вместе со всеми твоими обещаниями. Как я скажу – так и будет, у меня есть право нарушать все, что я захочу. Что постыдней: ослушаться отца или не выполнить какое-то там глупое обещание? В конце концов, обманывает доверие только тот, кто сознательно и добровольно нарушает свое слово. А если человека заставили его нарушить, то на нем вины нет. Вот и считай, что я тебя заставил. Я отменяю твое распоряжение, и это снимает с тебя всякую ответственность. Повесить его!
Но принц не сдается.
– Какой же я тогда солдат, если не хозяин своему слову! Мне что теперь, снять штаны нельзя без разрешения опекуна, у которого есть право мне что-то запретить? Если бы принц Уэльский дал всем нашим рыцарям пропуск через английские земли, то я уверен, что его отец, король Эдуард, не только не препятствовал бы их проходу, но из уважения к сыну принял бы их по-царски и угостил.
– Не надо мне твоих примеров! – взрывается Иоанн. – Ладно, будь по-твоему. Ты кто, англичанин? – спрашивает он у Солсбэри.
– На родине я граф, здесь – пленник, а для тех, кто знает меня лично, я Солсбэри, – отвечает тот.
– И куда же ты, Солсбэри, держишь путь?
– В Кале, к королю Эдуарду.
– В Кале? Ну и вали в свой Кале. Заодно скажи королю, чтобы начинал рыть могилу для своего сыночка. По дороге на запад есть холм, ты на него поднимись и огляди окрестности, увидишь много интересного. Например, что принца мы взяли в железное кольцо. И еще скажи Эдуарду, что я нападу на его сына неожиданно и расплющу его. Иди!
Уходят.
Вам не кажется, что граф Солсбэри что-то больно долго мотыляется по дорогам Франции с пропуском в кармане, все никак до Кале не доберется? Уж сколько лет прошло! Солсбэри находился в Бретани, собирался ехать в Кале к королю Эдуарду, а оказался почему-то в Пуатье, что ни разу не по пути: Кале находится к северо-востоку от Бретани, а чтобы попасть в Пуатье, нужно двигаться на юго-восток. Что-то с ориентированием по карте у автора не заладилось…
Там же. Часть боевого поля. Шум битвы
Входят принц Уэльский и Артуа.
– Принц, вы не ранены? – озабоченно спрашивает Артуа.
– Нет, все в порядке, просто хочу немного передохнуть от пыли и дыма.
– Конечно, передохните – и снова в бой! Французы растерялись, таращатся на ворон, и если б нам сейчас стрел побольше – мы бы их враз уделали.
– Да на кой черт нам эти стрелы с опереньем, когда тут тьма-тьмущая пернатых! Можно вообще не напрягаться, французы от одного только вороньего крика уже обделались. Сама природа за нас! Дай стрелкам команду метать камни. Смелей, вперед! Нас ждет победа!
Уходят. Шум битвы; отдельные стычки. Входит король Иоанн.
– В наших войсках смятение, многие струсили и пытаются сбежать с поля боя. Я и сам, честно говоря, вспомнил предсказание и малодушно поддался страху, когда увидел, как в моих солдат летят наши же французские камни.
Входит Карл.
Битва при Пуатье. Миниатюра из манускрипта «Chroniques de Jean Froissart», XV век.
– Беги, отец! – кричит он. – Французы бьют французов: смелые и стойкие убивают тех, кто трусливо бежит. Все охвачены страхом, все очень плохо.
Входит Филипп.
– Глаза б мои не видели такого позора! – сокрушается он. – Эти хилые малочисленные англичане задавили нашу огромную мощную армию.
– Проклятье! Они швыряют в нас камни, и в результате сорок жалких холопов побили сорок тысяч копьеносцев! Ну как же так! – в отчаянии говорит король Иоанн.
– Черт меня угораздил родиться во Франции! – горюет принц Карл. – Сегодня французы опозорены, и теперь над нами все будут глумиться.
Ой, как непатриотично! Родина-победитель мне мила, а если она терпит поражение, то я ее уже и не люблю, что ли?
– Неужели нет никакой надежды? – спрашивает Иоанн.
– Надежда только на то, что наш стыд будет похоронен в могиле, – угрюмо отвечает его младший сын Филипп.
Но Иоанн так легко не сдается.
– Тогда продолжим бой! От нашего войска осталась двадцатая часть, но этого достаточно, чтобы еще побиться с врагом.
– Идем! – подхватывает Карл. – Если небо будет к нам благосклонно, то еще, может быть, не все потеряно.
– За мной! – призывает сыновей король.
Уходят. Шум битвы. Входят раненый Одлей и два освободившие его щитоносца.
– Как вы себя чувствуете, милорд? – заботливо спрашивает Первый щитоносец.
– Соответственно ситуации, – коротко отвечает лорд Одлей.
– Надеюсь, ваша рана не смертельна? – тревожно говорит Второй.
– А хоть бы и смертельна – что с того? – с философским спокойствием рассуждает Одлей. – Одним человеком на земле больше, одним меньше – какая разница? Ведите меня к принцу Эдуарду, чтобы я мог весело попрощаться с ним.
Уходят. Шум новых стычек; потом – отступление.
Там же. Английский лагерь
Трубы. Торжественно входит принц Уэльский, ведя за собою взятых в плен короля Иоанна и сына его Карла; офицеры, солдаты и прочие с распущенными знаменами.
– Ну, Иоанн, и где твои знамена? А ты, Карл, давно ли посылал мне коня, чтобы я сбежал, как последний трус? – ехидничает принц Нэд. – Теперь вы оба в моей власти. И не стыдно вам, что безбородые мальчишки-иностранцы побили вас на вашей же земле, когда вас было в двадцать раз больше!
– Тебе просто повезло, – огрызается Иоанн.
– Кто прав, тому и везет, – замечает принц Уэльский.
Входят Артуа с Филиппом.
– Смотрите-ка, кто идет! – весело восклицает Нэд. – Артуа, а с ним «усердный печальник о душе моей». Добро пожаловать! Ну, Филипп, так кому из нас нужны теперь молитвы, а? Все получилось в точности по нашей английской пословице: утро хвали днем, а день – вечером. Короче, не торжествуй раньше времени.
Входит Одлей, которого ведут два щитоносца.
– Одлей, что случилось? Кто тебя ранил? Это серьезно? – спрашивает принц Уэльский.
– Похоже, по мне уже звонит колокол, – отвечает лорд Одлей.
– Что мне сделать? Как тебе помочь? Как отомстить твоим убийцам? Хочешь – пущу королевскую кровь? Я даже могу выпить ее за твое здоровье, чтобы ты поправился. А если для того, чтобы ты остался в живых, тебе нужны слава и почет – бери все, что мы сегодня завоевали, эти заслуги твои по праву. Только не умирай!
– Эх, ваше высочество, мне бы только успеть проститься с королем – и можно помирать, – мужественно говорит Одлей.
– Бодрись! Ты слишком отважный
