Ознакомительная версия.
После елейного вступления о том, каким красивым и преуспевающим они видят бизнес мистера Залесского, последовал плач о тяжкой судьбе наемных работников, и восторженно – об отцах-основателях профсоюзного движения, деятельность которых направлена на справедливое распределение сверхдоходов таких талантливых бизнесменов, как мистер Залесский, что, по глубокому убеждению профсоюзных руководителей, приносит пользу, как работникам мистера Залесского, так и ему самому. Ведь, удовлетворяя нужды своих сотрудников в сегодняшнем мире все возрастающего потребления, он тем самым ускоряет процесс известного экономического закона «деньги – товар – деньги», и, конечно, люди, довольные оплатой труда, лучше будут относиться к исполнению своих задач.
Слушая всю эту помпезную чушь, Борис боролся между желанием немедленно вышвырнуть этих субъектов из офиса и необходимостью выяснить степень вреда, который они в состоянии нанести его делу. Поэтому он позволил говорить лысому почти целых пять минут. Потом, вежливо прервав поток его красноречия, высказал свое отношение к этой теме:
– Мои сотрудники никогда не имели претензий к оплате труда, никаких жалоб по отношению к условиям труда, и никаких проблем с руководителями компании ни разу не возникало. В тоже время, господа, я не имею никаких возражений против того, чтобы мои люди стали членами какого-нибудь профсоюза; в этом, между нами, нет никакого противоречия, и я в этой ситуации не понимаю цели вашего визита, разве что это какая-то миссионерская задача?
Борис, конечно, понимал, что являлось предметом интереса этих мерзавцев, но ему было интересно, в какую обертку они поместят свои тухлые тезисы. Тезисы были, как он и ожидал, собранием газетных лозунгов и банальной чепухи, и сводились к «трепетной» озабоченности руководителей Федерации положением граждан, не охваченных их вниманием, а также – в обеспечении семей незаконно уволенных членов профсоюзов и тех, кто участвует в справедливом протесте – забастовках, неоплачиваемых хозяевами-скупердяями. И в финале скромная просьба – включиться в поддержку этого благородного движения процентом с оборота столь успешной компании господина Залесского. Лысый движением балаганного фокусника извлек из брезентовой сумки пачку бумаг и положил на стол перед Борисом. На второй странице шла расшифровка того «процента», который эти «святые люди» предполагали выцыганить у бизнесмена – триста тысяч долларов за текущий год. Контракт имел временные рамки в пять лет, и эта сумма, как предполагалось, будет варьироваться в зависимости от финансового состояния компании. Гостей вывела охрана, те не сопротивлялись. Борец, оскалившись, похохатывал, сбрасывая с крутого плеча цепкую руку охранника. Лысый извивался, на ходу повторяя условия, выведенные на последнем листе контракта: «Контракт вступает в силу с завтрашнего дня».
– У вас только день на принятие правильного решения, затем вступят в силу санкции.
О санкциях в контракте сказано не было, отказ не предусматривался.
Через два дня почти все складские служащие и трое офисных не вышли на работу.
Борис собрал узкий круг руководства: вице-президента Джеффа Крупника, руководителей отделов и заместителя директора отдела закупок Клиффа Бранновера – Роланда Гарви.
Роланд – афроамериканец. В компанию его приняли в качестве сотрудника службы безопасности. Бывший спецназовец, проработавший в полиции Лос-Анджелеса 10 лет, внешне очень похожий на молодого Дюка Эллингтона – и в поведении, и в манере двигаться. Он стал любимцем всего офисного населения. Очень скоро, сблизившись с Клиффом, он вник во все тонкости создания коллекции очков, и Борис предложил ему новую должность, совмещенную с его прежними обязанностями. Впрочем, никаких серьезных проблем у компании не было, и такое громкое название, как служба безопасности, постепенно ушло из обращения в повседневной жизни фирмы.
Но, как говорится, живешь – до всего доживешь. Роланд, наконец, оказался первым номером в обсуждении ситуации.
– Как могла произойти незамеченной вся эта история для нас, или мы живем в безвоздушном пространстве?
Борис обвел всех долгим взглядом.
– Моя вина бесспорна, я слишком верил в то, что наши люди не поддадутся на провокацию, что мы создали для них такие условия работы, такое отношение к их проблемам, при которых они должны чувствовать себя комфортно, но я ошибся и признаю это. Роланд, как ответственный за безопасность компании, больше полугода находился в юго-восточной Азии, мотаясь по фабрикам наших новых партнеров. Но все остальные были на месте и, кроме Мелани, никто не озаботился этим вторжением в жизнь компании.
В офисе повисла тяжелая тишина. Все взгляды устремились на Джеффа. Умнейший парень, Гарвард с отличием, правая рука Залесского. Практически он управлял компанией последние пять лет. Он покачал головой и поднял руки:
– Вины с себя не сниму, но это мне казалось второстепенным, и последствия предугадать я был не в состоянии. Это из разряда форс-мажора с гангстерским привкусом.
