Я старалась подобрать нужные слова, чтобы написать той, которую я любила, и к своему великому стыду я позволила условностям, в которых была воспитана, взять верх над моими чувствами, как это случилось в паланкине, когда мы со Снежным Цветком ехали в мой родной дом.
Взяв в руки кисточку, я укрылась за строчками, общепринятыми у замужних женщин, надеясь этим напомнить Снежному Цветку, что единственной нашей защитой является наше спокойствие, наше лицо, которое мы сохраняем даже в самые горькие минуты. Она должна попытаться забеременеть снова, и как можно скорее, потому что долг всех женщин состоит в стремлении родить сыновей.
Снежный Цветок,
Я сижу в верхней комнате, глубоко задумавшись.
Я пишу, чтобы утешить тебя.
Пожалуйста, выслушай меня.
Милая, успокой свое сердце.
Думай о том, что я рядом, моя рука в твоей руке.
Представь себе, что я плачу вместе с тобой.
Наши слезы — четыре потока, бегущие вечно.
Знай об этом.
Твое горе глубоко, но ты не одинока.
Не печалься.
Это было предопределено,
как предопределены богатство и бедность.
Многие дети умирают.
Это разрывает сердце их матерям.
Мы не можем этому помочь.
Мы можем только попытаться еще.
В следующий раз — сын…
ЛилияПрошло два года, в течение которых наши сыновья научились ходить и говорить. Сын Снежного Цветка сделал это первым, как и должно было быть. Он был на шесть недель старше моего сына, но его ножки не были такими крепкими, как у моего мальчика. Он оставался тоненьким, и казалось, эта тонкость — признак его натуры. Нельзя сказать, что он не был сообразительным. Он был очень умненьким, но не таким, как мой сын. К своим трем годам мой сын уже брался за кисточку, чтобы писать. Он был великолепен, этот любимец верхней комнаты. Даже наложницы не оставляли его без внимания и ссорились из-за него, словно из-за нового куска шелка.
Через год после рождения первого сына у меня родился второй. Снежному Цветку в этом отношении не везло. Она могла наслаждаться постельными делами со своим мужем, но из этого ничего не выходило. Она всего лишь родила еще одну мертвую девочку. После этой ее потери я посоветовала ей пойти к местному травнику, чтобы он дал ей травы, которые способствуют зачатию сына и повышают мужскую силу. Как написала мне Снежный Цветок, благодаря моему совету, они с мужем были довольны во всех отношениях.
Когда моему старшему сыну исполнилось пять лет, мой муж стал поговаривать о том, чтобы нанять для него странствующего наставника и начать официальное обучение нашего мальчика. Так как мы жили в доме родителей мужа и у нас не было собственных средств, нам нужно было попросить их взять на себя эти расходы. Мне следовало устыдиться амбиций моего мужа, но я не сделала этого, о чем не жалею. Со своей стороны, родители мужа никогда не были так довольны, как в тот день, когда наставник приехал в наш дом, а мой сын расстался с верхней комнатой. Я плакала, когда он уходил, но никогда еще не была столь горда. Втайне я лелеяла надежду, что, возможно, он когда-нибудь сдаст императорские экзамены. Я была всего лишь женщиной, но все же знала, что эти экзамены являются для самого бедного чиновника, живущего в самых стесненных условиях, мостиком к лучшей жизни. Тем не менее, отсутствие моего старшего сына в верхней комнате создавало зияющую пустоту, которую не могли заполнить ни смешные ужимки моего второго сына, ни громкие голоса наложниц, ни ворчание моей невестки, ни даже мои периодические встречи со Снежным Цветком. К счастью, к первому месяцу нового лунного года я обнаружила, что снова беременна.
К этому времени верхняя комната была переполнена. В дом переехала Третья Невестка и родила дочь. За ней последовала Четвертая Невестка, чьи жалобы всех раздражали. Она тоже родила дочку. Моя свекровь была особенно жестока к Четвертой Невестке, которая позже при родах потеряла двух сыновей. Поэтому справедливо было сказать, что другие женщины в нашем доме встретили новость о моей беременности с чувством зависти. Ничто не вызывало такого страха в верхней комнате, как весть о том, что у одной из жен месячные. Все знали об этом, все толковали об этом. Госпожа Лу всегда замечала это и громко ругала невестку, чтобы всем было слышно. «Жену, которая не рожает сыновей, всегда можно заменить», — могла сказать она, хотя сама всей душой ненавидела наложниц своего мужа. Теперь, окидывая взглядом женскую комнату, я видела зависть и затаенную обиду в глазах остальных женщин, но что они могли поделать, как только гадать, не рожу ли я еще одного сына? Однако в моей душе свершилась перемена. Я хотела дочку, и причины для этого были более практичные. Мой второй сын оставит меня ради мира мужчин очень скоро, а дочери не покидают своих матерей до тех пор, пока не выйдут замуж. Мои тайные амбиции разгорелись, когда я узнала, что Снежный Цветок тоже беременна. Я не могу рассказать вам, как мне хотелось, чтобы у нее тоже была дочка.
