– Это рисунки к басням? – поинтересовалась Арсиноя. – У них есть свой Эзоп?
– Пока не знаю. Возможно. А, может быть, просто забавные картинки. Египтяне очень веселые люди. Они любят меткое слово, веселую шутку.
Птолемей протянул матери один из цветных рисунков.
– Ну и музыканты, – засмеялась Арсиноя, – осел, лев, крокодил и обезьяна.
Ужимки музыкантов, играющих на арфе, лютне, лире и двойной флейте, были очень смешными.
– Это явная насмешка над дворцовым оркестром, – сказал Птолемей.
И вдруг спросил:
– А знаете, сколько лет этим рисункам?
Все молчали, смотрели на Птолемея. Какой неожиданностью он решил удивить их на этот раз?
– Около ста? – робко произнес Менелай.
– Более тысячи!..
– Не может быть, – воскликнули все одновременно.
– Как сохранились краски!.. Я решила, что ты заказал их специально для нас.
– Специально для вас я застрелил льва, – сразил всех Птолемей.
Великолепно выделанная шкура льва была извлечена из мешка и тут же украсила комнату.
– Какой красавец! – восхитился Менелай.
– Убить льва большое искусство, – похвалил Птолемея Лаг.
– Ты же рисковал своей жизнью, – ахнула Арсиноя. – Никогда больше не делай этого.
– Я уже очень-очень взрослый.
Птолемей нежно обнял мать.
Мать сидела под струями солнечных лучей, падавших на нее сквозь отверстие в потолке.
Через несколько часов вся Пелла знала о приезде в город славного Птолемея.
Вскоре в дом Лага явился посланец от Антипатра с приглашением срочно явиться к регенту.
На вечерней трапезе у Антипатра собрались все его сыновья. Их было семеро. Птолемей был удивлен, увидев рядом с Аитипатром на соседнем ложе Полиперхонта, знакомого Птолемею по многим сражениям. Они не виделись с ним более пяти лет.
При Александре Полиперхонт предводительствовал одну из фаланг и проявил себя блестящим военачальником. После кончины царя он вместе с Кратером и ветеранами возвратился на родину.
– Хайре, Птолемей. Рад видеть тебя в расцвете сил и полном здравии, – шумно приветствовал Птолемея Полиперхонт, несмотря на преклонный возраст легко, словно юноша, поднявшись с ложа ему навстречу. – Вот и встретились. Слава Зевсу, на родине, в родной Македонии.
Сыновья Антипатра сдержанно приветствовали гостя. Антипатр приветливо улыбнулся Птолемею.
– Наконец-то. Мы заждались тебя. Вероятно, Арсиноя не хотела выпускать тебя сегодня из своих материнских объятий.
– Конечно. Мать есть мать. Мы так долго не виделись.
Птолемей занял ложе за соседним столом между Антипатром и Кассандром.
Столы ломились от изысканных яств.
Антипатр с ходу осыпал Птолемея множеством любезных приветствий – он был на это мастер.
– Этот человек победил и низвергнул самого Пердикку, который возомнил себя равным Александру. Сыновья мои, берите пример с Птолемея, не знающего ни в чем поражений. Он одержал знаменательную победу.
Эти слова вызвали в душе Птолемея протест: «Что за слава, если эллины бьют эллинов же?»
– Полней наливайте кратеры, – приказал Антипатр рабам. – Отпразднуем приезд славного Птолемея в Пеллу.
Пока рабы разливали в кратеры вино, Птолемей незаметно окинул взглядом сыновей Антипатра. Все они были рыжеволосыми и удивительно похожими друг на друга. Старшему Кассандру было уже тридцать. Младшему Филиппу чуть больше двадцати. В облике всех братьев было что-то хищное. От них веяло угрозой, хотя мягкая улыбка играла на их лицах. Глядя на Кассандра, Птолемей подумал: «С детства он был безжалостен, когда, не скрывая своих намерений, стремился подчинить своей воле всех, всеми своими поступками подчеркивая, что он сын Антипатра. А дальше, год за годом, жестокость его всё возрастала, а сердце превращалось в камень. Коварный честолюбец, полный непреклонного величия и высокомерия. С ним надо быть крайне осторожным.»
Птолемей перевел взгляд на Иоллу. Заносчивый и самодовольный, скрытный и жестокий. Он вспомнил тот трагический день, когда Александр осушил залпом кубок вина, наполненный до краев Иоллой, и после великий царь слег и больше не поднялся. «А может быть Олимпиада права, желая отомстить всему этому роду?» Птолемей отогнал от себя эти мысли. Время изменилось в другую сторону. И с этим необходимо считаться.
Антипатр поднял кратер с вином. Рука у него дрожала, – это не ускользнуло от Птолемея. Изменения в облике Антипатра поразили его: лицо Антипатра было изможденным, спина ссутулилась. Он превратился в глубокого старика с тех пор, как они встречались последний раз в Малой Азии, когда Птолемей привез в лагерь Антипатра Эвридику и Арридея. «Ему скоро исполнится восемьдесят. Доживет ли он до своего дня рождения?» – невольно подумал Птолемей.
