Али Мехран ответил:
— Я доволен и семидесятью!
С сияющим от радости лицом паша спросил:
— А долго ли длится наша жизнь?
— Да продлит Господь наш вашу жизнь, паша. Успокойте нас и скажите, что это ваше первое покаяние!
— И последнее!
— Глупое бахвальство! Если вы провоцируете меня, то когда вы вернётесь, я буду встречать вас из хаджа с личиком, похожим на Луну в своей красоте, или даже с несколькими такими, и тогда посмотрим, что вы будете делать!
Паша улыбнулся:
— Результат будет таким же, как твоя физиономия. Ты дьявол, Мехран, дьявол, без которого человеку не обойтись…
— И спасибо Господу Богу за то…
Ридван и Хилми произнесли почти одновременно:
— Спасибо Господу…
Паша с гордостью и восторгом сказал:
— Вы мои милые друзья. Какая же жизнь без любви и дружбы? Жизнь прекрасна, и красота прекрасна, упоение музыкой прекрасно, прощение прекрасно. Вы молоды и потому смотрите на жизнь под особым углом. Жизнь же многому научит вас. Я люблю вас и люблю этот мир. Я посещу Дом Господа ради благодарности, просьбы о прощении и мольбы о наставлении на путь истинный…
Ридван улыбнулся его словам:
— До чего вы прекрасны! Вы так и источаете безмятежность…
Али Мехран лукаво сказал:
— Однако всего лишь одно небольшое движение, и он будет источать кое-что совсем другое. Правда, паша? Вы учитель для целого поколения!
— А ты сам Иблис, сын старой карги! О Боже, если я когда-нибудь предстану на том свете для отчёта, я просто укажу на тебя, и этого будет достаточно!
— На меня?.. Вы несправедливы со мной, ей-Богу. Я всего лишь ваш покорный слуга!
— Нет, ты дьявол…
— Но ведь без него человеку не обойтись?!
Паша засмеялся:
— Да, сводник…
— Я был и по-прежнему являюсь в вашей насыщенной жизни приятной мелодией, красивым личиком и постоянным счастьем. И наконец, не забудьте о моей молодости, ваше вероломное превосходительство!
Паша вздохнул со стоном:
— О молодость!.. О былые времена!.. О дети, почему вы так быстро растёте?!! Да славится и возвышается мудрость Твоя, о Господи!
Он прочитал строки из стихотворения:
Моё копьё не отклонялось от злорадства врага,
Ему подходили и утро, и вечер.
Мехран, подёрнув бровями, переспросил:
— От злорадства врага?! Нет уж, скажите лучше «От насмешек Мехрана»!
— Сукин ты сын, не порть нам настроение своей болтовнёй! Нельзя шутить, когда мы вспоминаем прекрасное былое время. Иногда слёзы лучше улыбок, они более гуманны и полны признательности. Вот послушайте ещё такое стихотворение:
Она отвергла меня, но том, о чём она не знала
Были седина и плешь.
— Что вы думаете о словах «то, о чём она не знала»?
Тут Мехран заговорил тоном продавца газет:
— Газеты «События», «Пирамиды», «Египтянин»…
Паша в отчаянии взмолился:
— Это не твоя вина, это…
— Ваша вина!
— Моя?.. Меня винить не в чем. Когда я познакомился с тобой, ты был развращён настолько, что тебе мог бы позавидовать сам Иблис. Но я не позволю тебе испортить атмосферу, созданную воспоминаниями. Вот послушайте ещё одно стихотворение:
Я был лишён молодости, когда был совсем юн.
Как ветка лишается листвы.
Мехран встревоженно спросил:
— Как ветка, паша?
Паша перевёл взгляд на Ридвана и Хилми, которых объял смех:
— Ваш друг словно труп, которого не трогает поэзия! Но скоро он пожалеет об этом, когда о каждом встреченном красавце будет говорить в прошедшем времени. — Тут он обратился к Мехрану. — А как же друзья прошлого, ты забыл их, сын старой карги?
— О, да сохранит их Аллах… Это были образцы красоты и жеманства…
— Что тебе известно о Шакире Сулеймане?
— Он был заместителем министра внутренних дел и салонной собачонкой у англичан, пока не вышел на пенсию раньше срока во время второго или третьего правительства Ан-Наххаса, точно не помню. Полагаю, что сейчас он удалился от мира и сидит у себя в Кум Хамаде…
— Какие чудесные были те дни! А как там Хамед Ан-Наджди?
