Александр Ахматов - Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

— Что ни говори, нам все равно придется идти вперед, — сказал Мемнон. — У нас есть одно преимущество…

— Какое? — спросил Ириней.

— Никто, кроме нас, не знает, что мы вооружены этими убийственными мечами, которыми римские легионеры покорили чуть ли не весь мир… Что ж! Драться мы умеем не хуже римлян, а то и получше их! Дойдем до Трех Таверн, ворвемся на конный двор и захватим лошадей с бою…

— Клянусь Геркулесом! Ничего другого нам не остается! — поддержал александрийца Сатир.

— Постойте! — сказала вдруг Ювентина. — Кажется, есть еще один выход…

Все замолчали и с удивлением повернулись к девушке.

— Что ты хочешь сказать? — мягко спросил Мемнон.

— Вам мое предложение покажется странным, но я хочу провести вас на альбанскую виллу Аврелия. Там можно будет переждать несколько дней…

— Как? В имении нашего ланисты? — поразился Сатир.

— А почему бы и нет? — стараясь говорить спокойно, продолжала Ювентина. — Ни Аврелию, ни Пацидейану не придет в голову искать нас там. Никто ведь не знает, что я с вами. Я единственная среди вас, знающая туда дорогу, потому что родилась и выросла в этом имении. Все меня там прекрасно знают. Правда, управителю виллы известно, что я уже не принадлежу Аврелию, но я кое-что придумала… есть у меня одна мысль, чтобы он не очень удивился нашему приходу.

— Сбежать от хозяина и потом скрываться от него в его же собственном имении — такая изощренная хитрость могла родиться только в женской голове, — усмехаясь, произнес Сатир, который быстро сообразил, что хотя предложение Ювентины, на первый взгляд, несколько странно, но вполне достойно внимания.

— Далеко ли отсюда вилла Аврелия? — спросил Ириней.

— Около десяти миль, — ответила девушка. — Мне не раз приходилось ходить оттуда в Рим по Альбанской дороге, а из города пешком я добиралась туда неспешным шагом часа за три. Надо сказать, отсюда дорога будет идти на подъем.

— Десять миль, — в раздумье проговорил Ириней. — Все дороги заметены снегом… Не собьешься ли ты с пути? — спросил он.

— Нет, — ответила Ювентина, — местность мне хорошо знакома… Решайте сами, что лучше — сражаться с толпой обывателей, которые уже предупреждены о вашем скором появлений, или же затаиться на время в безопасном месте, пока не утихнет весь этот шум. На вилле можно отогреться, передохнуть и спокойно обсудить, что нам делать дальше.

— Что скажешь, Мемнон? Почему молчишь? — спросил Сатир александрийца.

— Я полагал, что Ювентине следует вернуться в город и больше не подвергать себя опасности, — недовольным тоном произнес Мемнон. — Она и так много сделала для нас, даже слишком много…

— Пойми, — взволнованно прервала его Ювентина, — я не могу оставить вас в таком бтчаянном Положении. Я так долго, с такой надеждой на успех готовилась к этой ночи, столько передумала, стараясь предугадать любую неожиданность… Нет! Как я могу вернуться в Рим, зная, что еще как-то могу поправить дело? Я считаю, что ничего не сделано, если не сделано до конца.

— Что за девушка! — тихо и восхищенно проговорил один из галлов.

Мемнон понял, что идея Ювентины укрыться от преследователей в имении ланисты Аврелия появилась у нее не вдруг — видимо, она с самого начала не исключала такой возможности, предусмотренной ею на крайний случай.

— Хорошо, — скрепя сердце согласился он. — Если другие не возражают, пусть будет так.

— Нам не приходится быть слишком разборчивыми, — угрюмо сказал Ириней.

— Возражений нет? — обратился Сатир к остальным. — Тогда веди нас, храбрая девушка!

Беглецы молча выбрались на Аппиеву дорогу и, осыпаемые снегом, быстро зашагали навстречу ветру, все дальше оставляя позади себя ненавистный город.

По Аппиевой дороге беглецы прошли до четвертого милевого камня, потом Ювентина свернула влево и повела их по едва приметной боковой дороге, пролегавшей через густые заросли кустарника. Немного дальше начинался лес.

Это была старинная Альбанская дорога.

