Ознакомительная версия.
– Отец спит, Иосиф Хамон рядом. Расскажите подробней, как вы беседовали с Кара-Ахмедом-пашой.
– Потом расскажу.
Кара-Ахмед-паша отправился из кешка прямо домой, работать он был не в состоянии. На вопрос, что случилось, сказал, что сильно болит голова.
Дома визиря встретила Фатьма Султан с привычным недовольством своим положением и требованиями новых украшений.
Кара-Ахмед-паша остановился, с недоумением глядя на супругу, словно увидел ее впервые. Растолстела, глаза густо подведены сурьмой, на щеках нелепыми красными пятнами румяна, наряд вызывающий, а украшений столько, что хватило бы на целую лавку ювелира.
– Куда тебе их столько, у тебя же не две шеи и четыре уха?
Султанская сестра обомлела. Фатьма не привыкла слышать от Кара-Ахмеда какие-то возражения.
– Ты что себе позволяешь?
Великого визиря поразил визгливый голос супруги. Неужели он всегда такой?
Стоял, смотрел, не слыша, что та кричит. Это безразличие задело Фатьму Султан еще сильней, чем спокойней смотрел муж, тем больше распалялась она сама. Когда визирь в свою очередь раскрыл рот, султанская сестра обомлела окончательно, потому что муж тихо произнес:
– Какая же ты дура…
Глядя вслед мужу, удалявшемуся шаркающей походкой, Фатьма судорожно придумывала, как поступить. Жаловаться, как Шах Хурбан, брату невозможно, да если бы тот и не был болен, все равно глупо. Как приструнить Кара-Ахмеда, забывшего, что всем обязан ей, Фатьме Султан, что это ее родство с Повелителем вознесло Кара-Ахмеда на такую высоту.
В своих покоях Фатьма Султан устроила очередной погром, снова были биты служанки, что-то порвано, что-то сломано… Немного отыгравших на служанках, султанская сестра обессилено повалилась на подушки дивана, размышляя уже не о том, как приструнить мужа, а о том, как ему отомстить.
Это ничтожество считает, что смог бы сам стать Великим визирем? Ну, он увидит, каково это – не иметь поддержки жены!
Что бы такое сделать, чтобы Кара-Ахмеда вышвырнули не только с должности, но и из Дивана вообще? Женщины в гневе страшны, а такие, как Фатьма Султан, не привыкшие к отказам и отсутствию внимания, особенно. Она была готова сделать хуже себе, только бы это навредило мужу.
– Шах Хурбан была права, когда уничтожила этого негодяя Лютфи-пашу! Я своего уничтожу тоже!
Фатьма не глупа и прекрасно понимала, что тем самым разрушит не только карьеру супруга, но и семейную жизнь совсем. Но понимала и другое: не успокоится, пока не отомстит мужу за оскорбление.
Теперь оставалось придумать, как это сделать.
К Повелителю не пробиться, никого не пускает эта ведьма Хуррем. Вернее, пускает, но только под своим приглядом и избранных, в число которых сестры не входили. Кара-Ахмед рассказывал, что султан очень слаб, лежит, почти не шевелясь, но при этом умирать не собирается.
Просить о чем-то ненавистную Хуррем Фатьма не стала бы ни за что. Нет, лучше придумать что-то другое.
Понятно, что султан долго не протянет, значит, нужно искать защиту от супруга у следующего султана. Только такой идиот, как ее Кара-Ахмед, мог мечтать, что султаном станет их сын. У Сулеймана и без племянников наследников хватает, понятно, что наследует шехзаде Селим, именно его падишах назвал своим преемником после казни Мустафы.
Фатьма даже вздрогнула, вспомнив о том, что Сулейман казнил своего старшего сына, очень достойного наследника трона. Чуть подумала и махнула рукой: Селим так Селим. Но Кара-Ахмед сделает все, чтобы не допустить шехзаде Селима до трона, потому что Селим терпеть не может Кара-Ахмеда.
Женщина даже руки потерла от удовольствия: вот оно, само в руки плывет! Селим не переносит Кара-Ахмеда, Хуррем предпочитает этому сыну шехзаде Баязида, если помочь шехзаде Селиму стать новым султаном, то можно убить двух птиц одной стрелой.
Решено, она будет помогать Селиму! И посмотрим, Кара-Ахмед, кто из нас глуп!
Так Селим, не подозревая о том, получил нежданную и нежеланную сторонницу во дворце.
Впрочем, немного погодя Фатьма Султан… передумала, вернее, решила, что помогать можно по-разному. Помочь самому шехзаде Селиму стать султаном, значит, все равно помогать ведьме Хуррем. Но если помешать стать таковым шехзаде Баязиду, то удар по его матери будет куда чувствительней.
Оставалось придумать, как помешать Баязиду. Проще всего опорочить шехзаде. И Фатьма Султан принялась с упоением придумывать, какую бы гадкую сплетню пустить о шехзаде Баязиде? Глуп? Труслив? Уродец вроде Джихангира?
