— А докладывай, ему и так это известно.
Валахский и трансильванский господари, узнав о намерениях Тимофея Хмельницкого, объединились и, пока Тимофей набирал войско на Украине и подбивал татар, захватили Молдавию и выгнали Лупулу.
За десять дней десятитысячный отряд Тимофея совместно с присоединившимися татарами преодолел расстояние до Молдавии и разбил объединённое войско валашского и трансильванского господарей.
Потом он вторгся в Валахию и полностью разграбил этот красивый и цветущий край. Казаки занимались привычным делом: присваивали себе имущество, убивали жителей, не различая пола и возраста, жгли жилища, насиловали женщин и даже оскверняли христианские храмы.
Но на обратном пути вновь собранные войска трансильванского князя Рагоци разбили Тимофея. Он едва успел с остатками своего войска вернуться на Украину.
Известие о грабежах и убийствах молодого Хмельницкого в подвластных туркам территориях произвело неблагоприятное впечатление при дворе Высокой Порты. Турецкие вельможи были возмущены таким самовольством Хмельницкого, данника Турции. Турецкий визирь написал Богдану грозное письмо и приостановил обещанную помощь.
Поляки были прекрасно осведомлены о том, что Богдан попал в немилость к своим бывшим союзникам, и те отвернулись от него. Сами же они, напротив, примирились со своими всегдашними врагами — турками и татарами, а также подданными султана — молдавским, валашским и трансильванским господарями. Князь Рагоци даже пообещал королю польскому тридцать тысяч солдат для борьбы с казаками.
Отчаявшись, Богдан решил снова обратиться с универсалом к народу, в котором призывал селян в своё войско:
«Я начал настоящую войну с поляками не из личных расчётов, а ради прав и вольностей всей Украйны, за православную веру и святые церкви, писал он в универсале».
Но народ, неоднократно обманутый Хмельницким, разорённый бесконечными войнами, не внимал его призыву и не шёл под казачьи знамёна. Тогда Богдан решил силой заставить людей поступать в его войско, и даже в острастку сжёг город Лоев, когда жители отказались идти к нему добровольно.
Навстречу польскому королю, который двигался к Украине, жители высылали повинные депутации.
У Богдана оставалась единственная надежда: на Московское государство, на царя, с которым он уже пятый год вёл хитрую обманную игру.
Хмельницкий не подозревал, что его ближайший друг и соратник Иван Выговский тайно сносится с московским правительством. И когда Богдан отправил своих послов к царю с просьбой «принять его с войском запорожским под свою высокую руку», которую они должны были передать устно, боярская Дума не поверила ему. Она уже знала, что Хмельницкий является подданным турецкого султана.
— Я всею душою болею за наше православное дело, а государь медлит с принятием нас под свою высокую руку и помощь не оказывает.
Хмельницкий старался показать, что говорит эти слова Сергею Яцыну, посланнику Путивльского воеводы князя Хилкова, искренне. Яцын кивал головой, удобно устроившись в глубоком кресле и внимательно глядя на гетмана. Он прекрасно знал хитроумного Богдана, который умел говорить одно, думать совсем другое, а поступать…
— Вижу, что государевой милости не дождаться, не отойти мне бусурманских неверных рук, и если государевой милости ко мне не будет, то я — слуга и холоп турецкому.
Путивльский воевода узнав от своего посланника об этих словах Хмельницкого, немедленно донёс эти речи государю, добавив, что в гетманской ставке сидят послы турецкие.
Эти известия заставили московское правительство поторопиться с окончанием дела об Украине. В конце июня прибыл посол от государя Алексея Михайловича с грамотой о том, что он принимает войско запорожское под свою высокую руку.
В начале августа 1653 года Тимофей вновь отправился в Молдавию, он никак не мог расстаться с мыслью, что не ему принадлежит богатая валашская земля. А в середине августа Богдан уже получил от него известие, что он, разбитый в поле неприятелями, заперт в замке Сочавы объединёнными силами господарей и ляхов. В то же время поляки начали наступление на Украину, захватив в Брацлавском воеводстве несколько городов и укреплённых замков, уничтожили много казаков и продвигались к Днепру. Хмельницкий не знал что делать: с одной стороны, сын призывал его спешить на выручку в Сочаву, а с другой — надо было защищать от врагов Украйну.
