Для преследования отступающего противника без какой‑либо паузы из Екатеринодара отправились воины 22–й стрелковой дивизии девятой армии, 40–й Богучарской дивизии восьмой армии при поддержке 31–й стрелковой и 33–й Кубанской стрелковых дивизий девятой армии. Сводный конный корпус освобождался от боевых действий и ему предоставлялся отдых. 20 марта состоялся парад конников.
Пока в Екатеринодаре шел смотр частей Сводного кон- корпуса, а после него — митинг, в двенадцати верстах от города, в ауле Тахтамукай, только — только сосредоточились некоторые строевые и тыловые части и подразделения 22–й и 33–й стрелковых дивизий. Проведав, что красной конницы здесь почти нет, белый генерал Топорков не преминул этим воспользоваться. Из аула Шенджий он бросил всю свою донскую кавалерию в пять тысяч сабель и внезапным ударом внес расстройство в тылы красных дивизий.
Однако с подходом основных сил наступающих враг стал поспешно отходить на юг. Конные и пехотные части 33–й Кубанской дивизии освободили от белогвардейцев Северскую, Ильскую, Холмскую и другие станицы, хутора и поселки, с боями прошли до Новороссийска и Геленджика. В Новороссийске малость растерявшийся от многочисленности плененного белого воинства и свалившихся на его голову забот по охране и содержанию пленных в районе дислокации своей части, командир 4–го кавалерийского полка Елисей Воронов направил комдиву 33–й Кубанской следующий рапорт:
«Доношу, что мною выведено из города до 10000 человек белой кавалерии с орудиями. А посему прошу вашего распоряжения. Кавалерия сосредоточена на восточной окраине Новороссийска».
В порядке подчиненности рапорт поступил в штаб третьей кавалерийской бригады. Врид комбрига-3 Яковенко начертал размашистую резолюцию: «Командарм приказывает отправлять в Екатеринодар. 28.03.20».
Затем командование дивизии повернуло свои части в обратном направлении на доколачивание разбежавшихся по горным лесам белогвардейских банд. Многим воинам дивизии довелось бить врагов у Псебая, Андрюковской, Каменномостской и даже в районе Красной Поляны у стремительной горной Мзымты. Важную боевую операцию
дивизия провела недалеко от станицы Лабинской, где выползли на равнину крупные силы белогвардейцев под командованием генерала Фостикова.
Затем личный состав дивизии получил кратковременный отдых и расположился на станции Коноково. Там шло пополнение ее людьми, оснащение полков боевой техникой. Братья Украинские съездили на побывку в станицу Тихорецкую и в Тихорецкий железнодорожный поселок. К приезду отца Марийке Украинской исполнилось семь лет. Она на всю жизнь запомнила, как ее родитель, боевой командир Красной Армии, высоко поднял ее к себе в седло и во весь мах, счастливый и радостный, промчался на коне из конца в конец своей батрацкой Хохлятчины.
У заправил Антанты продолжался чесоточный зуд.
Хотя их ставка на Колчака, Юденича и Деникина потерпела полный крах, тем не менее они лихорадочно сколачивали новый поход против молодой Советской России. Теперь их липкие взоры вцепились в крымского недобитка Врангеля и в белопанскую Польшу. Снаряжая и науськивая правителей Польши, антантовцы преследовали все те же цели сокрушения большевизма и Советов, а в случае очередной неудачи — создания вокруг России «санитарного кордона».
В марте — апреле 1920 года, когда красные войска вышвыривали из пределов Северного Кавказа остатки деникинцев, на западе всерьез зашевелилась алчная шляхта Пилсудского. Располагая превосходством сил на Юго — За- падном фронте, белополяки 24 апреля, совершив агрессию, перешли в наступление на Украине, а через три дня захватили Овруч, Коростень, Житомир, Бердичев. Под натиском врага 12–я Красная армия 6 мая оставила Киев, а спустя несколько дней пилсудчики захватили Минск и немало других городов и селений Белоруссии. Линия боев протянулась на сотни верст.
Подобно снежной лавине, увлекающей вслед за собой все, что встречается на пути, война с Польшей вновь поставила в боевой строй массу красноармейцев и командиров, питавших радужные надежды на переход к мирной жизни. Это относилось и к 33–й Кубанской стрелковой дивизии. Она снова попала в орбиту особого внимания. В числе трех соединений Кавказского фронта ей еще в конце марта предписывалось отправиться на запад. Когда же нападение поляков стало свершившимся фактом, потребность в этой акции еще более возросла. Поэтому В. И. Ленин 12 мая 1920 года телеграфировал реввоенсовету Кавказского фронта:
«Дивизии, которые главком приказал отправить на запад, должны пойти без задержки, без промедления».