Еще до того, как цензор Аппий Клавдий Слепой[360] построил великолепную мощеную дорогу из Рима в Капую, по Альбанской дороге жители столицы пускались в путь, чтобы потом свернуть с нее на плохую тогда дорогу, ведущую в Бовиллы, Арицию и дальше, к морю, до самой Таррацины. Но в Капую путешественнику быстрее и удобнее было ехать Латинской дорогой, которая шла севернее через Тускуланскую гору мимо больших цветущих городов — Ферентина, Фрузинона, Казина, Теана Сидицинского — и заканчивалась у Казилина, не доходя до Капуи примерно четыре мили.

С постройкой Аппиевой дороги, которую стали называть не иначе, как «царицей дорог», оживление на Латинской значительно уменьшилось. Тот, кто спешил в Капую и вообще в Кампанию, предпочитал ехать новой дорогой, которая была отнюдь не короче Латинской, зато гораздо более удобна.

Альбанская же дорога с тех пор пришла в запустение. Ею продолжали пользоваться местные сельские жители и богатые римляне, владевшие роскошными виллами к западу от Альбанской горы. Один раз в году оба консула отправлялись этой дорогой для жертвоприношения в храме Юпитера Лациара на Альбанской горе. Дорога шла к Ферентинской роще, потом круто поворачивала в сторону Альбы-Лонги[361], или, точнее, высокого холма, на котором когда-то стоял этот город, разрушенный римлянами в царствование Тулла Гостилия. Неподалеку от этого места представители городов Лация справляли Латинские игры в честь Юпитера Лациара, считавшегося покровителем всего латинского народа. Ювентина с детства любила бывать на этом празднике. Его участники собирались у подножия Альбанской горы, на восточном берегу большого и красивого озера, тоже называвшегося Альбанским.

В лесной чаще на западном берегу озера скрывалась небольшая вилла, принадлежавшая Аврелию. Туда и вела своих спутников Ювентина.

Снегопад не прекращался. Такой холодной и снежной зимы Ювентина не могла припомнить. Снег шел крупными хлопьями, мокрый и липкий.

В густом лесу, через который пролегала дорога, ветер был слабее, чем на открытом пространстве. Он шумел и завывал где-то в вышине, раскачивая верхушки сосен. Беглецы, разогревшись от быстрой ходьбы, почти не чувствовали холода. Но идти было трудно — снег становился все глубже и дорога все чаще шла на подъем.

После двух часов непрерывной ходьбы путники вышли к перекрестку двух дорог. Здесь, пересекая Альбанскую дорогу, шла дорога из Тибура в Анций. Ювентина знала, что отсюда до виллы Аврелия было не менее четырех миль.

Тяжело дыша, она в изнеможении опустилась на снег возле ствола могучей пинии.

Силы ее были на исходе. Гладиаторы, обступив девушку, говорили между собой о том, что если она не сможет идти дальше, то они будут ее нести по очереди на руках.

Немного передохнув, Ювентина поднялась и пошла вперед.

Справа от дороги протекал ручей, называвшийся Водой Ферентины. Он назывался так потому, что брал свое начало в Ферентинской роще, которая была посвящена этой богине.

Утопая по колено в снегу, путники с трудом прошли еще две мили. Ювентина разглядела в темноте высокую изгородь и крышу усадьбы.

— Хвала богам! — радостно прошептала она. — Это вилла Лициния Мурены.

Ювентина остановилась, переводя дыхание.

Опершись на руку все время находившегося рядом с ней Мемнона, она сказала ему, словно это могло его заинтересовать:

— Вон там, по другую сторону дороги находится вилла Гая Мария, нынешнего консула…

— Далеко ли еще идти? — спросил Сатир.

— Осталось не более двух миль, — ответила девушка.

Отдышавшись, она повела гладиаторов к ручью, через который был переброшен крепкий деревянный мост.

Сразу за мостом начинался довольно крутой подъем. Беглецы, с трудом пробивая себе дорогу в глубоком снегу, стали карабкаться наверх.

Ювентина теряла последние силы. Мемнон, не выдержав, поднял ее на руки. Она не противилась. Но когда гладиатор вынес ее на пологое место, Ювентина, несмотря на его уговоры, пожелала идти сама.

В это время снегопад прекратился.

По занесенной снегом тропе путники подошли к берегу озера.

Уже начинало светать. Сквозь просветы между косматыми ветвями сосен Альбанское озеро было почти невидимо под густым слоем тумана, опустившегося на его поверхность.

Озеро находилось в гигантской впадине вулканического происхождения. Летом оно было необыкновенно живописно. Богатые люди семьями приезжали сюда, чтобы подышать чистым воздухом и половить рыбу, которой озеро было чрезвычайно богато.

В древнейшие времена окрестные жители часто страдали от наводнений, потому что уровень воды в озере постоянно менялся и порой оно выходило из берегов.