– Привкусом? Привкусом вороненой стали револьверного ствола. Решение такое – платить не будем. Будем надеяться, что люди одумаются и вернутся. Джефф, Клифф и Роланд! Останьтесь! Остальные заканчивают дела и могут отправляться по домам до особого распоряжения.
Осталась и Мелани. Она попросила Бориса выслушать ее наедине.
– Мистер Залесский! Люди не вернутся, их запугали. Я вчера поговорила с несколькими: они боятся, их предупредили, что штрейкбрехеров ждет расправа, угрожали семьям, они все переживают ужасно, но к сопротивлению оказались готовы лишь несколько человек, в основном – люди одинокие, и только мужчины. Я с ними наведу порядок в помещениях и, наверное, потом отпущу домой.
Она переминалась с ноги на ногу, отказываясь присесть. По ее черным щекам катились слезы, и она, неловко вытирая их, пыталась демонстрировать сдержанность. Борис налил ей воды и попросил сообщать о том, что происходит на складе, не покидая своего рабочего места в дневное время:
– Из тех мужчин, что не поддались угрозам, организуйте круглосуточную охрану и передайте им, что их преданность будет вознаграждена.
Перед ним сидели трое самых близких и надежных сотрудников его компании. Трое сильных, умных, опытных мужчин. С ними не нужно было притворяться спокойным и невозмутимым, их не нужно было толкать в спину для того, чтобы они решали поставленные задачи. Они сами все понимали, они были членами команды, практически – членами семьи. Они не меньше чем он, переживали за ту ситуацию, в которой оказалась «Ривьера», и так же как он, зависели от её исхода. Поэтому он просто отдал команду:
– Клифф – на постоянной связи, и у него единственного ключи от офиса. Роланд и Джефф занимаются только одним – выясняют, кто за этим рэкетом стоит. Не организация, не клан, а тот один, главный человек, от которого зависит все, тот, чье слово и есть решение вопроса. И пока это не выясните, в офисе не появляйтесь. Ваш бюджет не ограничен. Роланд, подымешь все свои связи в Лос-Анжелесе и все те, что у нас есть в Нью-Йорке, а их за эти годы накопилось немало. Я все это время буду в офисе, – он провел рукой линию, словно отрезал себя от всего, что мешает этому решению, – до конца.
На восьмой день курьер отдал подписанный контракт Эдвину Коллинзу. Все сотрудники вышли на работу.
Залесский распорядился, чтобы никаких санкций и никаких упреков в их адрес не звучало.
К вечеру этого же дня появились «следопыты». Джефф положил перед хозяином увесистую папку с документами. Роланд коротко прокомментировал: «Здесь все по Фрэнку Костелло. Быстрее не получилось – время отпусков, никого не было на месте. Зато материал из первых рук. За достоверность отвечаем».
Борис поблагодарил обоих и, коротко переговорив о текущих задачах, отпустил. Взвесил на руке папку – много, видно, славных дел у этого парня. Он, конечно, слышал о знаменитом гангстере и даже видел его когда-то в «Астории», но что, если придется столкнуться с ним лично? А впрочем, в его жизни случалось и не такое. Почитаем.
Это было интересно. Костелло, безусловно, неординарная личность. Он принципиально не торговал наркотиками, не был сторонником кровавых разборок, имел, кроме темных дел, легальный бизнес. Был вхож в круги политиков и крупного бизнеса. Большинство окружавших его лидеров преступного мира ушли в мир иной не из собственной постели и до срока. В него тоже стреляли, и он чудом остался жив. Борис усмехнулся, разглядывая фотографию прекрасно одетого господина с волевым лицом, твердым взглядом внимательных глаз – такой мог бы выжить и там, где довелось выживать мне.
Из всего этого, извлеченного из полицейской картотеки детектива, Залесского особенно зацепило два момента: то, что Костелло проживал в пентхаусе отеля «Уолдорф-Астория» и то, что он был женат на еврейке по имени Лоретта Гигерман. Борис помнил, как в то время, когда он только приехал в Нью-Йорк и остановился в этом отеле, его внимание привлекла группа хорошо одетых мужчин, которые крутились вокруг их босса. Они, как правило, появлялись утром перед завтраком и потом поздно вечером, оставаясь в ресторане отеля позже всех. Да, он видел в те годы Костелло, но дело было в другом. В его окружении однажды мелькнуло лицо человека, которое показалось знакомым. Этот мимолетный образ не оставил внятного отпечатка в памяти и теперь всплыл неясной ассоциацией с чем-то важным. Это чувство – неуловимое, не сформировавшееся, не давало покоя весь вечер и еще – имя этой женщины, жены Костелло, человека, сохранившего при такой биографии привязанность к своей супруге. Борис толком не мог разобраться – это верность короля гангстеров так его затронула или нечто иное. Он знал свою натуру. Тонкое чутье, необъяснимым образом выводившее его зачастую из абсолютно безвыходных ситуаций, сработало и в этот раз. Но надо отпустить вожжи… И он поехал домой.
Ознакомительная версия.
