— Сделаю все, как ты велишь, князь. — Заверил боярин. — Куда прикажешь вести отряды?
— Это ты узнаешь позже через гонца.
Утром отряд Витовта продолжил путь. Перед отъездом к нему изъявил желание присоединиться старший сын Наримантаса. Боярин, скрепя сердце, отпустил своего наследника в опасное путешествие, дав ему трех слуг.
Витовт посетил еще с десяток жемайтийских феодалов, и в каждом замке происходил приблизительно тот же разговор, что и с Наримантасом. Литовцы не только выразили желание помочь Витовту в войне с немцами, но и просили принять в его отряд немедленно. Хотя князь уговаривал бояр беречь и копить силы, и не спешить преждевременно брать в руки оружие, отряд Витовта рос с каждым днем.
Немцы, пришедшие с Витовтом из Мальборка, опасливо озирались по сторонам при виде огромного количества вооруженных литовцев. Но князь приказал своим воинам не трогать крестоносцев, держаться с ними почтительно, и литовцы неукоснительно выполняли его волю.
К своему бывшему родовому владению — Трокам — сын Кейстута приблизился во главе войска, состоявшего из трехсот всадников. Оставив отряд в лесу, Витовт с Судимантасом выехали на заснеженное поле. Взору князя открылся город, в котором прошли его детство и юность.
— Витовт, зачем мы сюда приехали? — Спросил Судимантас. — Или ты собираешься покорить Троки?
— Собираюсь, — признался Витовт, — но не сейчас. Я не буду раньше времени тревожить немцев и Ягайлу. А теперь мы с тобой внимательно посмотрим, что изменилось с тех пор, как Ягайло захватил город.
— Смотри, князь, с нашей стороны на стене две пушки! — Воскликнул Судимантас. — Раньше их не было.
— Видно немцы оставили Ягайле. — Догадался Витовт. — Что ж, бог даст, на своей шкуре испытают их силу.
Ведя такую беседу, Витовт и Судимантас бесцеремонно ехали вдоль крепостных стен. В конце концов, трокские воеводы не выдержали такой наглости: врата распахнулись, и наружу вывалило десятка два всадников, вероятно для того, чтобы установить личности пришельцев.
— Князь, берегись! — Крикнул Судимантас, первым заметивший выезжавших из города воинов.
Оба повернули лошадей в сторону спасительного леса. Однако воины Ягайлы твердо вознамерились познакомиться поближе с гостями, и пришпорили лошадей. Животные под Витовтом и Судимантасом устали от многодневных переходов, и расстояние между ними и преследователями начало катастрофически сокращаться. На опушке леса Витовта и его боярина от самого резвого из преследователей отделяли всего шагов пятнадцать. Казалось, нежелательная для двух всадников встреча неизбежна.
Вдруг лес огласили громкие воинские кличи, затрубили рога. Это на помощь оказавшемуся в беде предводителю бросилось все, только что собранное, войско. Положение изменилось не в пользу преследователей. В несколько мгновений большинство их оказалось лежащими на земле. Лишь троим всадникам удалось добраться до крепостных ворот. Однако защитники Трок не спешили отворять брата, боясь, как бы неизвестно откуда появившееся войско не ворвалось в город на плечах беглецов. Несчастные люди в страхе метались между противником и каменной стеной, которая отказывалась принимать их обратно.
— Стойте! Назад! Назад! — Кричал Витовт, пытаясь остановить воинов, некоторые из которых уже добрались до рва.
Многие, из сохранивших хладнокровие бояр, принялись помогать князю в попытках образумить свое войско. Но окончательно отрезвили жемайтийцев лишь два выстрела из пушек, прозвучавшие словно гром с ясного неба.
Отряд повернул к лесу, оставляя за собой изрытое, перепаханное снежное поле.
Как только Витовт покинул столицу Тевтонского ордена и направился в Жемайтию, вслед за ним из Мальборка выехал и великий магистр. Конрада Цольнера сопровождали два епископа, два комтура и десятка полтора отборных телохранителей. Такие отряды почти ежедневно покидали Мальборк или въезжали в город, поэтому на него никто не обратил внимания. Тем более, великий магистр не пожелал в своем наряде отразить полагающимися регалиями высокий сан, и вплоть до городских ворот ехал с опущенным забралом.
Дальнейший маршрут отряда Конрада Цольнера и Витовта совпадал на всем протяжении до литовско-прусской границы. Наконец, достигнув небольшого приграничного замка Христмеле, великий магистр остановился. Шел день за днем, а глава Ордена вместе со своей свитой продолжал оставаться в замке.