Никто не поверит, шехзаде умен, красив, ловок, он прекрасно владеет оружием, лучше брата разбирается в любых вопросах. И сыновья у него есть, и женщинам нравится…
Недостатки у шехзаде, хоть убей, не находились! Не слишком покорен по отношению к отцу и большой насмешник? Так это, скорей, на руку принцу. Пожалуй, армия охотней согласилась бы сделать следующим султаном как раз Баязида.
Фатьме Султан совершенно наплевать на то, кто будет следующим султаном, но ей не все равно будет ли это соответствовать воле Хуррем. Чтобы досадить Хуррем, она готова посадить на трон даже собственного евнуха! Султанские сестры не раз пытались пробиться в спальню, требуя возможности увидеть брата, но натыкались на жесткий отпор дильсизов, стеной стоявших у двери. Никто, кроме лекаря Иосифа Хамона и проклятой роксоланки входить туда не мог.
Всем же ясно, что Повелитель либо при смерти, ибо вообще умер! А эта ведьма просто оттягивает собственный конец, но чем дольше она тянет, тем страшней будет расправа. Теперь Фатьма Султан принялась придумывать, какую бы расправу учинить над ненавистной султаншей.
Фатьма не подозревала, что жизнь очень скоро сама подбросит ей возможность облить грязью шехзаде Баязида, при этом сам Баязид будет ни при чем.
Казалось, справилась, хоть на время, Кара-Ахмед-паша притих, он больше не требовал тугры на фирманах, не требовал доказательств, что ее распоряжения – воля Повелителя, не противился тому, что она сама решает многие вопросы правления.
Ей бы задуматься над такой внезапной покладистостью, но Роксолана настолько устала от ежеминутного беспокойства за жизнь Сулеймана, переживаний из-за своего самовольства, от бесконечного потока дел, что бдительность ее притупилась. Решила, что подкупила Кара-Ахмед-пашу обещанием оставить Великим визирем, и успокоилась.
А к чему паше быть Великим визирем при такой султанше – не подумала. Что за Великий визирь, за которого все решает женщина? Ему и дома султанши хватало.
Кара-Ахмед-паша быстро пришел в себя после беседы в кешке, но сделал вид, что все по-прежнему. Ты хитра, но я хитрей и еще посмотрим, кто кого пересилит…
В Эдирне уже давно отправлен свой человек, который начал действовать. И Аласкар должен тайно привезти внука султана Джема с острова. Все начнется в Румелии, потом полыхнет в Стамбуле, а потом в час наибольшего волнения Кара-Ахмед-паша продиктует свою волю. Да, посадить на трон своего сына не получится, тот заплутал в опиумном тумане, но и без этого дурака найдется кому быть послушным Кара-Ахмеду султаном.
Очень хорошо, что султанша отправила невестку и внука обратно в Манису, хорошо, что братья не дружат меж собой, что Баязид далеко, а Селим все чаще заглядывает в чашу с вином. Опиум и вино это плохо, но плохо, если для своего, для врага очень хорошо. В вине легко растворяется яд, менее заметен, чем в чистой воде…
И пусть все считают Кара-Ахмед-пашу почти безвольным, подчинившимся султанше. Пусть она сама считает, что сумела подчинить себе Великого визиря. В том, что султанша ведьма, он теперь не сомневался, на себе испытал чары ее зеленых ведьминых глаз, но сумел вырваться из-под ее влияния, чем очень гордился, правда, гордился втайне.
Одно усвоил твердо: больше никаких бесед с султаншей наедине, чтобы снова не оказаться в плену ее чар.
Теперь оставалось ждать…
Борьба никогда не будет закончена
У Роксоланы все мысли заняты султаном. Уже которую неделю она практически правила, но все равно даже на приеме думала, прежде всего, о нем – лежавшем без движения. Сулейман открывал глаза, даже давал знать, что согласен с чем-то или возражает, но не вставал, не поворачивался.
Конечно, теперь она гораздо меньше времени проводила с Повелителем, хотя заходила несколько раз за день в его спальню, а по вечером по-прежнему давала полный отчет о происшествиях и принятых от его имени решениях. И все же больше времени султан проводил в обществе Хамона и верных дильсизов, они мыли Сулеймана, кормили его, перестилали постель…
Как долго это будет продолжаться? Не бесконечно же? Пыталась спросить у Гекче, та как-то странно прятала глаза и невразумительно бормотала обещания, что все будет хорошо. Что хорошо?! Что?!
В висках почти постоянно билась боль, иногда становясь невыносимой. Наверное, это от постоянного недосыпа, а еще от тревоги. Не будь лежащего пластом султана, она уехала бы в загородное имение, отдохнула, поспала вволю, и все наладилось, боль исчезла бы. Но уехать Роксолана не могла, как и бросить дела или просто выспаться. Приходилось терпеть.
Ознакомительная версия.