— Ему не повезло больше всех остальных наших друзей! Он остался у разбитого корыта, и теперь по ночам обходит общественные уборные…
— Он был остроумным и обаятельным малым, но при этом азартным игроком и дебоширом. А Али Рафат?
— Благодаря «своим стараниям» он сумел стать членом совета директоров сразу в нескольких компаниях, но говорят, что его репутация стоила ему поста в правительстве!
— Не следует верить тому, что говорят люди. В правительство получили назначение те, чья слава распространилась далеко за пределами нашего королевства, но как я уже много раз указывал вам, обладание добродетелями для нас гораздо важнее, чем для других! Если хоть один из вас достигнет их, то его и попрекнуть будет не в чем. Мамлюки правили Египтом в течение многих поколений, и их потомки до сих пор пользуются всеми благами богатства и высокого положения. Однако что такое эти мамлюки?! Ничего! Раб, которым владеют! Я расскажу вам одну очень важную историю…
Паша некоторое время хранил молчание, словно собираясь с мыслями, потом сказал:
— Тогда я ещё был председателем суда. И к нам попало гражданское дело об оспариваемом наследстве. До рассмотрения дела кто-то познакомил меня с одним красивым юношей с лицом как у Ридвана, станом как у Хилми и…, - он указал на Мехрана…, - и изяществом этого пса в самом расцвете молодости!.. Некоторое время мы поддерживали дружбу, и я не знал, что у него есть одна тайна, пока не настал день рассмотрения дела, и он представлял одну из сторон! И что вы думаете, я сделал?
Ридван пробормотал:
— Ну и ситуация!
— Я дал себе отвод по этому делу без каких-либо колебаний!
Ридван и Хилми высказали восхищение, а Мехран возразил:
— И все его усилия, значит, пропали даром?!
Паша, не обратив внимания на замечание Мехрана, продолжал:
— Но это ещё не всё. Я порвал с ним из презрения к его скверному характеру. Да, если у человека отсутствует нравственность, он ничего не стоит. Не англичане самые умные люди. Французы и итальянцы умнее их, однако они господствуют благодаря своей морали, а значит, господствуют над всем миром! Вот почему я отвергаю банальную, низкопробную красоту.
Али Мехран со смехом спросил его:
— Я так понимаю, что вы держали меня при себе потому, что я обладаю нравственностью?
Отмахнувшись от него рукой, паша сказал:
— Нравственность может быть разной. От судьи требуется, чтобы он был добродетельным и справедливым, министр должен обладать чувством долга и ответственностью перед обществом, а друг — искренним и верным. А ты, без сомнения, буян и хам в большинстве случаев, однако честный и…
— Надеюсь, что лицо моё покрылось румянцем смущения!
— Аллах не налагает на душу больше того, что она может вынести!.. На самом деле мне довольно и того хорошего, что есть в тебе. И к тому же ты ещё муж и отец, а это ещё одна добродетель. Счастье могут по-настоящему ценить только те, которые страдают из-за тишины в доме. Поселившаяся в доме тишина — это одно из мучений в старости!
Ридван неодобрительно заметил:
— Я думал, что старость это любовь к покою и тишине.
— Представления молодых людей о старости — это заблуждение. Представления стариков о молодости — это сожаления. Скажи-ка мне, Ридван, что ты думаешь о браке?
Ридван нахмурился и ответил:
— Я вам уже говорил это раньше, паша.
— И нет надежды, что ты передумаешь?
— Не думаю.
— Почему?
Ридван немного поколебался и сказал:
— Удивительно, но я даже и не знаю. Но женщина кажется мне созданием, вызывающим отвращение!
В увядших глазах появился грустный взгляд:
— Какая жалость! Разве ты не видишь, что даже Мехран — и тот муж и отец? И твой друг Хилми тоже сторонник брака? Мне вдвойне жаль — не только тебя, но и себя, потому что часто меня озадачивало то, что я читал и слышал о красоте женщины, хотя и держал своё мнение при себе из уважения к памяти матери. Я очень сильно её любил. Она отдала Богу душу у меня на руках, когда мои слёзы капали на её лоб и щёки. Как бы я хотел, Ридван, чтобы ты смог преодолеть все свои проблемы…
