– Не слишком радушный прием? Да вы смеетесь! Если бы мы проникли за ограду Двора язычников, как вы предлагали в Храме Иерусалима, знаете, что с нами произошло бы? Нас просто-напросто убили бы, а римляне, безусловно, не заступились бы за Каких-то двух греков. Итак, посмотрите, какая обстановка сейчас складывается в Палестине. Иудеи находятся под властью римлян. Их положение невыносимо. Дьявол побеждает. Иудеи не могут вступить в сделку с римлянами, иначе их будут считать вероотступниками, что было бы ужасно, ведь тогда они проиграют вторую партию, которая начнется в потустороннем мире, когда они встретятся с добрым богом. Они испытывают жуткие душевные терзания. С одной стороны, они не могут победить римлян, военной мощи которых им нечего противопоставить, а с другой стороны, они не могут смириться с тем, что им придется бесконечно долго жить в сатанинских условиях. И какой же выход из этого положения? Иудеи надеются на катастрофу, катарсис, который положит конец всем их тревогам. Это будет финальный акт: те, кто должен победить, победят, а остальные проиграют. Вполне очевидно, что иудеи обречены проиграть, и они об этом знают. Однако это не слишком печалит их. Если иудеи погибнут в священной войне против армии Зла, они будут вознаграждены в потустороннем мире добрым богом, который щедро осыплет их милостями. Следовательно, их смерть будет прекрасной. Они, пожалуй, почти ждут ее.
– Это будет впервые, когда кто-то пожертвует собственной жизнью ради бога, – сказал Иона, созерцая мраморную пену на гребешках волн.
– Действительно впервые. Но они будут разгромлены, уничтожены. А у оставшихся в живых начнется очень трудная жизнь, поскольку все неиудеи будут испытывать к ним отвращение, зная, что иудеи – неистовые фанатики, с которыми невозможно о чем-либо договориться.
– Но когда вы все это поняли? – спросил Иона.
– Как раз около ограды Храма, о которой я вам только что говорил. Это беспрецедентно! Любой чужеземец имеет право посещать наши храмы наравне с греками и римлянами. Вот вы хотели бы отправиться в Египет, а я уже был там. В каждом египетском храме есть зала, куда могут входить только жрецы. Доступ в эти залы запрещен не только тем, кто исповедует другие религии, но всем, кроме египетских жрецов. Иудеи же страдают ксенофобией. Они не только выдумали залу, куда вход запрещен, но даже отгородили в Храме место, куда не имеют права проникать ни женщины, ни язычники. Когда мы были в Иерусалиме, я то тут то там собирал разные сведения. Я узнал, что у иудеев есть две секты фанатиков. Одна образовалась относительно недавно – это секта зелотов, которые стремятся доставить римлянам как можно больше неприятностей. Они даже не останавливаются перед убийством римских солдат, если для этого складываются благоприятные обстоятельства. По моему убеждению, подобные провокации не приведут ни к чему хорошему. Другая секта более древняя. Она объединяет ессеев. Это тоже экстремисты, которые более, чем другие, убеждены в дурной природе материального мира. Они считают, что единственное, к чему следует готовиться, – финальная катастрофа, о которой я вам рассказывал, апокалипсис, ради чего их добрый бог Иегова разрушит материальный мир и победит плохого бога, Сатану, о котором я вам тоже говорил и который раньше, между прочим, был наместником доброго бога, но потом взбунтовался и попал в немилость. Мне представляется очевидным, что подобные умонастроения рано или поздно приведут к грандиозному скандалу.
– Из ваших слов следует, что зелоты и ессеи являются гностиками, – сказал Иона. – Но что общего между людьми с таким мировоззрением и теми, кого мы называем гностиками?
– Все очень просто. Гностики тоже полагают, что истину можно постичь не разумом, а верой, которая и заменяет разум.
– Но ведь вы мне как-то говорили, что есть азиаты, которые тоже думают, что постичь истину можно таким же образом.
– Да, это ученики и последователи философа Будды. Я вообще-то подозреваю, что гностицизм зародился в Азии. Неудивительно, что иудеям присущ гностицизм, ведь в Палестину они пришли несколько столетий назад как раз из Азии. Следует заметить, что даже мы, греки, заражены гностицизмом.
– Вы сами себе противоречите. Только что вы противопоставляли наших богов иудейскому богу…
– Да, да. Но все же у нас с ними есть нечто общее. Это иллюзия, будто существует высшая истина, которую можно постичь, приложив определенные усилия. Иудеи-гностики считают, что эти усилия реализуются благодаря вере, а греки, по крайней мере некоторые греки, возлагают надежды на разум. Вспомните, например, Платона. Разумеется, Платон не верит, что истину постигают в момент озарения. Он верит в существование абсолютно хороших и абсолютно плохих вещей. Он самый недостойный ученик Сократа. Так, в своем трактате «Государство» он описывает идеальное государство, опирающееся на систему ценностей, которые носят скорее метафизический, но уж никак не политический характер. Такая идеология ведет к тирании, которая, в свою очередь, приводит к восстаниям, что влечет за собой укрепление тирании, и так далее. Жизнь не может быть совершенной! – запальчиво воскликнул Эвкрат.
