его слово отвечают сотней своих. Не зря князь Коман держал тетку Голубу в ключницах княжеского двора.
Тетка Голуба легко добила сурового старосту, напомнив старинный обычай. Согласно обычаю, женщины не лезут в дела мужчин, но и мужчины не лезут в дела женщин. И так как ни Денепра, ни ее сестра не вошли в брачный возраст, то их судьба – женское дело. Обычай – крепче закона!
Вадит не нашел что ответить и скрепя сердце вынужден был уступить бойкой тетке. Так тетка и увезла Денепру из Водины.
А дальше все было предсказуемо: вернувшись с летнего пастбища, Данав обнаружил, что его суженую увезли. В пылу негодования Данав не захотел слушать объяснений Вадита, высказал ему множество неприятных слов и крепко-накрепко обиделся на общину. В его обиде была правда – община должна была защищать его права.
В горячке Данав заявил:
– Раз община не сумела защитить мою невесту, то об этом позабочусь я сам!
– И что же ты намерен сделать? – с подозрением спросил Вадит, предчувствуя новые неприятности.
– Я украду ее! – сказал Данав.
Вадит покраснел.
– Мы и так живем с загорцами, как голодные псы между собой, а ты хочешь нас поссорить с остальными соседями? Не вздумай! Я прикажу, чтобы за тобой проследили и не дали совершить эту глупость.
– Ах, так! – возмутился Данав. – Ну, раз община не хочет защищать меня, то я уйду из общины!
Заявление было слишком серьезным – в те времена человек был настолько привязан к общине, что не мог жить вне ее; изгнание из общины считалось одним из самых тяжких наказаний.
– Погоди, – примирительно проговорил Вадит. – Как можно отказаться от своих родных? С кем ты тогда останешься?
– Но разве можно жить с теми, кто тебя предает? – спросил Данав.
– Мы сделали ошибку, – повинился Вадит. – Но погоди. Что-либо придумаем.
– Хорошо, – сказал Данав. – Я останусь. Пока.
После этого разговора Данав всю зиму не ходил на деревенские посиделки. А к весне обида не то, что забылась, но стала как-то легче колоть сердце.
Когда поднялся вопрос о пастухе, Вадит неприметным взглядом тут же нашел Данава – стоит за спинами, не хочет себя выказывать. Но с его ростом ни за какой спиной не спрячешься. Взгляд хмурый. Всем видом показывает: на меня не рассчитывайте.
А старики на вопрос о пастухе в один голос: Данав! Лучше нет пастуха. В прошлом году ни одной головы не потерял.
Это они о коровах и овцах.
Вадит подумал, что, по справедливости, раз Данав обижен обществом, то и не следовало бы трогать его. Но и старики правы: где же взять еще такого хорошего пастуха?
Тихо вздохнув, Вадит позвал Данава.
– Данав, выйди-ка в круг, видишь – общество желает тебя видеть.
Данав еще больше нахмурился. Обида в его душе всколыхнулась, как тина в побеспокоенном болоте. И ему снова захотелось напомнить свою обиду. Но разум подсказал, что с обществом, которое сечет своих богов, следует вести себя осторожнее. В конце концов – он оставался членом общины.
Раздвинув широким плечом сельчан, Данав вышел в круг и поклонился народу.
– Вот я! Чего хотите? – неприветливо проговорил он.
Вадит обратился к старшинам:
– Вот вам Данав, которого вы хотите пастухом. Только захочет ли он сам пасти общее стадо?
Старики насторожились.
– Как это – захочет ли? – послышался строптивый вопрос. Вопрос опасный – чтобы отказаться от чести, предложенной обществом, нужна веская причина. На обиду тут не сошлешься.
– А вдруг он болен? – пришел на помощь Данаву Вадит.
– Не болен я, – гулким голосом неожиданно проговорил Данав. – И если общество доверяет мне стадо, то я готов.
Вадит облегченно выдохнул воздух – вопрос уладился лучшим образом.
Тетка Голуба была уже немолода, а с возрастом все больше и больше одолевали болячки. Она прекрасно понимала, что пройдет не так уж и много времени, как окажется, что ей надо будет передать свою должность более молодой и здоровой, а самой уйти на покой.
За годы работы на князя тетка Голуба сделал хороший запас, чтобы старость прожить безбедно, однако жалко было отдавать прибыльную должность в чужие руки. Своих же дочерей у тетки Голубы не было. Сыновья в ключники не годились – женская это должность. Когда тетка Голуба узнала о смерти сестры, у нее тут же возникли планы на племянницу.
Забрав племянниц из Водины, тетка Голуба малолетнюю племянницу отвезла в родовую деревню – еще пригодится, – а старшую взяла с собой ко двору князя Комана и в порядке приучения к делу поручила ей мелкую работу.
Однажды зимним утром тетка Голуба обнаружила, что на кухне нет нужного количества дров. Запас дров складывался вдоль забора в дальнем конце княжеского двора. Послав проклятия на голову истопника, тетка Голуба отправила Денепру с требованием к кольщикам дров срочно доставить дрова.
Двор был покрыт тонким слоем снега, и было довольно холодно. Однако в горячке тетка сопроводила свой наказ подзатыльником, и Денепра выбежала во двор в чем была, даже не подумав набросить на плечи не только полушубок, но и теплый платок.
Колкой дров занимались двое молодых парней. Денепра увидела, что сейчас они сидели на бревне без дела, и в горячке напустилась на них:
– Вы чего бездельничаете?!
– А тебе чего? – нагло оскалился один из парней.
– Быстро несите дрова на кухню! – приказала Денепра.
– Наше дело колоть дрова, а носить дрова должен истопник, вот он и пусть несет, – огрызнулись парни.
– Хватит трепаться! – отрезала Денепра. – С истопника ключница особо спросит, когда его найдут. А пока – раз все равно сидите без дела – берите дрова и несите на кухню. На кухне стынут печи. Погаснет огонь, как еду готовить?
– Да нам-то чего?
Денепра в гневе топнула ногой.
– Чего-чего? Пожрать-то тоже любите!
Парни обиделись и подошли к девушке.
Один то ли шутя, то ли всерьез обхватил ее и сильно прижал к себе. Слишком сильно, так что она не могла пошевелиться.
– Отпусти! – строго сказала Денепра.
– А вот и не отпущу! – ухмыльнулся парень и впился поцелуем в ее рот.
Вот уж такого Денепра стерпеть не смогла. Для начала она впилась зубами в его губы, а когда тот от боли отпрянул, освободившейся рукой моментально съездила ему в глаз. И другому досталось: Денепра, не останавливая руки, смазала его по уху, так что у него в голове звон пошел.
– Ты чего? – схватился тот за ухо. – Я же тебя не трогал…
– А чтобы с дураками не водился. И под горячую руку не попадался! –
