радостно выкрикнул Гай.
Четырнадцатилетний парень прыгал на стенки ямы, а Гай и Марк развлекались тем, что наступали ему на пальцы, когда он пытался ухватиться за сухую траву. Светоний сыпал проклятиями и угрозами, а мальчишки издевательски ухмылялись и хлопали друг друга по спине.
– Я мог бы бросить на тебя камень потяжелее, как делают на севере с волками, – негромко сказал Гай, когда Светоний устал прыгать и угрюмо притих. – Но ты не убил меня, и я не убью тебя. Я, может быть, даже не скажу никому, что мы поймали тебя в волчью яму. Удачи, и выбирайся как знаешь.
Он издал воинственный клич и сорвался с места. Марк последовал за ним. Восторженные вопли постепенно смолкли в лесу.
– Ты же говорил, что победишь его силой, – бросил Марк через плечо.
– Конечно. Так оно и получилось. Я же копал эту яму всю ночь!
Солнце мелькало в кроне деревьев, и друзьям казалось, что весь мир принадлежит им и они могут бежать вот так весь день.
Оставшись один, Светоний в конце концов вскарабкался по стене, ухватился за край, подтянулся и вылез из ямы. Некоторое время он сидел на краю, созерцая испачканную тунику. По дороге домой он долго хмурился, но, когда вышел из леса на солнечную опушку, неожиданно для себя рассмеялся.
Глава 2
Гай и Марк шли следом за Тубруком, размечавшим новое поле под посадки. Через каждые пять шагов он останавливался, протягивал руку, и Гай подавал ему колышек из тяжелой корзины. Сам Тубрук нес деревянную палку с намотанной на нее бечевой. Демонстрируя завидное терпение, он обвязывал бечеву вокруг колышка, передавал моток Гаю и вбивал колышек в твердую землю. Время от времени Тубрук останавливался, оглядывался на уходящую вдаль линию разметки и удовлетворенно хмыкал.
Работа была скучная, монотонная, и мальчики думали только о том, как бы поскорее сбежать на Марсово поле, где можно всласть наиграться.
– Держи ровно! – прикрикнул на Марка Тубрук, заметив, что помощник поглядывает по сторонам.
– Долго еще? – спросил Гай.
– Столько, сколько нужно, чтобы сделать дело как должно! Поле надо разметить, потом вбить столбики и обозначить границу. Твой отец хочет увеличить доход от хозяйства, и здесь подходящая почва для инжира, который хорошо продается на городских рынках.
Гай окинул взглядом зеленые и золотые холмы, принадлежащие его отцу.
– У нас богатое поместье?
– На еду и одежду хватит! – усмехнулся Тубрук. – Но для ячменя и пшеницы площадей недостаточно. Получать большой урожай мы не можем, поэтому выращиваем то, на что в городе хороший спрос. В цветниках мы выращиваем растения, из семян которых давят масло для знатных горожанок, любящих мазать им лица. Вдобавок твой отец купил дюжину ульев для новых пчелиных роев. Через несколько месяцев, ребята, у вас будет мед на столе. К тому же за него дают хорошую цену.
– А нам разрешат помочь с ульями? – неожиданно заинтересовался Марк.
– Может быть, хотя пчелы требуют осторожного обращения. Старик Тадий держал пчел до того, как попал в рабство. Надеюсь, он поможет нам собирать мед. Пчелы не любят, когда у них забирают запасенное на зиму, и тут нужна сноровка. Держи колышек ровно – это стадий, шестьсот двадцать пять футов. Здесь у нас будет угол.
– Мы тебе еще долго будем нужны, Тубрук? Хотели взять пони и съездить в город, послушать ораторов на Форуме.
Тубрук фыркнул:
– Другими словами, вы хотели поехать на Марсово поле и погонять на пони с другими мальчишками, так? Сегодня нам осталось разметить всего одну сторону, и завтра будем вбивать столбики. Еще час или два.
Мальчики уныло переглянулись. Тубрук положил на землю палку с бечевкой и деревянный молоток, со вздохом потянулся и легонько похлопал Гая по плечу.
– Мы работаем на твоей земле, не забывай! Она принадлежала отцу твоего отца и перейдет твоим детям, если они у тебя будут. Смотри!
Тубрук опустился на колено и расковырял колышком землю, так что показался чернозем. Он захватил горсть, растер пальцами комочки и показал мальчикам. Гай и Марк удивленно наблюдали за ним.
– На этом месте, где мы стоим сейчас, сотни лет стояли римляне. Эта земля – не просто земля. Это мы, прах тех мужчин и женщин, что умерли до нас. Вы вышли из нее и в нее вернетесь. Другие пройдут по вашему праху, не зная, что когда-то здесь стояли вы, такие же живые, как они сами.
– Наша семейная гробница – у дороги в город, – пробормотал Гай. Ему стало немного не по себе от серьезного тона Тубрука.
Старый гладиатор пожал плечами:
– Наш народ живет здесь дольше, чем стоит город. Мы проливали кровь и умирали на этих полях в войнах, о которых никто не помнит. И мы, возможно, тоже будем проливать кровь и умирать в будущих войнах. Положи сюда руку.
Видя, что Гай не спешит, Тубрук взял его руку, прижал к развороченной земле и сжал пальцы.
– Парень, в твоей руке история. Эта земля видела то, чего не можем видеть мы. В твоей руке твой род и весь Рим. Эта земля будет давать урожай, кормить нас, зарабатывать нам деньги, чтобы мы могли наслаждаться жизнью. Без нее мы – ничто. Земля – все, и, куда бы ты ни ушел, только она будет по праву твоей. Только эта, обычная черная грязь, которую ты держишь в руке, будет твоим домом.
Наблюдавший за всем этим с серьезным выражением Марк наконец спросил:
– И моим тоже?
Тубрук ответил не сразу и некоторое время только смотрел пристально в глаза Гаю, сжимавшему в руке горсть земли. Потом с улыбкой повернулся к Марку:
– Конечно, парень. Разве ты не римлянин? Разве город не принадлежит тебе, как и всем остальным? – Он снова посерьезнел. – Но это поместье – собственность Гая. Однажды он станет его хозяином и, глядя на тенистые фиговые рощи и ульи с жужжащими пчелами, вдруг вспомнит, что был когда-то мальчишкой и думал только о том, как позадаваться перед другими мальчишками на Марсовом поле.
По лицу Марка скользнуло облачко грусти, но его никто не заметил.
Гай разжал пальцы, и земля высыпалась, а Тубрук разровнял ее и утрамбовал.
– Тогда давай продолжим, – сказал Гай, и Тубрук кивнул и поднялся.
Солнце уже садилось, когда мальчики проехали по одному из мостов через Тибр и направились на Марсово поле. Тубрук заставил их помыться и надеть чистые туники. Несмотря на поздний час, большое поле было заполнено римской молодежью. В одном месте юноши состязались в метании диска и копья, в другом перебрасывались мячом, в третьем, под
