Я человек книги, все эти ружья да винтовки пугают меня ужасно, это не моё. С младшим братом и сестрой я приехал в Бэйпин, разыскали мы старшую сестру, чтобы пожить у родни, спасаясь от бедствия.
Чэн Фэнтай затянулся и, прищурившись, выпустил дым и принялся браниться:
– У тебя ещё хватает совести говорить об этом, трусливая тряпка! Не можешь свою семью защитить, поручаешь это слугам! Будь я на твоём месте, пусть японцы осмелились бы хоть травинки коснуться, посмотрим, что было бы. Все кишки у них наружу повылазили бы!
Фань Лянь со смехом кивнул:
– Это уж само собой. Кто не знает твоего, второй господин Чэн, норова: бандит во плоти.
Госпожа и барышня особого интереса к военным делам не проявляли и, узнав суть дела, тут же принялись подтрунивать:
– Сегодня вечером брат Лянь-эр так и не выиграл, ничего удивительного, что он прибедняется. Не верьте ему! Солдаты семьи Фань сражаются с японцами, разве этого мало? А он учился за границей несколько лет да так привык к райским уголкам, что, вернувшись в пустынную загородную местность, где стоит крепость семьи Фань, тут же сбежал в Бэйпин наслаждаться жизнью.
Фань Лянь улыбнулся, ничего не возразив: видимо, сказанное попало прямо в точку.
Госпожа, сидевшая за другим столом, спросила у Фань Ляня:
– Второй господин Фань, как обстоят дела со свадьбой у барышни Цзиньлин и шестого молодого господина Шэна? Известно вам или нет? Когда же мы погуляем на свадьбе?
Чэн Фэнтай сказал:
– Точно, как дела у Цзиньлин? Твоя старшая сестра как раз позавчера спрашивала меня… О делах вашей семьи она спрашивает у меня. Эге-ге…
Фань Лянь покачал головой и замахал руками, всем видом выражая нетерпение:
– И не спрашивайте, не спрашивайте, не упоминайте больше об этом. Я торжественно заявляю: у моей младшей сестры Фань Цзиньлин и шестого молодого господина Шэна, Шэн Цзыюня, нет ничего, кроме того, что они учатся в одной группе, между ними нет никаких отношений. Свадьба! Откуда там взяться свадьбе?! Что за любители соваться не в свои дела распускают подобные слухи? Портят репутацию моей младшей сестры!
Любитель соваться не в свои дела Чэн Фэнтай гордо вскинул брови, отказываясь сознаваться.
Слова Фань Ляня вызвали всеобщее любопытство и породили множество догадок, присутствующие в гостиной тут же навострили уши, ожидая, что же он скажет дальше, и даже стук костей мало-помалу стих. Однако Фань Лянь не заговаривал, и видно было, что за его молчанием скрывается какая-то причина, говорить о которой неудобно.
Чэн Фэнтай не вытерпел первым (шестой молодой господин Шэн был младшим братом его старого однокашника, и, когда тот прибыл в Бэйпин на учёбу, он взялся его опекать):
– Что случилось с мальчишкой из семьи Шэн?
Фань Лянь ответил:
– Мальчишка из семьи Шэн… Ай! Мало того что моей сестре он не по вкусу, да даже если бы и понравился, наша семья не потерпела бы такого зятя.
– Ай-яй, да ты смерти моей хочешь! Что в конце концов случилось с молодым господином Юнем?
Фань Лянь выкинул одну костяшку и, оглядевшись, изумлённо спросил:
– Как, никто из вас не знает? Шэн Цзыюнь содержит актёришку.
Все разом ахнули и принялись вздыхать о том, что юный студент не уделяет внимания учёбе.
Чэн Фэнтай переспросил:
– Содержит актёришку? Сам ещё подросток, а уже кого-то содержит?
Фань Лянь сцепил руки в знак глубокого разочарования и с горечью в голосе продолжил:
– Ах! Да и кого содержит! Знаете кого? Шан Сижуя! Каждый день бегает в театр, ещё и пишет в газеты рецензии на его выступления и заметки о его жизни, совсем помешался!
Все снова горестно ахнули. Если этот ребёнок попал в лапы прославленного Шан Сижуя, считай, с ним покончено.
Чэн Фэнтай сказал:
– Шан Сижуй? Опять он!
Фань Лянь спросил его:
– Зять не ходит по театрам и всё равно его знает?
Чэн Фэнтай ответил:
– Первый в Бэйпине исполнитель амплуа дань [24], кто же его не знает? Мне много чего о нём известно.
Кто-то рассмеялся:
– И что же второй господин нам расскажет?
– Второй господин Чэн любит послушать сплетни.
Чэн Фэнтай покачал головой:
– Одни представляют его как Су Дацзи [25], другие – как литературного гения Ма [26]. Трудно сказать наверняка. Чача-эр, дай брату ещё одну кость.
Сидевшая рядом госпожа Лю ударила Чэн Фэнтая по руке:
– Не давайте третьей барышне ещё раз вытянуть, так второй господин непременно выиграет.
Чэн Фэнтай тут же обернулся к ней и с улыбкой спросил:
– Тогда, быть может, госпожа Лю нащупает мне одну?
Он нарочно произнёс такую двусмысленную фразу, и все начали подшучивать, они прекрасно знали, что Чэн Фэнтай остёр на язык, и никто не воспринимал его слова всерьёз. Покраснев, госпожа Лю выплюнула возмущённое «Тьфу!». Сидевший вдалеке господин Лю тоже услышал слова Чэн Фэнтая и презрительно улыбнулся. Подойдя к их столу, он как следует толкнул Чэн Фэнтая:
– Второй господин Чэн! Так необдуманно поступаете, берегитесь, а то пойду и доложу обо всём второй госпоже.
Фань Лянь рассмеялся:
– Что говори ей, что не говори – всё одно, куда уж моей старшей сестре смотреть за ним!
Раздался взрыв смеха, а затем разговор снова вернулся к обсуждению пикантных сплетен о Шэн Цзыюне и Шан Сижуе, и о барышне Фань Цзиньлин все позабыли.
Чэн Фэнтай сказал:
– Шэн Цзыюнь приехал в Бэйпин учиться, и вот тебе на, содержит актёришку! Ещё большая трата денег, чем ходить по весёлым домам. Его старший брат как узнал, так принялся на меня возводить напраслину, мол, я дурно на него повлиял. В прошлом письме он спрашивал меня о бэйпинских ценах, не иначе как младший брат постоянно просит прислать денег, он и заподозрил неладное. Братец Лянь, вот ты скажи: этот Шан Сижуй в конце концов Су Дацзи или литературный гений Ма? Какие же разрушения он приносит людям!
В рассказах других людей образ Шан Сижуя непременно обрастал деталями, бо́льшая часть из которых была пустыми слухами – за что купили, за то и продали, и вопрос о его положении оставался открытым. Зато рассказам Фань Ляня о Шан Сижуе можно было верить. Когда произошли истории, поднявшие шум, он как раз был в Пинъяне. К тому же он приходился второй госпоже единокровным младшим братом, так что они с Чан Чжисинем были хоть и не кровными, но всё же родственниками.
Фань Лянь заговорил:
– Как по мне, этот Шан Сижуй и Су Дацзи, и Ма-вэньцай в одном лице. В том году в Пинъяне, ох, что за шум там стоял! Как Шан Сижуй и жена моего двоюродного брата разошлись каждый своей дорогой, так из-за
