— И я вас приветствую, господин Тиберий, — ответил командир преторианцев, спешиваясь. — Мы привезли сюда человека, который передаст вам послание Августа.
Полог паланкина приподнялся и Тиберий заметил Вебуллена. Толстяк хмурился, утратив свой обычный румянец, он был утомлён путешествием.
Кряхтя, вольноотпущенник покинул паланкин и отвесил Тиберию неуклюжий поклон.
— Да, это я, господин мой... Я верный слуга старого кесаря, желающий доставить от него сообщение будущему кесарю, — и он тяжело вздохнул.
Тиберий усилием воли подавил охватившее его волнение. Он знал, что если Октавиан прислал к нему Вебуллена, это означало лишь то, что поручение отчима носило личный характер, ведь Вебуллен был доверенным слугой отчима.
Веснушчатое лицо Тиберия слегка побледнело, но глаза по-прежнему горели холодным блеском. Кивнув, он подал Вебуллену руку и пригласил пройтись вдоль берега реки.
— Как только ты всё расскажешь мне, Вебуллен, я немедленно прикажу накормить тебя и предоставить в твоё распоряжение шатёр, — молвил он.
Вебуллен согласно кивнул. Они побрели по берегу Рейна, глядя, как над поверхностью воды ещё клубится туман. Кроны дубов, вязов и осин уныло шелестели листвой.
— Я слушаю тебя, — произнёс Тиберий, когда вблизи от них не осталось посторонних.
Голос у Тиберия глухой, довольно низкий. Он редко кричит. Зато иногда интонации его речи звучат очень резко, грубо. Но Вебуллен никогда на него не обижается. Нрав Тиберия ему хорошо известен.
— Октавиан сильно болен, господин.
— Мне это известно. Он был болен, ещё когда я уезжал на Рейн.
— Сейчас ситуация приняла более серьёзный характер.
— Что же изменилось? — насмешливо осведомился Тиберий.
— Было важное знамение, — проговорил Вебуллен. — А потом и предсказание. Над Римом разразилась гроза, и удар молнии выбил первую букву в слове «Caesar» у статуи Августа на Палатине. Астрологи считают, что ему осталось править всего сто дней, после чего он будет обожествлён. Октавиан не сомневается, что предсказание верно. На днях он отбыл в путешествие по государству, чтобы в последний раз взглянуть па просторы и подданных. Меня он выслал к вам с приказом — Вы должны прибыть в Нолу. Именно в Нолу собирается ехать Октавиан сразу после того, как покинет Неаполь.
Выслушав Вебуллена, Тиберий задумался. Он стоял у самой воды, рассеянно наблюдая за мирным течением реки. Сколько раз прежде он думал о том, что рано или поздно ему предстоит принять власть... и вот теперь всего несколько недель отделяют его от этого события.
— Вы станете новым кесарем, — дрогнувшим голосом произнёс Вебуллен.
— Хм! А что говорит моя матушка по поводу предсказаний?
— Ливия — мудрая женщина и не спорит с мужем. Я полагаю, она понимает, что её ждут перемены — гибель супруга и триумф сына. Она всегда любила вас. Именно вы были частью её души.
— Да, меня она любила больше, чем Друза, — кивнул Тиберий. — Но лишь потому, что я очень похож на неё. В любом случае Друз погиб, и у неё есть только я. С Октавианом боги не дали ей детей. Поэтому у него не было выбора при назначении преемника, ведь от брака со Скрибонией у него лишь дочь Юлия.
— Напоминаю вам о его внуке, сыне Юлии от полководца Агриппы, — лукаво усмехнулся Вебуллен. — Юноша приходится кесарю прямым наследником.
Но Тиберий лишь презрительно засмеялся.
— Ах, Вебуллен, — молвил он своим властным тоном. — Ты напомнил мне об этом ничтожестве — Агриппе Постуме! Все в Риме знают, что он душевнобольной неадекватный человек, буйный и свирепый. Даже сам дед выслал его из Рима подальше от окружающих. Он опасен для себя и для других.
— И тем не менее Агриппа Постум — внук кесаря. С этой насмешкой судьбы нам всем приходится мириться, — вздохнул Вебуллен.
— До поры до времени, — пробормотал Тиберий.
Но толстяк его не расслышал. Резкий, холодный порыв ветра разогнал туман. Из лагеря донеслись громкие голоса, хохот и звон оружия.
— Ты можешь расположиться в крайнем северном шатре, — молвил он Вебуллену. — Не отказывай себе ни в угощениях, ни в выпивке. Выспись. Завтра мы выступим в путешествие. — И Тиберий, слегка улыбнувшись, стремительно зашагал в сторону лагеря, чтобы отдать распоряжение о сборах.
