. Кады громыхнет, мы из окна разом сиганем и поползем огородами: я первым пойду, а вы за мной. На улице уже темно, и, глядишь, зараз выберемся.
Воспользовавшись сгустившимися сумерками и небольшой дымовой завесой после взрывов, беглецы, друг за другом, переползли через лаз в плетне на соседний двор. Сзади по-прежнему гремели выстрелы, но их никто не преследовал. Видимо, дерзкий побег из осажденного дома пока оставался незамеченным.
Неожиданное произошло в какую-то долю секунды… Глухо щелкнул винтовочный выстрел.
— Игнат, братик! — крикнула вдруг Стеша и как-то странно рванулась вперед.
Голова женщины припала к груди брата. Он обхватил ее руками, прижал к себе и быстро осмотрелся. Один из чекистов выглянул из-за плетня и вскинул винтовку. Игнат выпустил обмякшее тело Стеши и выстрелил из маузера. Чекист, взмахнув руками, с простреленной головой рухнул за плетень.
Игнат упал на колени подле Стеши и вгляделся в ее лицо.
— Стешка, будя дурить-то, вставай, — затормошил он ее безвольное тело, не сразу заметив на груди алое пятно. — Господи, Стешенька, да что с тобой?! — К его глазам подступили слезы, а к горлу горький ком. — Ты што, сеструха, будя дурить-то, не время сейчас!
Игнат лихорадочно соображал, что дальше, и вдруг взгляд его упал на стоявшего рядом Аверьяна.
— Слухай меня, вдовец, — сказал он, всхлипнув. — Сестру на тебя оставляю. Схорони по-людски.
— А ты? — вытерев слезы, спросил Аверьян. — Она же твою пулю на себя приняла, паршивец!..
— Некогда мне, — огрызнулся Игнат. — Ты муж, ты и хорони ее. Могилку потом покажешь.
Словно позабыв про опасность, чекист бросился бежать в сторону от дома, оставив убитую сестру на попечение растерянного Аверьяна.
* * *
Где-то рядом грохнул взрыв.
Лежа ничком, Калачев не ощущал своего тела. Он хотел поднять правую руку, но не смог. Кровавый ручеек, выбивающийся где-то в области затылка, проложил себе путь до бровей и, переливаясь через левый глаз, устремился по щеке вниз, к шее. «Наверное, я ранен», — удивился Аверьян, будто играл в «войнушку» и не думал о смерти, а вроде бы сейчас самое время думать о ней, когда рядом свистят пули, а его жена лежит мертва в десятке метрах от него.
Он попробовал приподняться, но не сумел даже пошевелиться. И все-таки надо доползти до Стеши! Они не разведены, а потому он просто обязан предать ее тело земле. Собрав последние силы, взбадривая себя и понукая, Аверьян пополз с надеждой: «Стеша, может, ещё жива, а Игнат обознался?». Слух улавливал топот ног и незнакомые голоса, но Калачев не был уверен, слышит ли он их или это ему только мерещится:
— Хватайте Игната живьем! Только живьем, мать вашу!
Аверьяну почудилось, будто его хватают вместо Игната и резко переворачивают с живота на спину. Он не понимает, что с ним. Нигде не болит, только глаза не открываются. А ухо различает тот же голос, который требовал хватать Игната живьем:
— Не Игнат это! Мертвяк, кажись.
— Не тратьте на него времени! Гада и предателя ловите! — потребовал другой голос.
— А с этим-то что делать, Маркел? — крикнул кто-то.
— Да пусть себе возле мертвой бабы валяется. Кто-нибудь все одно из сострадания похоронит.
Уже несколько часов они провели вместе в лавке, за запертой дверью, прежде чем почувствовали необходимость выговориться. Диалог быстро перерос в отчаянную попытку девушки отвлечься от всепоглощающей тревоги.
