выйдет что-то хорошее. Она отправилась в Шанхай ради того, чтобы посмотреть в глаза возмездию, которое пало на неё за совершённое в предыдущих жизнях зло.
Был сильный снегопад, она в окружении прислуги, измученная долгой дорогой, пришла в дом семьи Чэн, построенный на европейский манер: особняк с садом, у входа располагался пруд с фонтаном, одежда прислуги – как у иностранцев. Этот другой мир совершенно не вписывался в её собственный. Старшая барышня Фань стояла в саду и рассматривала скульптуру обнажённого мальчика, когда парадные двери европейского особняка распахнулись и оттуда выбежал прекрасный юноша с белой кожей в весьма тонком шерстяном свитере, босоногий. Он направился к ней, его взгляд был полон страстной мольбы и ожидания.
Стоя посреди заснеженного сада, Чэн Фэнтай долго всматривался в её лицо, и снежинки летели на его ресницы, словно он только-только рыдал и не успел смахнуть слёзы, белоснежная кожа и белоснежные ресницы делали его похожим на статую.
Он вдруг улыбнулся как-то растерянно и сказал:
– Жена…
И одно это слово заставило старшую барышню Фань отбросить ненависть, превратило её во вторую госпожу Чэн, которая отдаст Чэн Фэнтаю половину земель семьи Фань, родит Чэн Фэнтаю детей, будет вести для Чэн Фэнтая домашнее хозяйство.
Чэн Фэнтай стал долгом второй госпожи, который она будет возвращать всю жизнь.
Расстёгивая пуговицы на своей рубашке, Чэн Фэнтай водил руками по телу второй госпожи:
– Прекрасная сестрица, давай-ка мы с тобой сотворим девчушку несравненной красоты!
Зардевшись, вторая госпожа тихо выругалась:
– Сукин сын!
За столом для игры в мацзян собрались на партию Чэн Фэнтай и его шурин Фань Лянь, а ещё госпожа и барышня из богатой и знатной семьи [20]. В ярко освещенной двумя люстрами гостиной располагалось шесть таких столов. Как только наступал вечер, люди их сословия начинали веселиться, один за другим они отмечали семейные праздники, рождение детей от наложниц и приглашали гостей на ответные банкеты, брали одну за другой наложниц, которые рожали детей, а, говоря проще, под разными хитрыми предлогами собирались толпой поесть и попить, чтобы ни один день не прошёл впустую.
Чэн Фэнтай играл в мацзян, а Чача-эр, одетая в красное платье западного кроя, сидела подле него и чистила виноград: почистит виноградину и сама съест. Среди этого вавилонского столпотворения она была причудливо спокойна. Чэн Фэнтай то и дело поворачивался к Чача-эр и просил у сестры виноград, поддразнивая её. Чача-эр же не обращала на него внимания, а когда терпение её иссякало, она всё же засовывала ему в рот виноградину.
За смехом и разговорами Фань Лянь позабыл правила и зажёг сигарету. Он только зажал её в зубах и не успел ещё затянуться, как Чэн Фэнтай пристально на него уставился:
– А ну брось. Моя сестра здесь, она будет кашлять.
Фань Лянь с тяжёлым сердцем отбросил сигарету и недовольно сказал:
– Зять! Без обид, но мы с тобой играем, зачем ты привёл сюда третью сестру? В такое позднее время дети должны уже спать.
Чача-эр, услышав, что говорят о ней, перестала есть виноград и в ярком свете ламп устремила на Фань Ляня взгляд огромных карих глаз. Чистый взгляд, подобно стреле, пронзил его холодным сиянием, алое платье ослепляло, порождая в сердце смутную тревогу. Под взглядом Чача-эр Фань Лянь почувствовал себя не в своей тарелке, он давно уже ощущал в этом ребёнке что-то зловещее и мрачное и никогда с ней не заговаривал. Хотя черты лица её прекрасны, от этой красоты веяло ледяным холодом, неизвестно откуда проявившемся, и резала она подобно острию ножа. Поговаривали, что её мать была не из ханьцев, неужели и в самом деле она вышла из народности мяо? [21] Что за ядовитое великолепие!
Женщины, давно затаившие на Чача-эр злобу, тотчас зароптали:
– И правда, второй господин, привели сюда ребёнка, да ещё запрещаете нам курить, это уж слишком.
– Да что там игра в мацзян! Куда только второй господин не берёт с собой младшую сестру. В прошлый раз привёл её на деловые переговоры с нашим господином.
– Второй господин, послушайте, а третья барышня и правда вам родная младшая сестра? Вы совсем друг на друга не похожи, не стоит нас обманывать.
Все присутствующие рассмеялись над скрывавшимся во фразе тайном смысле. Чэн Фэнтай, герой шутки, обвёл их весёлым взором:
– И болтать почём зря вам тоже запрещаю! Эта шутка чересчур бесстыжая! – Он обхватил Чача-эр за плечи. – Сестрёнка, подай мне кость!
Чача-эр схватила первую попавшуюся кость, и на ней остался липкий виноградный сок от её пальцев, Чэн Фэнтай вытер кость об одежду, перевернул её и взглянул: всё сошлось.
– Ага! Теперь поняли, отчего я взял её с собой? Она моя Lucky Star! [22]
Отсчитывая ему фишки, Фань Лянь сердито произнёс:
– К чему хвастаться! И у меня младшая сестра имеется, в следующий раз я тоже возьму нашу Цзиньлин-эр с собой.
Чэн Фэнтай спросил:
– Раз уж мы упомянули мою свояченицу, хочу спросить у старшего брата Лянь-эра, отчего мою жену зовут Фань Ю, тебя – Фань Лянь, и только в имени моей свояченицы есть иероглиф «золото»? Разве это не вносит путаницу в порядок ваших имён? [23]
Фань Лянь ответил:
– Когда третья сестра родилась, на наши луга напала саранча, урожай был плохой, и мы понесли большие убытки серебром. Предсказатель объяснил, это из-за того, что в наших со старшей сестрой именах слишком много воды, чем больше воды, тем больше золота в ней потонет, и тут мой отец решил дать третьей сестре имя, в котором будет золото.
Все тут же издали протяжное понимающее «Аа-а-а!». Всяческие пустяки из жизни знатных семей, всплывая наружу, немедленно становились достойным предметом для разговоров.
Барышня по правую руку поинтересовалась:
– Второй господин Фань, у вас на севере есть пастбища?
Госпожа напротив, устремив взгляд на Фань Ляня, со смехом сказала барышне рядом:
– Да что там пастбища! У них ещё имеется несколько гор и собственный караульный отряд. У семьи Фань целая крепость, они словно князья приграничных земель! Та, кто выйдет за второго господина Фаня замуж, станет принцессой!
Барышня, чьи заветные мечты неожиданно высказали вслух, зарделась. Оказывается, за современным джентльменским обликом Фань Ляня скрывалось такое примитивное семейное дело.
Фань Лянь рассмеялся:
– Это когда мы были князьями приграничных земель, в каких годах, сейчас ничего не осталось! Как пришли японцы, отняли у нас большую усадьбу, так наши ребята каждый день с ними бьются.
