Хасар рывком поднялся и пошел к выходу. Тэмуджин смотрел ему вслед, пока тот, согнувшись под пологом, не вышел из юрты.
Проводив его, Тэмуджин задумался о Бэлгутэе.
«Слишком уж смирен сводный брат, повадками больше не на парня, а на девушку похож, – раздраженно подумал он и тут же был озадачен запоздалыми вопросами: – Что же это такое, какой будет толк от такого человека в будущем, если сейчас он так безропотно сносит обиды? И в кого он пошел такой? Он и при Бэктэре был несмелый, а теперь и вовсе притих».
Он увидел мелькнувшую за дверью Тэмулун, окликнул ее. Та, уже четырехлетняя, выросшая среди братьев не по-девичьи бодрой и порывистой, с готовностью сунула улыбчивое лицо в юрту. Тэмуджин невольно улыбнулся в ответ, мягко сказал:
– Сбегай, позови ко мне Бэлгутэя.
Та с достоинством поклонилась, как учили ее матери, и побежала на южную сторону стойбища, откуда доносились голоса парней.
Бэлгутэй, как обычно, пришел скоро, не заставляя ждать. Подойдя к двери, он сначала робко заглянул в юрту и лишь затем переступил порог. Тэмуджин внимательно следил за ним. Тот смутился от его прямого взора, снял войлочную шапку и сжал в руках, опуская взгляд к земляному полу.
– Садись, – Тэмуджин указал ему на место, где недавно сидел Хасар.
Бэлгутэй вежливо кивнул, прошел, словно крадясь, и осторожно присел, пригнув голову, выжидательно глядя перед собой.
Тэмуджин следил за ним, будто давно не видел, примечая все его движения, и думал: «От одного отца дети, а этот ни на Хасара, ни на Бэктэра нутром не похож… Как же такое может быть?»
– Помнишь, – наконец, спросил Тэмуджин, – однажды я, когда вернулся из тайчиутского плена, перед всеми сказал, что ты по старшинству будешь следующим моим братом после Хасара?
– Помню, – сказал Бэлгутэй и смолк, смущенно глядя на него.
– В нашем айле ты старший после Хасара человек, – сказал Тэмуджин, внушительно глядя на него, – а как ты себя ведешь?
– А как? – Бэлгутэй недоуменно посмотрел на него. – Я ведь не совершил никакого проступка.
– То, что не совершил проступка, может быть похвально для какого-нибудь харачу, овечьего пастуха, но не для нойонского сына. Ты старше двух остальных братьев, а как ты с ними обращаешься?
Тот молчал и все еще недоуменно смотрел на него.
– Ты должен повелевать ими, направлять их, а вместо этого ты точишь для них наконечники стрел. И какой ты пример им показываешь, если позволяешь кому-то обижать себя?
– Но ведь Хасар старше меня, – наконец, начиная понимать, сказал Бэлгутэй, – я не могу выступать против него.
Тэмуджин некоторое время молчал, размышляя над его словами. Все было верно: обычай таков, что младший почитает старшего, да и сам он только что сказал, что старший должен повелевать младшими. Но он настоял на своем:
– Хасар поступает с тобой несправедливо. Так или нет?
Бэлгутэй молчал.
– Рядом со мной не бойся ничего и говори мне прямо, так, как ты сам думаешь. Ведь в вашем споре он неправ?
Помявшись, он согласился:
– Да.
– Так вот, запомни: кто бы ни был перед тобой, если он не прав, ты должен отстоять свою правоту. Если Хасар будет несправедливо притеснять тебя или кого-нибудь другого, ты должен прийти ко мне и указать на это. Запомнил?
– Да, – потупившись, ответил Бэлгутэй и, помедлив, удивленно переспросил: – Но как же мне идти против старшего? Ведь по обычаю каждый в роду и племени должен повиноваться старшему, а Хасар старший мой брат…
Тэмуджин и сам видел, что приказывая Бэлгутэю не подчиняться дурному своеволию Хасара, пошел против обычая. Разговаривая с Бэлгутэем, он все время остро думал над этим и теперь решительно заключил:
– Это негодный обычай, и он должен быть отменен.
Бэлгутэй испуганно покосился на онгонов и потупил взгляд. Тэмуджин, не глядя на него, говорил:
– Завтра же утром я объявлю всем братьям, что в нашем айле я отменяю его! Каждый должен думать своей головой. Что, если этот старший окажется сумасшедшим или глупцом, который сам не понимает, что творит?! К чему может привести такое послушание? Да разве не может человек ошибаться?! Если ты видишь глупость или несправедливость, ты должен обратиться к более старшему, чтобы найти истину и исправить положение. Ты понял, как нужно поступать?
– Понял, – повторил Бэлгутэй, все еще раздумывая, неуверенно кося взглядом по сторонам.