В это время полковники и высказали своему гетману горькую правду:
— Непотребно нам чужую землю оборонять, а свою без остереганья метать, потребно нам за себя стоять и свою землю оборонять.
У Хмельницкого сдали нервы, он был взбешен, выхватил саблю и ударил по руке одного из близстоящих — черкасского полковника Яська Пархоменко. Потом три раза поклонился, извиняясь, и приказал выкатить бочку мёда питьевого.
И всё-таки гетман не послушался своих полковников и выступил с войском к Сочаве, но на дороге он встретил казаков с трупом Тимофея, который умер от раны, полученной им при взрыве неприятельского ядра.
Богдан приказал везти тело сына в Чигирин, а сам двинулся против поляков, остановившихся лагерем под Жванцем. По дороге к нему примкнул Ислам-Гирей, недовольный тем, что поляки задержали дань, оговорённую Зборовским договором.
Польское войско было окружено, ему грозила катастрофа, однако в планы хана это совсем не входило. Он примкнул к Хмельницкому только с одной целью — заставить поляков платить дань по Зборовскому договору. После победы под Берестечко, поляки вообразили, что они могут отказаться от платежей. Сейчас хан тайно общался с королевскими военачальниками об условиях возобновления уплаты дани. Посланец султана, находящийся при татарском войске, уже давно убеждал Ислам-Гирея бросить Хмельницкого и возвратиться в Крым. Того же желали и татарские мурзы.
После нескольких препирательств и взаимных уступок между татарами и поляками был заключён Жванецкий договор. Король обязался уплатить татарам дань за прошлые годы и исправно давать новую, а хан позволял полякам свободно выступить из лагеря и обещал впредь не помогать казакам. Крымцам также разрешалось брать ясырь (пленников) из русских людей. Хмельницкий не был приглашён для участия в этих переговорах, но, узнав о них, он умолял хана не покидать его. Однако шестнадцатого октября королевские войска оставили лагерь, а вслед за тем татары страшно опустошили Южную Русь, вплоть до Люблина, уводя в полон не только русских людей, но и всех, кто попадался, включая шляхтичей и шляхтенок.
Выписка из решения Земского собора в Москве 1 октября 1653 г.
«В прошлом во 161-м году мая 25 по указу великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии самодержца говорено на соборех о литовском и о черкаском делех. А в нынешнем во 162-м году октября в 1 день великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец указал о том желитовском и о черкаском делех учинити собор… И указал государь им объявити литовского короля и панов прежние и нынешние неправды, что с их стороны делаютца к нарушенью вечного докончанья, а от короля и от панов исправленья в том не бывало. И чтоб те их неправды ево государевым Московского государства всяких чинов людем были ведомы. Также и запорожского гетмана Богдана Хмельницкого присылки объявити, что они бьют челом под государеву высокую руку в подданство. И государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец, пришед от праздника от покрова пресвятые Богородицы за кресты и быв в соборной церкви, для собору был в Грановитой полате. А на соборе были: великий государь святейший Никон, патриарх московский и всеа Русии, митрополит Крутицкой Селивестр, митрополит сербский Михайло, архимандриты и игумены со всем освященным собором, бояре, окольничие, думные люди, стольники и стряпчие, и дворяне московские, и жильцы, и дворяне з городов, и дети боярские, гости и гостиные и суконные сотни и черных сотен, и дворцовых слобод, торговые и иных всяких чинов люди и стрельцы. И по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Руси указу о неправдах Яна Казимера короля польского и панов и о челобитье государю в подданство Богдана Хмельницкого и всего Войска Запорожского чтено всем вслух…. А о гетмане о Богдане Хмельницком и всем Войске Запорожском бояре и думные люди приговорили, чтоб великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Руси изволил того гетмана Богдана Хмельницкого и все Войско Запорожское з городами их и з землями принять под свою государскую высокую руку для православные християнские веры и святых божиих церквей, потому что паны и вся Речь Посполитая на православную християнскую веру и на святые божии церкви востали и хотят их искоренить, и для того, что они, гетман Богдан Хмельницкой и все Войско Запорожское, присылали к великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всея Руси бити челом многижда, чтоб он, великий государь, православные християнские веры искоренить и святых божиих церквей разорить гонителем их и клятвопреступником не дал и над ними милосердился, велел их приняти под свою государскую высокую руку».
