Престарелый чиновник госслужбы запротестовал:
— Ты всё никак не перестанешь это спрашивать, всё время повторяешь!.. Потерпи ради Аллаха, брат мой!..
Начальник канцелярии Министерства вакфов сказал:
— Нет причин для беспокойства, Ясин-эфенди!.. Ваша дочь непременно забеременеет!
Ясин, глупо улыбаясь, промолвил:
— Она красива, словно роза, украшение улицы Суккарийя, но она первая девушка в нашей семье, что после года брака все ещё не забеременела! Поэтому её мать так волнуется!
— И как видно, и отец тоже!
Ясин, снова глупо улыбаясь, ответил:
— Если уж жена беспокоится, то и муж тоже…
— Если бы человек помнил, насколько дети отвратительны, то возненавидел бы беременность!
— Если бы! Люди для того и женятся, чтобы иметь потомство…
— Вы правы! Если бы не дети, никто бы не мог вытерпеть супружескую жизнь…
Ясин выпил свою рюмку и продолжил:
— Я опасаюсь, что мой племянник придерживается этого же мнения…
— Некоторые мужчины порождают детей для того, чтобы вернуть себе немного утраченной свободы, пока их жёны занимаются детьми!
Ясин ответил на это:
— Увы! Женщина может кормить одного ребёнка и баюкать другого, но одновременно с этим таращить глаза на мужа с вопросом «Где ты был? Почему ты не дома в такой час?» И вместе с тем даже мудрецы не смогли изменить этот вселенский порядок.
— И что же помешало им?
— Их жёны! Они не дали им возможности поразмыслить над этим…
— Я уверен, Ясин-эфенди, что сын вашей дочери не сможет забыть услугу, оказанную ему вашим сыном при поступлении на госслужбу…
— Всё забывается…
Тут он засмеялся — выпивка ударила ему в голову — и сказал:
— К тому же мой сын сейчас не у власти!
— Ох! Кажется, и на этот раз «Вафд» сможет преуспеть…
Тут адвокат заговорил тоном проповедника:
— Если бы дела в Египте шли естественным ходом, то «Вафд» бы правил до скончания веков!..
Ясин засмеялся:
— Это было бы правильно, если бы мой сын не вышел из «Вафда»!
— Не забывайте о дорожном происшествии на улице Аль-Кассасин! Если бы король погиб тогда, то врагам «Вафда» пришёл бы конец!
— С королём всё в порядке!..
— Принц Мухаммад Али на всякий случай готов надеть свой парадный костюм! Он всю свою жизнь в ладу с «Вафдом»…
— Тот, кто сидит на троне — как бы его ни звали — враг «Вафда» в силу своей власти точно так же, как виски не сочетается со сладостями!
Ясин пьяно засмеялся:
— Наверное, вы правы. Тот, кто старше вас даже на день, умнее вас на целый год. Среди вас есть те, кто достиг уже старческого слабоумия, и те, кто ещё пока не достиг его!
— Да защитит тебя Господь, человек сорока семи лет!
— В любом случае, я вас моложе…
Тут он щёлкнул пальцами и, пьяно покачиваясь взад-вперёд, продолжил:
— Однако истинную жизнь не измерить в годах. Её нужно измерять только по количеству выпитого. Алкоголь весь выродился во время войны и по своему вкусу, и по ассортименту. Но хмель-то остался. Когда вы просыпаетесь утром, голова ваша трещит от боли, и глаза раскрываются только при помощи щипцов, а при отрыжке от вас пахнет спиртным. Но вот что я скажу вам — всё это ерунда по сравнению с тем удовольствием, что дарит опьянение. Возможно, брат спросит нас: «А как же здоровье?» Да уж, здоровье у меня уже не то, что раньше. Когда вам сорок семь лет, вы уже не такие, как когда-то, что указывает на то, что во время войны всё, кроме возраста, подорожало. У возраста же цены нет. Когда-то мужчина мог жениться и в шестьдесят, но в нашу уходящую эпоху даже сорокалетний просит медиков дать ему рецепт, укрепляющий силы. И во время медового месяца жених тоже может сесть в лужу!
— О, былые времена! Весь мир спрашивает: где они?
Струны хмеля ударили в голову Ясина и зазвучали в его голосе:
— Да, былые времена! Да помилует Аллах моего отца. Как же он бил меня, чтобы удержать от участия в кровавых событиях революции! Но тот, кого не испугали английские бомбы, не испугал и нагоняй отца! Мы, бывало, собирались в кофейне Ахмада Абдо обсудить участие в демонстрациях и закладке бомб…
— Опять вы зарядили старую пластинку! Скажите-ка мне, Ясин-эфенди, в годы борьбы вес у вас был такой же большой, как и сейчас?
