ослиц.
Шломот поцеловала сына, пожелала ему удачи:
— Бог да окажет тебе расположение свое, чего ты достоин, сын мой.
Киш поцеловал его в плечо и сказал:
— Бог да вернет тебя в отчий дом целым и невредимым.
Не задерживаясь, вышли они из дома засветло. Ахьё навьючил на себя одеяла, сумку с продуктами и всю поклажу, а Саул, господин его, шел впереди с крепкой палкой в руке и хорошим луком со стрелами на боку. Они пошли в направлении, указанном им рабом, который сторожил животных в ту ночь.
Впервые Саулу случилось уйти из дому так далеко от Гивы и впервые действовать самостоятельно, без указаний отца.
IV
Саул и его слуга Ахьё вышли в путь за два часа до захода солнца. Стояли жаркие дни, дни уборки пшеницы, солнце, заходя, погружалось в море. Ветер дул им в лицо, обдавая запахами скошенных трав, душистых, высохших под лучами палящего солнца. Куда бы юноши ни смотрели, всюду видели они мужчин, женщин и детей, работающих в поле: те вязали снопы, укладывали их в стога, а на межах и на тропах стоял скот, подбирая колосья и солому вокруг. А около корзин с припасами лежал младенец; в ясном голубом небе вспыхивали золотые ручейки, а ветерок словно напевал в тишине.
На большинстве полей около межи, согласно обычаю, глубоко чтимому народом, было оставлено по два-три ряда колосьев — доля бедных. Но были и такие поля, где было скошено все.
Многие прерывали работу и смотрели вслед проходящему красивому юноше, сыну состоятельных родителей, судя по его одежде; он шагал уверенно и легко, а за ним шел слуга, несущий поклажу.
Саул и Ахьё приветствовали всех работающих в поле принятым в наделах Иехуды и Биньямина приветствием; «Благословение Господа Бога!» — и люди отвечали напевно: «Мы желаем вам добра именем Бога, и ниспошлет он вам удачи в пути!»
Саул чувствовал, будто он летит на крыльях. Ему казалось, что он птицей проносится над полями, дорогами, тропами. Обувь его стала белой от пыли и даже волосы на ногах покрылись пылью, но он ничего не замечал, вдыхая широкой грудью теплый ветер. Он думал о том, как хорошо поступил Киш, отправив его пешком, а не верхом. Так он несколько дней будет идти по стране гор и холмов, будет ощущать радость от кончиков пальцев на ногах до корней волос на голове. Как прекрасна страна и как жаль, что до сих пор он не видел ее во всем величии!
Вскоре они пришли в деревню Ирпээль [3], большое селение с шумной толпой работающих, со стадами овец и коз, поднимающих облака пыли. Им ударил в нос запах еды из обожженных горшков, смешанный с запахом дымящегося под горшками помета. Женщины и девушки, стройные, рослые, словно финиковые пальмы, несли на головах или плечах тонкие и узкие, как черные свечи, кувшины с водой. Они шли от источника к домам и не обращали внимания на путников. Почти голые ребятишки носились по улицам, бросая камнями в собак. те с диким лаем и визгом убегали.
Саул останавливал возвращающихся домой мужчин, расспрашивал их об ослицах. Но они отвечали: «Не видели, не слышали», и продолжали свой путь. И так ему отвечали многие, будто сговорившись.
Тогда Ахьё сказал своему господину:
— Это то самое село, о котором, мой господин, отец твой, сказал, что сыны Содома основали его, а сын Гоморры сторожит ворота его. Оно соответствует своему названию. Бог отвернулся от этого места.
Саул стал укорять себя за то, что он призвал Божью благодать на это село, но ничего не ответил Ахьё, и они продолжали свой путь.
V
С темнотой Саул со слугой пришли к маленькому селу Айн, скрывавшемуся в расщелине гор. Они направились туда, чтобы переночевать и расспросить у жителей о пропавших ослицах.
Селяне были добрыми и честными людьми, несмотря на то, что жизнь у них была тяжелая. Люди только-только закончили вечернюю трапезу и отдыхали от дневных трудов. Увидев пришельцев, они встретили их радостно и гостеприимно. Узнав же, что пришельцы с Гивы и что молодой господин — сын Киша, владельца ослиного завода, почтительно проводили их на ночлег в общинный дом, извиняясь и говоря:
— Теперь самая страда уборки: почтенные жители нашего села не собираются по вечерам в общинном доме. Люди очень устали, а посему не сочтите за неуважение к вам, что мы не принимаем вас со всеми почестями, полагающимися таким знатным гостям. Еду и питье мы пришлем вам с самой красивой девушкой села, как у нас принято. Она и постелит вам, чтобы приятно спалось.
Саул поблагодарил добрых людей и сказал:
— Не по собственной прихоти отправились мы в путь, а посланы отцом, господином моим, разыскать убежавших ослиц-двойняшек, вырвавшихся вчера ночью из загона. И вот приметы, по которым их можно узнать: высокие и белые, волос у них гладкий, как будто смазан маслом, глаза беспокойные, пытливые, у каждой из ослиц на левом ухе срез — так Киш метит своих ослов. Тот, кто увидит наших ослиц или услышит о них что-нибудь, пусть сообщит нам, чтобы мы смогли найти их. И он получит достойное вознаграждение по велению отца моего, а также выполнит заповедь Моисеева учения «Возврати находку ее владельцу!» и не возьмет греха на душу.
Один из селян сказал на это так:
— Верно, еще до рассвета, выходя доить своих коз, я увидел, как два осла, стуча копытами по утоптанной земле, галопом неслись в сторону гор Эфраимовых, в Шалишу. Они были крупными и крепкими, так что я принял их за мулов. С рассветом отправляйтесь в Эфраимовы горы, и если честный человек задержал ослиц, он вернет их вам по