Тиберий вновь вспомнил недавнее нападение варвара и то, как преданно поступил Германии. Тиберий удивлялся, почему не чувствует признательности. Возможно, причина была в его дурном отношении к Германику.
Он планировал отбыть из Германии во главе нескольких преторианских отрядов. Учитывая то, что старый кесарь горячо любил Германика, Тиберий понимал, что юношу придётся взять с собой в Нолу.
Его неожиданное решение отбыть в Нолу удивило солдат, но когда стало известно о дурном самочувствии Октавиана, в лагере все встревожились, осознав, что империи грозит смена власти. Начались торопливые сборы, которые заняли у преторианцев всю ночь.
Небольшая флотилия галер Октавиана, покинув Неаполь, направлялась в Нолу. Проехав через Кампанию[3] и южную часть полуострова, старый правитель плыл к месту своего окончательного пристанища. Именно там он намеревался официально передать власть приёмному сыну.
Весь путь через Италию Октавиан проделал в паланкине, лишь изредка покидая его, чтобы ответить на приветствия подданных, которые встречали его кортеж в каждом городе. Они любили его. С ними он был прост и общителен, а взор его очей, источающий яркий блеск, казался им божественным.
Справедливый правитель. Воин, принёсший своему народу победы.
Октавиан чувствовал, что всё это постепенно уходит в прошлое, его достижения становятся частью эпохи. Жизненные силы покидали его. Ещё не достигнув порта, он вновь ощутил рези в животе и тошноту. Во время плавания его недуг лишь усилился. Кесарь предпочитал не выходить из каюты и не принимал даже тех родственников и знатных патрициев, что отправились с ним в путешествие. Лишь жена и двое верных слуг имели к нему доступ.
— Помнишь ли ты, Ливия, как мы с тобой впервые встретились? — говорил он, положив голову на колени немолодой, но ещё статной женщине, сидящей на его постели. — Ты ведь была тогда женой моего врага, мятежника, подло бросившего мне вызов. Но ты оказалась такой красивой... Я влюбился. И эта любовь владела моим сердцем всю жизнь.
— Верно, — улыбнулась Ливия. — Хотя ты не всегда был предан мне и часто изменял.
— Прости, что заставлял тебя страдать, — подняв голову, Октавиан погладил её по щеке.
Тонкое, изысканное лицо Ливии сохранило остатки былой красоты. Огромные синие глаза её, так же, как и много лет назад, горели насмешливо. Узкий нос с небольшой горбинкой подчёркивал благородство черт. В густых рыжих волосах, собранных на затылке, время оставило седину. Высокая, длинноногая, стройная, прежде она легко покоряла мужчин прекрасной наружностью. Впрочем, за красотой Ливии всегда скрывался ум, а Октавиан это качество очень ценил. За годы правления он много раз прислушивался к мнению жены по самым разным вопросам, в том числе и государственным.
Никто не ведал, питала ли жена любовь к кесарю или она всегда преследовала в союзе с ним лишь собственную выгоду. Но тем не менее вместе они прожили счастливо много лет, вместе вырастили Тиберия, Юлию и внуков Октавиана, а Ливия всегда оставалась мужу самым преданным человеком.
— Я давно простила тебя за измены, любовь моя, — вкрадчиво произнесла Ливия, и супруг крепко сжал её унизанные перстнями пальцы в своей руке.
Галера слегка раскачивалась на волнах. Мачты поскрипывали от ветра. Пёстрые, вышитые орнаментом паруса наполняло свежее дыхание моря.
Флотилия достигла Нолы поздней ночью, когда время уже перевалило за полночь. Октавиан появился на палубе, опираясь на плечи рабов.
Вдоль береговой линии мерцали огни горящих факелов. Суда пришвартовались у мыса, выходящего далеко в море. С одного его края располагался городской порт, но Ливия хотела, чтобы её муж и свита сошли на берег возле подступов к скромной вилле, на которой обычно останавливался кесарь, прибывая в Нолу.
На берегу Октавиана и его сопровождение встречало несколько десятков слуг и стражников. Их заранее оповестили о прибытии кесаря, и они подготовили для него лучшие покои виллы.
Шагая позади мужа, Ливия щурилась от ветра. Впереди, озарённая факелами, стояла огромная вилла из белого мрамора, украшенная колоннами, барельефами и скульптурами. Ливия помнила, как двадцать лет назад лучшие зодчие Рима, исполняя приказ Октавиана, возвели для него эту виллу вблизи Нолы. За прошедшее время он приехал сюда лишь во второй раз.
Следом за кесарем на причал сходили его многочисленные рабы, стражники и слуги. В числе прибывших в Нолу патрициев были самые знатные представители римского нобилитета и родственники кесаря. Ливия видела в их толпе Поппея Сабина, своего внука Друза, Домиция Агенобарба...