— Даже больше. Но в пылу борьбы я был словно пчела, а в день великой битвы я шёл во главе всей демонстрации вместе с братом — первым мучеником националистического движения. Я слышал, как свистят пули, которые пронеслись рядом с ухом моего брата. Какие воспоминания! Если бы он прожил подольше, то по праву бы занял пост министра!
— Но только вместо него выжили вы!
— Да. Только я не смог стать министром, имея лишь аттестат начальной школы! Да и потом, когда мы участвовали в борьбе, то ждали смерти, а не высоких постов. Одни люди должны умирать, а другие — сесть в министерские кресла. На похоронной процессии моего брата шёл сам Саад Заглул, и лидер студентов представил меня ему. Это ещё одно знаменательное событие, о котором я помню!
— Но при всей вашей борьбе как вы смогли найти время, чтобы предаваться удовольствиям от вина и женщин?!
— Послушайте! Разве те солдаты, которые спят с женщинами прямо на улицах, не те же самые, которые разгромили Роммеля?!.. Бороться ещё не значит питать отвращение к веселью. Если бы вы знали, разумные люди, что алкоголь — это дух рыцарства, а воин и пьяница — братья!
— Разве Саад Заглул не сказал вам ни слова на похоронах вашего брата..?
Вместо Ясина ответил адвокат:
— Он сказал ему: «Лучше бы вы были мучеником, а не он!»
Они засмеялись, так как в таком состоянии сначала смеются, а потом уже спрашивают о причине смеха. Ясин тоже великодушно засмеялся вместе с ними, затем продолжил свой рассказ:
— Он этого не говорил. Он, да помилует его Господь, в отличие от вас, был очень вежливым человеком, и к тому же преуспевающим, а потому обладал широким кругозором. Он был политик, воин, писатель, философ и юрист. Одно его слово могло оживить и убить!
— Да смилуется над ним Аллах.
— И над всеми остальными. Покойники заслужили милости Божьей хотя бы потому, что умерли: даже проститутка, даже сутенёр, и мать, пославшая сына привести к ней любовника, что бросил её…
— Существует ли подобная мать?!
— На свете существует всё, что вы можете себе представить, и всё, что не можете!
— Разве она не нашла кого-нибудь другого, кроме собственного сына?
— А разве может кто-либо ещё лучше позаботиться о матери, чем её сын?! И потом, вы все родились на свет благодаря сексу!
— Законному сексу!
— Ну это только формальности. Истина-то одна. Я знал несчастных проституток, в постелях которых не было клиентов неделями и даже больше. Покажите мне хоть одну такую из ваших матерей, которая бы провела столько времени вдали от супруга!
— Я не знаю ни одного другого такого же народа, как египтяне, которые бы настолько увлекались рассуждениями о чести своих матерей!
— Мы не очень-то вежливый народ!
Ясин засмеялся:
— Время наказывало нас больше, чем необходимо. А всё, что преувеличено, становится собственной противоположностью. Поэтому мы и невоспитанные! Хотя в целом мы добродушны, несмотря на это. Как обычно, концом нашим будет покаяние!..
— Я вот — пенсионер, и до сих пор ещё не покаялся!
— Покаяние не годится для государственных чиновников. Да и к тому же вы не сделали ничего дурного. Вы пьёте по нескольку часов каждую ночь, и в том нет ничего плохого. Однажды вам запретит пить или болезнь, или врач, или даже и то, и другое, что по сути одно и то же. По своей природе мы слабы, и если бы не это, то мы бы не привыкли к вину и не смогли бы вытерпеть супружескую жизнь. С течением времени мы становимся всё слабее, но наши желания всё так же не знают предела. Увы, мы испытываем страдания, но потом снова напиваемся, и наши волосы седеют, явно выдавая скрываемый нами возраст. И вот какой-нибудь бессовестный тип преграждает вам однажды дорогу и говорит: «И не стыдно тебе преследовать женщину, когда у тебя уже седина в волосах?» Пресвят Аллах! Ему-то какое дело до того, молоды вы или стары, и женщину ли преследуете, или ослицу?! Иногда кажется, что все люди в сговоре с вашей женой против вас же. И впридачу ко всему прочему ещё и лихой флирт, и полицейский с дубинкой, да служанка, кокетливо разгуливающая по овощному рынку. Так вы оказываетесь в дурном мире, где кроме рюмки у вас нет друга. Затем приходят нанятые врачи и прямо и спокойно так говорят вам: «Не пейте!»