Нашей первой и самой удобной возможностью увидеться и поделиться своими надеждами был праздник Вкуса, который отмечался на шестой день шестого лунного месяца. После пяти лет, проведенных в доме семейства Лу, я знала, что моя свекровь не изменила своего мнения о Снежном Цветке. Я подозревала, что она знает о наших встречах во время праздников, но поскольку я не выставляла своих отношений со Снежным Цветком напоказ и продолжала аккуратно выполнять свои домашние обязанности, моя свекровь не затрагивала эту тему.
Как и всегда, мы со Снежным Цветком наслаждались обществом друг друга в верхней комнате моего родного дома, но нам нельзя было проявлять нашу прежнюю близость, ведь наши дети лежали с нами, или их постели были рядом с нашей. И все же мы продолжали шушукаться по ночам. Я призналась ей, что мне очень хочется иметь дочь, которая будет составлять мне компанию. Снежный Цветок погладила свой живот обеими руками и тихим голосом напомнила мне, что девочки — всего лишь никчемные отростки, не способные продолжить линию своей семьи.
«Для нас они не будут никчемными, — сказала я. — Не можем ли мы заключить союз лаотун для них — до того, как они родились?»
«Лилия, мы же действительно никчемные». Снежный Цветок села на постели. Я могла видеть ее лицо в лунном свете. «Ты же знаешь это, не так ли?»
«Женщины — матери сыновей», — поправила я ее. Сыновья обеспечили мне положение в доме моего мужа. Разумеется, сыновья Снежного Цветка тоже обеспечат ее место в доме ее мужа.
«Я знаю, матери сыновей… но…»
«Поэтому наши дочери будут нашими компаньонками».
«Я уже двух потеряла…»
«Снежный Цветок, разве ты не хочешь, чтобы наши дочери были двумя половинками?» Мысль о том, что, возможно, она не хочет этого, билась у меня в голове.
Она посмотрела на меня с печальной улыбкой. «Конечно, если у нас родятся дочери, они будут сохранять нашу любовь друг к другу, даже после того, как мы перейдем в загробный мир».
«Хорошо, это улажено. Теперь ляг рядом со мной. Перестань хмуриться. Сейчас счастливая минута. Пусть мы будем счастливы вместе».
На следующую весну мы вернулись в Пувэй вместе с новорожденными дочерьми. Их дни рождения не совпадали. Их месяцы рождения не совпадали. Мы распеленали наших девочек и приложили стопу одной к стопе другой. Даже в младенчестве их стопы не совпадали. Я смотрела на свою дочку Нефрит материнскими глазами, но даже я видела, что дочь моей подруги Весенняя Луна была красивее моей дочери. Кожа Нефрит была слишком темной для семейства Лу, а цвет лица Весенней Луны был похож на цвет мякоти белого персика. Я надеялась, что Нефрит будет такой же крепкой, как камень, чьим именем она названа, и желала, чтобы Весенняя Луна была крепче здоровьем, чем моя двоюродная сестра, в честь которой Снежный Цветок назвала свою дочь. Ни один из восьми знаков у наших дочерей не совпадал, но нам было все равно. Эти девочки будут двумя половинками.
Мы раскрыли наш веер и вместе посмотрели на нашу жизнь, запечатленную на его складках. Так много радости было там. Наш союз. Наши судьбы. Рождение наших сыновей. Рождение наших дочерей. Их будущий союз. «Однажды две девочки встретятся и станут лаотун, — написала я. — Они будут, как две уточки-мандаринки. Другая пара — с радостью в сердце — будет сидеть на мосту и наблюдать за их полетом». Среди гирлянды на верхнем крае веера Снежный Цветок нарисовала две пары крылышек, несущих маленьких птичек к луне. Еще две птицы, сидящие рядышком, смотрели вверх.
Закончив писать и рисовать, мы уселись рядом, взяв на руки своих дочек. Я испытывала чувство огромной радости, но при этом не могла не думать о том, что, не приняв во внимание правила относительно союза двух девочек, мы тем самым нарушили запреты.
