– У нас в Новгороде случилась битва межу войском язычников и христиан, – сказал Ярослав и тут же перестроил свой разговор. Он понял, что говорить о назревающей войне между ним и отцом нельзя ни в коем случае и что свою просьбу предоставить наемников надо обосновывать другими причинами.
Он продолжал:
– Истинная вера с трудом пробивает себе дорогу. Вот сейчас в Киеве зреют важные события. Отец мой дряхл, может скоро отойти в мир иной. На престол должен взойти старший сын его, Святополк. А кто он? Ярый язычник, так и не воспринявший греческую веру. Значит, постарается вернуть Русь к прежней вере. Разве можно с этим смириться? Вот поэтому-то я и приплыл к тебе, конунг, чтобы нанять воинов и постоять за истинную религию.
– Разрешу я тебе взять с собой столько бойцов, сколько пожелаешь. Кто знает, и у меня может что-то случиться, тогда к тебе обращусь за помощью. Правда, сейчас заботит другое, Дания захватила большие земли на юге у нас и Норвегии. Нужно нам объединиться и прогнать захватчиков за море. Поэтому и решил я отдать свою дочь Олаву за норвежского принца. Прибудет он на днях, будем готовиться к свадьбе. Можешь остаться и посмотреть, как отмечаем мы такое событие.
– Благодарю, конунг. Но я должен поспешать в свое княжество. Сам понимаешь, нельзя надолго оставлять страну без правителя.
– Как пожелаешь, князь. Я поговорю со своими ярлами, выясню, кто из них изъявит желание отправиться вместе с тобой со своими отрядами.
Наутро к Ярославу явился ярл Эймунд, сорокалетний красавец с мужественным лицом и умными глазами. Он тотчас расположил к себе новгородского князя, рассказав, где и как сражался. А прошел он со своей дружиной без малого пол-Европы. Грабил побережье Англии, доходил до Парижа, а однажды совершил нападение на Италию. Так что боевого опыта не занимать. Вел он с собой тысячу воинов. Быстро договорились об оплате. Ярослав отдавал Эймунду и его воинам на содержание город Ладогу, платил в год каждому из них по гривне, кроме того, варягам доставалась вся добыча, полученная в войне – от грабежа русских людей, разумеется. Время на подготовку к отплытию Эймунд выговорил неделю.
А через день Упсала встречала норвежского принца Веланда. Ярослав стоял в толпе горожан и хорошо видел, как из повозки вышел молодой высокий мужчина лет двадцати пяти, поверх людей победоносным взглядом поглядел вокруг и направился во дворец. Ярослав сразу застеснялся своих тайных мыслей относительно Олавы: куда ему было до Веланда! С детства он был слабоват здоровьем, не отличался и красотой. И хотя дядьки много усилий приложили, чтобы вырастить из него хорошего воина, научили его различным приемам владения оружием, все же настоящим бойцом он себя не считал, никогда не лез первым в драки и схватки, а действовал преимущественно умом и рассудком, которыми природа его не обделила.
Через несколько дней все было готово к отъезду, ждали возвращения Эймунда, который уехал в родные края попрощаться с семьей. Ярослав вечером сидел возле дома, играл с воином в «тавлеи» – игру, которой научили его варяги. На доске были разлинованы квадраты, по ним надо было перемещать камешки. Игра была забавная, требовавшая смекалки, за ней незаметно проходило время.
Вдруг к нему подошел княжеский слуга, позвал:
– Князь, с тобой хотят поговорить.
– Кто? – спросил Ярослав, не отрывая взгляда от доски.
– Увидишь.
Слуга провел его в какие-то закоулки. Там ждала его Олава. Она нервно шагнула ему навстречу, стала глядеть в лицо измученными глазами.
– Князь, подскажи мне, что делать.
– А что случилось? – спросил он, ошеломленный ее страдальческим видом.
– Не могу я! Не хочу выходить замуж за Веланда! Не люблю я его!
– Но он такой красавец!
– Хвастун и зазнайка. Все чтобы было по нему. Слова не скажи, все поперек. Я устала от него! И притом у него на верхней губе всегда пот собирается, а мне кажется, что это сопли. Меня тошнит от него!
– Тебе надо к отцу…
– Не слушает он! Ему главное – династический брак и государственные интересы. А на чувства дочери ему наплевать!
– Но я-то чем могу помочь?
– Ты на днях уплываешь на родину. Забери меня с собой!
– Но в качестве кого?
– Как будущую жену.
– Какая ты мне жена? Ведь ты даже не любишь меня!
– Ярослав, с тех пор, как мы расстались, я только и думаю о тебе!
– Вот положение… Я ведь тоже чуть с ума не сходил по тебе все последнее время.