– В последнее время вы уже ближе к азиатам, – заметил Иона.
– Не к азиатам, дорогой Иона, я скорее сторонник Гераклита. Vanta rhei – все течет.
И Эвкрат, облокотившись на поручни, стал смотреть на волны, словно они были прекрасным отражением его умонастроения.
– А этот герой, о котором вы рассказывали, когда мы прогуливались по Иерусалиму? – спросил Иона. – Какое место вы отводите ему в своей теории?
– Он идеально в нее вписывается! Он будет молодым и красивым. Ему придется выполнять тяжелую работу, как нашему Гераклу. Бедный Геракл! – воскликнул Эвкрат. – Он должен был убить немейского льва, поймать опасную быструю керинейскую лань и эриманфского вепря, очистить Авгиевы конюшни! А после этого мы поручили ему убить стимфалийских птиц со стальными клювами и укротить пожирающих человеческое мясо коней Диомеда. Однако мы сочли, что всего этого недостаточно, и послали Геракла просто-таки на прогулку: он должен был всего-навсего украсть пояс царицы амазонок. А поскольку Геракл еще не умер от усталости, мы отправили его в подземный мир, чтобы он привел нам стадо быков Гериона! Наши требования не знали границ, но мы утверждали, что нам их продиктовал дельфийский оракул. Мы послали Геракла за золотыми яблоками в сад Гесперид, а раз уж он туда явился, мы попросили его поддержать небесный свод одной рукой. Когда же наше воображение начало иссякать, мы снова отправили Геракла в подземный мир, конечно, надеясь, что он оттуда не вернется, поскольку он был должен привести на землю Цербера, трехглавого пса, охранявшего вход. И все эти подвиги Геракл совершил по доброй воле. Но в конце концов он был побежден собственной женой Деянирой, ревновавшей мужа к девственнице, которую он неосмотрительно привел в свой дом, что, по моему мнению, было весьма скромной наградой за все его тяжкие труды. Злая супруга пропитала одежду мужа отравленной кровью кентавра Несса, которого Геракл убил во время своих похождений. Эта одежда причиняла нашему герою такие мучительные страдания, что он решил покончить с собой, бросившись в костер. И его великолепные мускулы превратились в пепел!
Иона и Эвкрат рассмеялись.
– Какие интересные истории вы рассказываете! – воскликнул Иона.
– Вот и наш иудейский герой будет выполнять тысячи весьма непростых заданий. Он выполнит их с честью и, разумеется, будет убит.
– Какой ужас! Неужели нет героев, которых ждет триумф?
– Нет. Герой – это всегда человек, живущий ради общего блага. Невозможно ставить в пример того, у которого получается все! Это было бы неосмотрительно! Сами подумайте: все захотели бы стать героями, что привело бы к неразберихе! Более того, столь выдающаяся личность скоро была бы принесена в жертву. Проще простого преподнести богам быка. Но преподнести героя – значит доставить высшим силам чрезвычайное удовольствие! Выходит, наш иудейский герой неминуемо будет принесен в жертву, как бык, ягненок или голубь! А затем все будут чтить его память и учредят в его честь особый культ…
– Разве герои не понимают, что их используют?
– Совершенно верно, совершенно верно! Однако героям свойственно думать, будто они бессмертны. Они позволяют приносить себя в жертву. Их самолюбие торжествует. Наш герой станет жертвой, как и Геракл!
Глава XII
Ночные гости, дневные гости
Взгляд Иисуса потускнел. Щеки запали.
Иерусалим, словно едкая кислота, разъел очарование юности. Исчезли нежные улыбки, провоцирующий блеск глаз. Возросла потребность в одиночестве. Прогулки по берегу стали дольше.
Мир, в особенности Иерусалим, принадлежал людям, умудренным жизненным опытом, в совершенстве владеющим хитроумными, сложными стратегиями. Такие люди были либо изворотливыми и развращенными, как священники из Храма, либо изгоями, как Иосиф. Иисус теперь не сомневался, что прежде Иосиф был могущественным человеком. Но Иосиф вступил в противоречие с господствующей кастой Иерусалима, и ему пришлось спасаться бегством. Его доскональное знание Книг, необходимое в прошлом, стало сейчас абсолютно бесполезным. Иосиф был слишком стар.