– Теперь слушай меня дальше, – вновь приперев его взглядом, продолжал Тэмуджин. – Ты слишком мягок и уступчив, а это не годится для нойонского сына. Мягкость и уступчивость впору женщине, а не мужчине, да еще нойону. От такого человека для нашей семьи нет никакой пользы. Поэтому ты должен крепить свое нутро, чтобы дух стал твердым. Ты должен быть готов побить или убить всякого, кто позарится на твое право или имущество. Для этого я и буду тебя учить, как учат щенков, знаешь? Щенков травят на драку, чтобы стали злыми, так и я тебя буду учить. С завтрашнего дня ты каждый день будешь бороться с Хасаром. Ничего, что он на год старше тебя, если будешь стараться, может быть, когда-нибудь и повалишь его, но не это главное. Главное в том, что ты привыкнешь бороться с тем, кто сильнее тебя и тогда избавишься от боязни. А если не будешь бояться Хасара, не будешь бояться никого на свете. Ну, как думаешь, хорошо будет или плохо – никого не бояться?
– Да, – согласился Бэлгутэй, – это будет хорошо.
– Тогда иди и готовься.
С того дня Бэлгутэй ежедневно боролся с Хасаром на виду у всех. Каждый вечер после всех дел братья и нукеры собирались за юртами, и в круг выходили два брата.
Бэлгутэй был слаб и медлителен против Хасара, но старался. Падал и вставал, вытирая слезы на щеках, превозмогая боль и боязнь, и снова шел на сильного брата.
Тэмуджин еще раз поговорил с Хасаром и велел ему пожестче натаскивать Бэлгутэя в борьбе.
– Но не вздумай калечить или мучить без надобности, – строго предупредил он. – Не ломай ему дух. Среди нас, сыновей Есугея-багатура, не должно быть слабых – от таких нам нет никакой пользы. Понимаешь ты, о чем я говорю?
– Понимаю, брат, – наконец уразумел тот его мысль и дал слово: – Буду учить Бэлгутэя как младшего брата.
Вскоре еще одну выходку строптивого Хасара пришлось разбирать Тэмуджину. В один из поздних осенних дней он отправил братьев с нукерами на разведку прохода за соседний хребет, за рекой, на западной стороне от стойбища.
Выехали они вместе перед полуднем, а к вечеру возвратились врозь. Первыми прибыли Хасар с Бэлгутэем и Хачиуном, позже – Борчи и Джэлмэ.
Тэмуджин, встречая братьев у коновязи, по хмурым лицам их почувствовал неладное и прямо спросил у Хасара:
– Что случилось? Где Боорчи и Джэлмэ?
– Не знаю, где они там бродят, – огрызнулся тот, слезая с коня. – А только мы больше с ними ездить не будем.
Тэмуджин вплотную подошел к нему.
– Говори, что случилось?
– Да ничего не случилось! – вскинулся Хасар, возмущенно расширив глаза. – Этому Боорчи захотелось, чтобы я каждый шаг по его слову делал. Стали мы там проезжать по краю пропасти, а мой конь взноровился. Не хотел идти, а потом прошел. Мы уже перебрались на ту сторону, а он мне говорит, мол, проведи-ка своего коня еще раз, пусть привыкнет. Ну, я ему и сказал, что он не имеет права мне указывать, как мне учить своего коня…
– Что дальше?
– Ничего, – пожал плечами Хасар. – Когда мы съездили за хребет, на обратном пути я со своими вырвался вперед и поехал по короткой дороге.
– Так все было? – спросил Тэмуджин у Бэлгутэя и Хачиуна.
– Так и было, – подтвердил Хачиун и заговорил торопясь, скороговоркой. – Да разве может какой-то харачу указывать нам, детям Есугея? Они ведь нукеры, а не нойоны…
– Замолчи! – одернул его Тэмуджин и спросил у Бэлгутэя: – Ты тоже так думаешь?
Тот поерзал, переминаясь на ногах, и подтвердил:
– Ведь мы нойоны, а они – харачу.
Тэмуджин молчал. Глухое раздражение, желание тут же раздать братьям подзатыльники, наказать всех троих, боролись в нем с холодным рассудком, с осознанием того, что грубость и сила здесь не помогут. Надо было убедить их в выгоде, если между ними и нукерами будет мир.
– А чем вы лучше их, харачу? – сдерживая нетерпение, спросил Тэмуджин. – Вот Джэлмэ умеет ковать оружие, да и знает больше вас всех – раз в сто. Вы же с разинутыми ртами слушаете его, когда он начинает свои рассказы. А Боорчи… да если бы он не помог мне тогда, когда у нас угнали коней, вы все сейчас пешком ходили бы. А сами вы кто есть из себя? Что вы сделали такого, что можете сказать, что лучше их? Ведь от вас пока что ни для кого никакой пользы. С вами возятся, вас учат, а вы еще артачитесь…
Братья глядели в землю, побурев лицами. Хасар тяжело сопел, у него пошевеливались ноздри, вздувались желваки на скулах.
– А почему они у нас живут и помогают нам? – спрашивал Тэмуджин. – Для кого и для чего стараются, вы думали об этом? Они что, наши рабы, по наследству к нам перешли? Отвечай мне, Хасар!