– А я заметила, что ты влюбился в меня. Еще там, в лесу, – сказала она и лукаво посмотрела на него. Вот женщины! Только что чуть не ревела от горя, а сейчас уже глазки строит!
– Знать бы… А я и не догадывался.
– Все вы, мужчины, такие! Одних себя видите.
– Ну иногда и еще кое-кого, – произнес Ярослав, привлек ее к себе и поцеловал. Она на мгновенье забылась в его объятиях.
– Так что же будем делать, Ярослав? – задала вопрос она, искательно заглядывая ему в глаза.
– Не знаю, – искренне ответил он. – Увезти тебя с собой я не могу. Воровство девушки у вас наказывается смертной казнью. Твой отец снарядит военные корабли, они догонят нас в море и потопят. Викинги таких обид не прощают.
– Ты прав. Вместе с тобой он может и меня отправить на дно кормить рыбок.
Они помолчали, каждый думая об одном и том же.
Наконец она произнесла:
– У нас, у свеев, есть старинный обычай заключения брака…
Ярослав молча и напряженно смотрел на нее.
– С принятием христианства его отменили, но придерживается все население страны.
– Какой же то обычай?
– Умыкание невесты!
Ярослав разочарованно протянул:
– Он существует и на Руси. И что с того?
– Давай поженимся по этому старинному обычаю! Тогда и отец будет бессилен помешать нам. Он – король, а короли обязательно должны уважать обычаи страны. Иначе его осудят все жители. Тогда какой же он король?
– Пожалуй, ты права. Обычай обязателен и для правителей страны, я это по себе знаю, – задумчиво проговорил Ярослав, по привычке взвешивая все за и против.
Умыкание невесты в языческие времена существовало почти у всех народов. Но это не было воровством, когда девушек похищали против их воли. Умыкание совершалось по согласию невесты, а порой и при ее активном участии. Случалось такое в том случае, когда родители были против брака или мешали какие-то другие обстоятельства.
– Но умыкание должно происходить на каком-то гулянии, в какой-то праздник. Так принято у нас на Руси.
– У нас тоже похищают невесту в людном месте, чтобы не было потом кривотолков. Как раз завтра жители Упсалы будут праздновать день Фрейра, бога мира и изобилия. Спрячь в лесу двух коней, а я все приготовлю для своего побега.
На город упала темнота, а они не расходились, продолжая обсуждать мелочи предстоящего события, неожиданные трудности, которые могли бы возникнуть во время умыкания. Потом перешли на воспоминания, как встретились, что подумали друг о друге, как весело и интересно провели время в лесу. И хотя тогдашняя встреча их прошла просто и обыденно, теперь она стала казаться им важной и значимой, они находили какие-то черточки и штрихи в своем поведении, придавали им особый смысл, и пребывание в избушке и лесу стало казаться любовным свиданием. Это происходило еще и потому, что каждое воспоминание они сопровождали поцелуями и ласковыми словами.
Расстались за полночь. Ярослав до утра так и не заснул. Чего он только не передумал и не перечувствовал. Он понимал, на какой риск идет, затевая ссору с королем. Но и оставить Олаву он был уже не в состоянии. Свое чувство к ней он сравнивал с плотиной, которая удерживала мощный поток воды. Но достаточно было одного свидания, как плотину прорвало, и он понесся в круговерти стремнины, не имея сил ни задержаться, ни остановиться.
Бог Фрейра скандинавами считался третьим после Тора и Одина, поэтому к обеду на луга вышло почти все население Упсалы. Началось широкое гуляние. Повсюду были разложены ковры, плащи, покрывала, на которых выкладывались различные закуски и питье. Кое-где стояли целые бочки пива, его черпали кружками, распивали, шумно веселились. Ярослав ходил между гуляющими, но его ничто не интересовало: он искал глазами Олаву.
Ближе к вечеру явилась и она. Шла в сопровождении парней и девушек, среди них он увидел Веланда. Принц держал под ручку свою нареченную, они о чем-то оживленно беседовали, не обращая ни на кого внимания. Сердце Ярослава екнуло: Олава его обманула! Наговорила, наобещала, а сама выйдет замуж за этого хлыща и уедет с ним в Норвегию. Вот уж они вдвоем пошутят и посмеются над ним, Ярославом! А ведь он, дурак, поверил, закупил еще одного коня, заставил своего дружинника стоять сейчас в лесу, ждать их с королевной… Как бы не так! Зря они кормят комаров, не будет никакого умыкания!
Ярослав в отчаянии направился прочь, но ноги сами вернули его на луг. Он был бессилен управлять собой. И тогда решил: будь что будет, но он не уйдет никуда, изопьет свою чашу до дна, пусть эта чаша будет для него очень горькой.
