ей самой и для Мэйлин.
Бабушка и дедушка устраивают застолье для нашей семьи, но теперь я для них лишь гостья. В течение следующих двух дней я почти не вижу мужа, который проводит время с дедушкой. Возможно, они обсуждают предстоящие экзамены Маожэня или то, на какую должность он может претендовать, если добьется успеха. Я остаюсь во внутренних покоях.
– Был ли муж добр в вашу брачную ночь? – спрашивает госпожа Чжао.
– Как выглядит дом? – интересуется госпожа Хуан.
– Расскажи про свекра! – просит Белая Яшма.
– Найдет ли свекровь место для тебя в своем доме? – спрашивает Зеленая Яшма.
– Или в своем сердце? – добавляет Красная Яшма еще более резко.
Я отвечаю, что мой муж был добр, но мне не с кем и не с чем сравнить свою брачную ночь. Особняк Благоуханная услада слишком велик, чтобы я успела понять, что там к чему. Мой свекор показался мне достаточно милым, но я не знаю, когда увижу его снова. Что касается свекрови…
– Мне кажется, я ей не нравлюсь, – признаюсь я.
– Дай ей время, – говорит бабушка Жу. – Свекрови по своей природе требовательны. Все могло бы быть иначе, если бы ее свекровь была жива, ведь тогда госпожа Ко стала бы второй по значимости женщиной в семье. Но ее нет, а значит, она контролирует все, что находится на территории дома, включая тебя. Госпожа Ко может сделать твою жизнь ужасной, а может принять тебя. Просто помни, что женщинам некуда девать свои эмоции, разве что оставлять их внутри, где они гниют. Будучи рожденной в год Змеи, ты должна быть особенно внимательной. Змеи наделены прекрасным и гладким цветом лица, но внутри все кипит от бурных эмоций. Берегись, милая. Будь очень осторожна.
– Начинайте учить своего сына, когда он совсем мал, – произносит госпожа Ко, казалось бы ни к кому не обращаясь. – А невестку – когда она только появится в вашем доме.
Я на мгновение закрываю глаза. Это правда, но я воспринимаю ее слова как критику в свой адрес. Я стараюсь угодить ей всеми доступными способами. Каждое утро я встаю за час до восхода солнца, приношу ей чай и завтрак, мою ей руки и умываю. Иногда я закалываю ей волосы. Но за последние семь месяцев я не выполнила своего основного предназначения – мне не удалось забеременеть внуком, который гарантирует, что род ее мужа не прервется, и обеспечит свекровь, когда той придет время отправиться в Загробный мир.
Я открываю глаза и вижу, что она оценивает меня. Что я сегодня сделала не так? Чай слишком крепкий или слишком слабый? Неужели кто‑то во внутренних покоях снова пожаловался на меня?..
– Ты очень худая, и цвет лица не очень, – замечает она.
– Простите…
– Не извиняйся. Ешь больше. Ущипни себя за щеки.
Она стискивает зубы, как обычно проявляя нетерпение по отношению ко мне. Ее родственники – бабушка и дедушка моего мужа – умерли от тифа пять лет назад, и она в возрасте двадцати девяти лет стала главной женщиной в семье. У нее от природы высокий лоб, но она стягивает волосы в высокий пучок, подчеркивая широкую кремовую полоску лба, чтобы окружающие знали: то, что за этим лбом, всегда работает. Она родила одного сына и трех дочерей, но сохранила стройность фигуры.
Пальцы у нее длинные и тонкие, но она держит дом в железном кулаке, потому что, помимо обычных обязанностей матери, ведет счета, отслеживает циклы каждой жительницы Благоуханной услады и властно повелевает всем во внутренних покоях. Маковка говорит мне, что слуги уважают госпожу, потому что хозяйка ни разу не избила служанку, кормилицу или помощницу на кухне настолько сильно, чтобы та не смогла выполнить свою работу на следующий день. А вот ругать – другое дело, она изливает свой гнев на ленивых слуг, непослушных наложниц или неприятных особ типа меня.
– Что ты должна сказать? – раздраженно спрашивает она.
– Я буду стараться еще сильнее.
– Я буду стараться, я буду стараться…
Мои щеки наливаются пунцовым цветом, когда она передразнивает меня.
– Налей мне еще немного чая, а потом свободна, – произносит свекровь чуть мягче. – Увидимся позже.
Я лью ароматную жидкость в ее чашку, не расплескав ни капли, а затем пячусь к дверям ее покоев, придерживая юбку, чтобы не споткнуться.
– Юньсянь! – окликает она, прежде чем я успеваю добраться до двери.
Я останавливаюсь, ожидая новой порции критики.
Что теперь? Я не завела себя подруг в женских покоях? Мои поэтические способности оставляют желать лучшего? Я подаю плохой пример ее дочерям и другим незамужним девушкам, поскольку не смеюсь и не сплетничаю вместе с ними?
– Я сама пришла сюда как невеста, – говорит она. – Я знаю, каково это – быть на нижней ступеньке лестницы, но ты должна думать о том, как оказаться на верхней.
Она явно хочет подбодрить меня, но я чувствую лишь отчаяние.
– Спасибо, госпожа Ко, – мямлю я, но, увы, у меня нет ее талантов и вряд ли когда‑то будут.
Мне не хватает бабушки и ощущения собственного предназначения, которое я чувствовала рядом с ней. Мне не хватает тихой поддержки госпожи Чжао. Я скучаю по Мэйлин – причин тому и не перечислишь! Покидая родной дом, я попросила ее навестить меня, а она велела писать. Я отправила много писем, но не получила ни одного ответа. И Мэйлин так и не приехала.
Я прохожу через крытую галерею, направляясь к женским покоям. Еще достаточно рано, и слуги не успели погасить фонари из шелковой сетки, что висят над головой, – огонь пляшет на их фитилях. В четвертом дворе мне навстречу торопливо идет Второй дядюшка.
Будучи младшим братом господина Яна, он является вторым по значимости человеком в доме, на него возложено множество обязанностей. Я прикрываю лицо рукавом и отвожу взгляд, пока он не проходит мимо. Я не произношу ни слова, и он тоже, но от его решительных шагов воздух в буквальном смысле приходит в движение, отчего рукава накидки и подол моей юбки развеваются. Уже не в первый раз я задаюсь вопросом, каково это – быть мужчиной, решительно двигаться и выходить за ворота, тогда как мне не позволено выглянуть даже в щелочку в стене, если таковая вообще имеется.
Я хватаюсь за балюстраду, чтобы устоять на ногах. Свекровь совершенно права. Я похудела. Я стала бледной. Одиночество пожирает меня, словно черная пропасть, я чувствую слабость. Мне надлежит идти во внутренние покои, но эта перспектива нагоняет на меня тоску. Я не нравлюсь тамошним женщинам.
