долгого стояния, а от земных поклонов развилась грыжа. Хозяин дома и особенно его жена Мария, наблюдавшие за нескончаемой очередью людей, которых Анатолий принимал ночи напролет, не выдержали и упрекнули просителей, обременявших больного старца. Кто-то, пристыженный, ушел, а кто-то дождался приема и покинул дом на Гороховой другим человеком — один архимандрит, по уверению свидетелей, вошел к старцу высокомерным гордецом, а вышел согнувшись и вытирая слезы.
В городе ходили слухи, что приезд Анатолия в Петербург собираются использовать, чтобы удалить от царской семьи Распутина, «заменив» его благочестивым оптинским старцем. Анатолий же, не почувствовав Божьего позволения, отказался это обсуждать.
Через год после посещения старцем этого дома произойдет революция. Оптину пустынь закроют, расположив в монастыре богадельни, приют и штаб Красной армии и забрав кормившие братию огороды. Настоятеля арестуют, молодых послушников отправят в армию, а пожилые, чтобы выжить, будут вынуждены объединиться в сельхозартель. Анатолия ожидает два ареста. После первого ареста обессиленного старца отпустят обратно в обитель, а придя через несколько лет второй раз, согласятся подождать одну ночь, чтобы дать монаху время подготовиться. Всю эту ночь Анатолий проведет на коленях в молитве, а утром его найдут бездыханным.
Михаил оставит этот дом и переберется на Гороховую улицу, 41, которая в 1918 году будет переименована в Комиссаровскую. Вместе со средним сыном Александром он продолжит торговое дело. Дмитрий, со злоключений которого начался рассказ об этом доме, женится и воспитает четырех дочерей. Он умрет в 1943 году, во время войны, в возрасте пятидесяти трех лет.
Литература
«Юные шантажисты» // Биржевые Ведомости. — № 11082. - 30 апреля 1909.
Житие оптинского старца Анатолия (Потапова). — Изд. Введенской Оптиной Пустыни, 1995.
Справочная книга о лицах С.-Петербургского купечества и других званий, акционерных и паевых обществах и торговых домах, получивших… сословные свидетельства по 1-й и 2-й гильдиям, промысловые свидетельства 1 и 2 разрядов на торговые заведения, 1–5 разрядов на промышленные предприятия и 2 и 3 разрядов на личные промысловые занятия (…в 1909 году). — СПб.: тип. С. — Петерб. градоначальства, 1909. - (3), 803 с. Шифры: 37.22а.1.6–9, 133/5195
Доходный дом
(1881 г., архитектор А. А. Вертельс) наб. р. Фонтанки, 82
«Друзей у Константина Александровича Варламова было действительно много, очень много — хоть отбавляй!..
В его доме всегда толпился народ и, надо сказать, самый разнокалиберный. Тут можно было встретить и важного чиновника из министерства, и видного генерала, и купца, и даже приказчика-гостинодворца, священника и пр. Гостеприимство Варламова было притчей во языцех: он всех приглашал к себе без разбора. Кроме того, к нему можно было прийти просто, как говорится, на огонек, без всякого приглашения. И приходили знакомые, а часто и незнакомые — установилась такая уж слава за домом Варламова. Каждый мог прийти к нему, зная наперед, что встретит радушный прием. Константин Александрович часто и сам не знал, кто у него в гостях, бывали случаи анекдотические — я сам был свидетелем одной такой анекдотической сцены.
Как-то во время обеда, когда у него, как обычно, сидело за столом не менее пятнадцати-двадцати человек, входит какой-то незнакомец.
Константин Александрович встречает его с распростертыми объятиями:
— Кого я вижу?! Боже мой! Да я как рад-то!.. Соскучился-то как!.. Наконец-то меня вспомнили!.. Садитесь, пожалуйста… Что так поздно?… А мы уже без вас тут начали, сели за стол… Догоняйте… Лиза (это его bеllеsоеиr, жена брата Георгия, она заведовала хозяйством), потчуй дорогого гостя!..
К. А. Варламов в балете «Тщетная предосторожность» (ЦГАКФФД СПб)
Рядом с Варламовым сидел его приятель, большой театрал, друг многих артистов — нотариус Я. Ф. Сахар. <…> Варламов к нему наклонился и тихо шепчет:
— Яша, а ктой-то?…
Я. Ф. Сахар сообразил, в чем дело, и шутки ради сказал:
— А это князь… такой-то, — не помню уж, как он наименовал запоздавшего гостя.
Варламов удвоил свою любезность, сразу перешел на ты:
— Да ты кушай, князенька!.. Уж я не знаю, как тебя и ублажать!.. Кушай, миленький!.. Лиза, налей князеньке водки да предложи вина… Грибков-то, грибков наложи ему побольше!..
И так почти в продолжение всего обеда. А «князенька» почему-то конфузился и имел довольно растерянный вид.
Но когда Варламов чуть ли не в двадцатый раз назвал его князенькой, он наконец не выдержал:
— Что вы, Константин Александрович, все меня называете князем? Какой же я князь?! Я совсем не князь…
Варламов понял, что его разыграли, густо покраснел, как это часто бывало с ним, и сразу нашелся:
— Да ты мне лучше всякого князеньки!.. Почему же мне не называть тебя так?!
В конце концов выяснилось, что где-то во время гастрольной поездки по польскому краю, во время великопостного перерыва, Константин Александрович познакомился с ним и, конечно, по своему обыкновению, пригласил к себе: «Когда будете в Петербурге, то непременно ко мне… Прямо к обеду». Вот он и пришел к обеду, а Константин Александрович за это время успел уже забыть его» [90].
Этот дом на набережной Фонтанки в конце XIX века был знаком всему артистическому Петербургу как адрес знаменитого актера Константина Варламова. Царь русского смеха, как его прозвали критики, прожил здесь более двадцати лет. Он переехал в этот дом практически сразу после его постройки в 1880-х годах. Тогда, в свои тридцать пять, он уже был звездой Александрийского театра, играя везде — и в комических пьесах, и в опереттах, и даже в балетах, исполнив к 1900 году 640 главных ролей, а всего на сцене Александрийского — более тысячи. Популярность Варламова была так велика, что были