– Я с нетерпением ждал твоего приезда, Птолемей, – торжественным, но тихим и сдавленным голосом произнес Антипатр, – чтобы согласовать именно с тобой очень важный вопрос. Для себя я его уже решил.
В андроне воцарилась тишина. Птолемей понял, что сейчас произойдет что-то очень важное. Взгляды Птолемея и Кассандра неожиданно встретились. И Птолемей заметил огонек гнева в его кошачьих глазах. Видно Кассандр уже знал, что хочет сказать его отец, и был с этим не согласен.
– Я не возражаю, чтобы ты присоединил к Египту Сирию и Кипр, о чем ты советовался со мной в своем последнем послании. Это, пожалуй, правильно. Я поддерживаю тебя. Постарайся избежать кровопролития, сделай всё мирным путем, путем переговоров. И в Сирии, и на Кипре армия будет за тебя. Это главное.
Птолемей понимал, что Антипатр возлагает больше надежды на его брак с Эвридикой, так как он был наиболее могущественным сатрапом в государстве. Расширение владений Птолемея было сейчас на руку всему роду Антипатра.
– Пожелаем Птолемею удач во всех его начинаниях.
Все, кроме Антипатра, осушили кратеры. Старый полководец только коснулся губами вина и поставил кратер на стол.
Осушив кратер, Птолемей обратил внимание на Полиперхонта. Тот не сводил глаз с Антипатра, будто ждал от него чего-то очень важного. «Ему уже наверно за шестьдесят, – подумал Птолемей, – а он так же крепок, как в молодости.» В целом он считал Полиперхонта справедливым человеком, хотя знал, что порой он бывает безжалостным, даже беспринципным, но лишь когда затронуты его интересы. Главной его движущей силой всегда было честолюбие.
– А теперь о самом важном, – прервал затянувшееся молчание Антипатр.
Кассандр надменно вскинул голову, резко перебил отца.
– Самое важное для тебя, отец, возвышение всего нашего рода. Время для этого самое подходящее.
Благодарю тебя, Птолемей. Ты уже много сделал для нашей семьи.
Птолемей сухо рассмеялся.
– Кассандр… Похвала в устах мудрого, дороже золота.
– Быстрота твоей мысли, сын, подобна молнии, – обратился Антипатр к Кассандру. – Я спокоен за твое будущее. Даже не знаю, что еще я могу сделать для тебя.
Кассандр не задержался с ответом.
– Все необходимое ты мне уже дал, отец, – улыбнулся он. – Остальное я возьму сам. Никому не отдам того, что положено мне.
Братья с одобрением восприняли слова Кассандра.
– Вот это ответ! – Полиперхонт громко расхохотался.
Невольно содрогнувшись от неожиданной твердости ответа своего старшего сына, Антипатр печально покачал головой и бросил быстрый взгляд на Кассандра, чья непримиримая воля не на шутку встревожила его.
– Я не сомневаюсь, сын мой, что ты рожден, чтобы править. Как отец, я предпочел бы, чтобы после меня регентом был ты.
Птолемей насторожился, заметив, что Кассандр почтительно склонил голову. Он понял, что приехал в Пеллу вовремя, что сейчас должно произойти что-то очень важное и от его мнения зависит многое.
– Но пока твое время властвовать не пришло, – твердым голосом произнес Антипатр. Чувствовалось, что эти слова им, как отцом, были выстраданы.
Беспокойство и сомнения терзали Антипатра. Он знал, что его старший сын безжалостен, даже более безжалостен, чем он сам. Но хуже всего было другое. Антипатр прекрасно понимал, что Кассандр способен на любое, самое гнусное убийство ради достижения своей цели. И старый полководец, сделав над собой неимоверное усилие, молвил:
– Силы мои на исходе. Я решил передать власть регента Полиперхонту.
Предложение Антипатра вызвало у Птолемея явное недоумение. Он счел решение Антипатра несерьезным, но решил пока промолчать, обсудить все с Антигоном и Селевком в самое ближайшее время. Полиперхонт – прекрасный воин, но он не настолько умен и значителен, чтобы стать регентом в такие трудные времена. В создавшейся ситуации Птолемея больше всего беспокоил Кассандр, который от имени отца уже управлял большей частью дел в государстве. Теперь ему придется уступить царскую печать и верховную власть Полиперхонту. Умный Кассандр наверняка поколеблет его власть и ввергнет нового регента в такие интриги, которые лишат всех наследников Александра последнего могущества. С приходом к власти Полиперхонта только что побежденная партия Пердикки снова поднимет голову. Интересы диадохов требуют предупредить это несчастье. Птолемей решил, что он примет Кассандра в союзники.