Что же заставило магистра променять великолепный Мальборк на небольшую захолустную крепость, пребывание в которой, помимо неудобств, было сопряжено с известной опасностью?
Все становится ясным, если учесть, что в десятке верст, только по ту сторону границы, в сторожевом замке-крепости обосновался Ягайло. Вскоре между городками, давшими приют главам двух государств, установилось оживленное движение. Туда-сюда носились на быстрых конях гонцы, развозя государям грамоты, зашитые в кафтаны, шапки, сапоги.
Однако нет, не получалось у великого магистра найти общий язык с Ягайлом за спиною Витовта. С каждым вновь доставленным посланием мрачнело лицо великого магистра, с каждой полученной грамотой все более озабоченным и взволнованным становился Ягайло. Государи заверяли друг друга в преданности и дружбе, а сами принимали дополнительные меры предосторожности для охраны своих персон. Один слал свои предложения уладить возникшие недоразумения, другой отвергал их и слал другие, заведомо неприемлемые противоположной стороной. Бессмысленная переписка тянулась больше месяца, и конца ей не было видно.
Первым не выдержал великий магистр, послав Ягайле гневное послание-ультиматум: "Князь Ягайло, все в этом мире имеет конец, настал конец и моему ангельскому терпению. — Писал Конрад Цольнер. — Если в течение пяти дней не приедешь ко мне и не выполнишь свои обещания, то утром шестого дня Тевтонский орден объявит войну Великому княжеству Литовскому."
Воевать Ягайле не хотелось, но еще меньше было желание выполнять данные обещания, а тем более, ехать прямо в руки обманутого союзника. Ведь известно, что даже враг менее опасен, чем обманутый друг. Посоветовавшись с боярами, Ягайло на следующий день направил магистру ответ:
"Высокочтимый глава могущественного Ордена, прими искреннее изъявление преданности и дружбы от твоего младшего брата Ягайлы. Если чем провинился я пред тобой, то прости и не держи зла, хотя я не понимаю, чем мог заслужить твой гнев. За что ты хочешь огнем и мечом покарать несчастную Литву? Чтобы уладить возникшие между нами недоразумения, я согласен встретиться с тобой, но только не в Христмеле. Я боюсь, что едва ступлю на землю Пруссии, меня пронзит из арбалета первый же воин креста, приняв за жемайтийского разбойника. Поэтому осмелюсь предложить великому магистру встретиться 15-го числа сего месяца в полдень на границе между нашими государствами. Наиболее подходящим местом для этого, по-моему, является одинокий остров на реке Дубиссе. За свою безопасность можешь не волноваться, и в этом ты убедишься, осмотрев место встречи. За сим прощаюсь, и да пошлет тебе бог сто лет счастливого правления на благо и процветание Великого Ордена."
— Лицемер проклятый!.. — В сердцах вырвалось у магистра, едва он прочел грамоту Ягайлы.
Затем Конрад Цольнер принялся рвать послание прямо на глазах у гонца, доставившего его. Но прочный пергамент плохо поддавался изнеженным рукам, и это еще больше разозлило великого магистра. Несчастный литовец стоял сам не свой от страха и мысленно прощался с жизнью. Наконец немец разорвал грамоту на четыре части, скомкал их и бросил в угол. Лишь после этого великий магистр немного успокоился и обратил внимание на терпеливо стоявшего у двери гонца.
— Ты что стоишь как идол? — Спросил Конрад Цольнер.
— Жду ответа на послание моего господина.
— Ответа…, — недовольно буркнул великий магистр и принялся торопливо ходить по комнате. Понемногу гнев, вызванный письмом Ягайлы, начал проходить, и к магистру вновь вернулась трезвость рассудка. — Передай Ягайле, что я буду на острове 15-го числа. Со мной приедет пять человек, столько же должно быть литовцев.
Накануне встречи великий магистр приехал на берег Дубиссы, разделявшей владения Ордена и Литвы. Остров лежал точно на середине реки. По обоим берегам росли лишь небольшие кустики, за которыми не спрячешь не то что войска, но даже одного человека. По всему видно, магистр остался доволен местом будущих дипломатических переговоров.
На следующий день со стороны владений Тевтонского ордена к реке подъехало семь всадников во главе с Конрадом Цольнером. На острове уже грелись у костра пятеро литовцев. Шестой человек остался на противоположном берегу охранять оседланных лошадей. Немцы также спешились и направились к покрытой голубым льдом Дубиссе. Ступив на скользкую гладь, великий магистр остановился и начал о чем-то переговариваться со спутниками.