Как и прошлогодняя переброска с Волги на Дон, нынешняя передислокация на польский фронт тоже производилась не с первого захода. Сначала части дивизии из Коноково прошли своим ходом до станции Зверево, а уже оттуда по железной дороге в эшелонах двинулись на запад. Перед отправкой проходили митинги и собрания, красные кубанские ветераны клялись и на этот раз с честью выполнить указание вождя и приказ реввоенсовета.
Собрал своих бойцов на митинг и Иван Украинский. В его арттранспорте после пополнения появилось много новых земляков, в большинстве своем уже прошедших суровую школу гражданской войны. Вместе со всеми воинами дивизии арттранспортники клеймили позором польских наймитов международного капитала, горели желанием внести свой вклад в их разгром. Отчетливо сознавая, что в боевой обстановке пополняться боеприпасами неизвестно где и как придется, Украинский сгонял вертушку из трех вагонов в Екатеринодар и там дополнительно к имеющемуся боезапасу добыл еще несколько сотен снарядов для полевых пушек трехдюймового калибра и гаубиц — шестидюймовок, которые состояли на вооружении дивизионов артбригады.
Эшелоны дивизии шли к Полоцку, к тому пункту, откуда в ответ на удар белопольских легионов началось майское наступление 15–й армии в направлении Варшавы. Справа и слева от нее по белорусской земле, изгоняя захватчиков, двинулось несколько испытанных соединений красных войск. Казалось, не сегодня — завтра всей войне конец, поляки запросят мира. Но этого не произошло.
Окончательно не разбитые, а лишь отжатые на запад, срочно перегруппированные и довооруженные военными специалистами Франции и Англии, польские дивизии сами перешли в контрнаступление и за короткий срок свели на нет все успехи Красной Армии. На центральном, варшавском участке советские дивизии отходили в свое исходное положение.
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — давали оценку бойцы и командиры весьма удачному началу операции и ее незавидному конечному результату. — Не зря Ленин предостерегал наше командование от настроений шапкозакидательства.
К месту сосредоточения 33–я прибыла в дни, когда майское наступление захлебнулось, а новое еще не начиналось. Дивизию встречали командующий 15–й армией, бывший офицер, сын эстонского крестьянина, Август Корк и начальник политотдела этой армии Дмитрий Полуян — родной брат известного кубанского большевика Яна По- луяна, состоявший ранее на службе в казачьем отделе ВЦИК республики.
— Мои земляки прибывают, — с гордостью произнес Полуян, обходя с командующим армией и руководством дивизии станционные пути, где разгружались из первых эшелонов прибывающие части. — Теперь, Август Иванович, у нас сил намного прибавится.
— На кубанцев у меня большие надежды, — ответил Корк. — Но нам еще нужна и общая благоприятная обстановка на фронте.
Отведенные в район юго — западнее Полоцка, в межозерье Сшо и Жабо, соединения 15–й армии, а в их числе теперь и 33–я Кубанская дивизия, приводили в готовность свои части и подразделения. Как и в майском наступлении,
15–й армии вновь отводилась одна из ведущих ролей. Она должна была наносить удар на Глубокое и далее на Моло- дечно, Лиду, Белосток, Остров. Август Корк по совету По- луяна для усиления 33–й дивизии передал ей три трофейных танка английского образца, захваченных в ходе майских боев.
— Они хоть и неисправные, — говорил Дмитрий Васильевич, — но в 33–й дивизии имеется свой бронеотряд, где достаточно специалистов, чтобы быстро отремонтировать танки. Они сослужат великую пользу в нашем новом наступлении.
По заданию командарма группа мастеров, прихватив с собой вышедшие из строя танковые детали, отправилась в Петроград. Там по просьбе военного командования лучшие умельцы Путиловского завода, имея перед собой привезенные образцы, за два дня изготовили новые детали и запчасти. По возвращении посланцев дивизии из Питера автомеханики и слесари надежно приладили к танкам обновленные узлы. В штабы 33–й дивизии и 15–й армии поступило сообщение о готовности броневых самоходов к боевым действиям.
— Очень кстати, скоро понадобятся, — услышали ремонтники одобрительный отзыв.
