коридорчик с дверями справа и слева. В конце коридора — дверца с окном без стекла, но с деревянной ставней-закрывалкой. С боку на крюке висело медное помятое ведро с привязанной к нему длинной веревкой.
— Там гальюн, — тихо произнес матрос. — Но только для господ. Слуги ходят в кубрик.
Он уверенно прошел внутрь и открыл самую последнюю дверь справа, толкнув ее внутрь. И Рус почему-то подумал — чтобы при панике открытые двери не мешали. Посторонился.
Войдя в тесную каюту Феодора только покривилась.
— Дыра, конечно, — сказала она, подходя к узкой кровати, на которой валялся соломенный тюфяк и какие-то тряпки. Из под низу торчал деревянный ночной горшок, закрытый деревянной крышкой. Матрос уже убежал. — Но, впрочем, жить можно. К тому же ты будешь спать со мной — не доверяю я всей этой матросне и капитану в первую очередь. Наверняка ведь пират.
Рус опустил мешок на пол, оглядываясь и совершенно не представляя, как они здесь будут жить.
И пока Феодора, положив свою сумочку на широкую полку над кроватью, внимательно изучала постельные тряпки, брошенные поверх тюфяка — можно ли вообще ими пользоваться, или уж лучше своим обойтись, как вдруг по палубе дробно застучали босые ноги, корабль дернулся, качнулся пару раз, и Рус, бросив вещи, тут же вылетел на палубу. Сходни были убраны и шхуна действительно отходила от пирса, буксируемая шлюпками. И Рус завороженно наблюдал за этим волшебным действием — как увеличивается расстояние между кораблем и землей, моля, чтобы это продолжалось и продолжалось, и заклиная, чтобы никто бы не выбежал на пристань, не принялся бы энергично размахивать руками, не стал бы требовать, чтобы корабль вернулся обратно.
Вот, ведомый четырьмя шлюпками, корабль приблизился ко входу в гавань.
Лоцман, стоя на верху сарайчика, визгливо кричал на шлюпки на каком-то своем языке.
Вот корабль, преодолел узкую горловину, медленно вышел из тихой гавани, поворачивая на восток, и тут же резко ухнул вниз на широкой волне, обрызгав всю палубу и находящихся на ней людей. Рус только вдохнул всей грудью — подобных ощущений он никогда не испытывал. Тем более, что эти ощущения — запах долгожданной свободы!
Лоцман, получив от капитана деньги, по свисающему тросу быстро покинул корабль, спустившись на резво подошедшую шлюпку.
Вот шлюпки отцепились и быстренько, боясь что их разобьет волной о борт корабля, судорожно работая веслами, отправились обратно в порт, а корабль, поставив паруса, вдруг подался всем корпусом вперед, зарываясь носом в воду, а потом резко вынырнул, уверенно набирая скорость.
Берег стремительно удалялся. И Рус, от качки вынужденный расставить ноги пошире, настороженно всматривался на ту часть пристани, которая ему была видна, но все там было спокойно.
И как только порт скрылся из виду, только после этого юноша вспомнил, что он все-таки слуга при госпоже, и чтобы не вызывать лишних подозрений, поспешил вернуться в их тесную каюту.
— Ну что там? — вяло поинтересовалась Феодора, занятая постелью. Она ведь не была рабыней и не бежала из неволи и его волнения вряд ли ее занимали.
— Вышли из гавани, — буркнул Рус, понимая, что эта девочка просто не поймет его радости.
Феодора накрыла своим плащом толстый матрац — чтобы солома не кололась. Покосилась на Руса.
— Рад? — с усмешкой поинтересовалась она.
— По-крайней мере моя смерть слегка отодвинулась, — снова буркнул он, осматривая тесную каюту на предмет, а где же он будет здесь спать.
Феодора все поняла. Усмехнулась. Сверху, над головой послышались шаги капитана — именно оттуда он управлял своим кораблем.
— Спать ты будешь на полу у порога, — сказала она, затягивая местную подушку своим хитоном. — Если кто вдруг захочет ночью войти к нам, то сначала наткнется на тебя.
Рус возражать не стал. Он прекрасно понимал, что не он здесь главный. Внимательно осмотрел щеколду-засов на двери. Ее легко можно было открыть длинным ножом. Ну чтож, подумал Рус, надо будет приделать снизу планку. Или привязывать веревками. Или просто глубоко воткнуть кинжал, так чтобы щеколду и вверх не смогли поднять, и в бок не сдвинуть. Ему тоже не хотелось, чтобы к ним среди ночи врывались чужие.
— Наша плата — каждая моя ночь, — продолжила Феодора, расправляя на тряпичном матрасе второй хитон. — Я готовилась к худшему, но этот капитан видел меня и знает, кем я была, — пояснила Феодора, вдруг внимательно, и с каким-то странным любопытством посмотрев на Руса. — Поэтому ему лестно попользоваться мной.
Впрочем Рус ее фактически не слушал. Он заглянул в довольно сильно-опустевший мешок, прикидывая, чтобы ему постелить на пол. Из всего что осталось — остальное забрала Феодора для себя — Рус мог использовать только сам мешок. Ну и то, что на нем надето. Но настроение его тем не менее было просто прекрасным. Он все-таки вырвался на свободу, он больше не раб! Он мчится к другим берегам, и может, и должен вести себя как свободный человек, находящийся на работе в услужении. И от этого состояния он просто сказочно млел! Как это все-таки здорово — быть на свободе!
(Конец первой книги. Продолжение следует)
(2018, дек 2022)
