поводил вокруг себя безумными глазами с красными прожилками. Короткая культя была уже обмотана бинтами, хирург в заляпанном кровью фартуке еще держал в красных руках иглу. Он выглядел озадаченным, не зная, что ему делать с помешанным.
– Принесите мне мою руку!
Де Ланси опомнился первым.
– Руку сюда, живее! – крикнул он оторопевшему помощнику хирурга. – Вон она, сверху!
Поддерживая Фицроя под спину, Уильям помог ему сесть на липком от крови столе и свесить ноги. Помощник принес отрезанную руку, вынув ее из кучи других человеческих конечностей. Сомерсет стал скручивать с мертвого пальца кольцо, которое, как назло, застряло; де Ланси сделал это за него, двумя руками.
– Это подарок Эмили, – пояснил Фицрой. – Если я скажу ей, что потерял его, она меня со свету сживет.
Уильям надел ему кольцо на левую руку. Раненый еле держался на ногах, но стол нужно было освободить для следующей операции. Два солдата, сидевшие неподалеку, поднялись с земли.
– Доставьте полковника в Брюссель, – велел им Уильям.
Фицрой попытался улыбнуться:
– До скорой встречи!
– Да, до встречи! Мой поклон леди Эмили.
Отыскать Веллингтона оказалось не так-то просто: раскинув полы синего плаща, «Красавчик» носился вдоль холмов, точно буревестник, со зрительной трубой в руке, высматривая опасность, направляя и подбадривая войска. Де Ланси сообщил, что лорд Фицрой вне опасности. У герцога были новости похуже: генерал Пиктон убит. Генерал фон Бюлов, который должен был выйти к Фришермону и ударить французам в тыл, застрял на дурной дороге; генерал фон Цитен со своим корпусом всего час назад выступил из Вавра и будет здесь только к вечеру.
Осажденные за обвалившимся забором немцы всё еще сопротивлялись, но жестокий огонь большой батареи не позволял подать им помощи; ядра падали всё ближе, картечь собирала свою жатву – Веллингтон приказал центру податься назад, переправив раненых в тыл.
– Ага! – сказал он вдруг, глядя в подзорную трубу.
Уильям посмотрел в том же направлении. Ней (это был он) выстраивал, похоже, всю свою кавалерию между пылающим, но еще не сдавшимся «замком» и полуразрушенной фермой.
– Пехоте строиться в каре побатальонно; артиллеристам при приближении кавалерии не оставаться при орудиях – прятаться в середине каре, а затем возвращаться к пушкам.
Леннокс, Перси, Фримантл и другие адъютанты понесли этот приказ пехотным командирам.
– Полковник, соблаговолите передать графу Аксбриджу, чтоб был наготове.
Де Ланси отправил своего помощника на левый фланг.
Странные отношения между главнокомандующим и начальником всей кавалерии, практически не разговаривавшими друг с другом, приводили Уильяма в недоумение, пока лорд Фицрой не объяснил ему, в чём причина: шесть лет назад граф Аксбридж, вернувшись из Испании, увел жену у Генри Уэлсли – младшего брата герцога Веллингтона. Разразился огромный скандал, ведь у Аксбриджа была жена и восемь детей; брат околдованной им леди Шарлотты вызвал его на дуэль, но обошлось без трагедий: история закончилась двумя разводами и тремя новыми браками, вот только леди Шарлотту с тех пор не принимали в высшем свете, и к мужу в Брюссель она приехать не смогла, хотя граф в фаворе у принца-регента. Де Ланси знал Аксбриджа по Ла-Корунье, то есть до начала этого невероятного романа, и теперь взглянул на него совершенно другими глазами: граф давно разменял пятый десяток, а такое буйство страстей, тайные встречи, похищение любимой женщины! Значит, Уильям напрасно терзался сомнениями, перед тем как сделать предложение Магдалене: его смущало, что он старше ее на тринадцать лет, – не придется ли ему лет через десять играть незавидную роль старого мужа? Но оказывается, что молодость не подвластна числу прожитых лет, а любовь действительно творит чудеса!
Все французские пушки вдруг смолкли разом. Перед английской пехотой показался длинный, колышущийся строй приближавшихся всадников. Это было похоже на морской прилив, только солнечные зайчики играли не в воде, а прыгали по золоту эполет, ярко начищенным орлам на киверах, кирасам, обнаженным клинкам, пока еще положенным на плечи. Земля вздрогнула и загудела: лошади с рыси перешли в галоп, клинки вытянулись вперед, «Vive l’empereur! [29]» – пророкотало громом. «Готовься к встрече кавалерии!» – пронеслось по шестнадцати батальонам, расставленным в шахматном порядке. Стрелки в первых рядах каждого каре одновременно опустились на одно колено, открыв обзор второму ряду; крепкие руки прижали к плечам ружья с примкнутыми штыками, готовясь стрелять. Кавалерия неслась на блестевшую сталью колючую изгородь.
Вспениваясь о препятствия, пестрая волна прокатилась в промежутки вверх по холму и схлынула вниз под артиллерийским огнем, однако тотчас вернулась обратно – к пока еще непроницаемым для нее каре, батареям на склонах… Пушки, оставленные без присмотра, никто не догадался заклепать – впрочем, на это не оставалось времени: откатившиеся сине-белые буруны утянули за собой зеленую ряску бельгийской кавалерии с редкими вкраплениями «серых»; впереди скакал красавец Аксбридж.
Два каре брауншвейгцев, между которыми установил свои орудия генерал Мерсер, показались ему ненадежной защитой, поэтому выполнять приказ и прятать в них артиллерийскую прислугу он не стал: пушки вернее. Конных гренадеров в высоких медвежьих шапках, вынырнувших из густого дыма на вороных конях, встретили густой картечью. Пока всадники и лошади бились на земле, ошметки передних рядов несло к смерти напором мощного вала; плотные ряды пуль срезали гребень за гребнем. Наконец, гренадеров смыло; Мерсер гарцевал вдоль батареи, отвлекая беспорядочную стрельбу французских фланкёров на себя, чтобы сберечь своих людей и не расходовать понапрасну боеприпасы. Он ускакал назад, когда показался второй вал – кирасиров. В стволы забили двойной заряд из ядер и картечи, врага подпустили на пятьдесят ярдов [30] и выстрелили по нему почти в упор, беглым огнем – словно огромная коса очертила полукруг, не оставив стоять ни одного колоска. Третий вал оказался уже не таким грозным: ему было не пробиться сквозь груды мертвых тел и лошадиных туш. Но как только чумазые артиллеристы издали победный клич, потрясая воздетыми кулаками и банниками, сбоку прогремел залп, со свистом пронеслись ядра, с ужасной скоростью взрывались гранаты, заржали в предсмертной муке упряжные лошади, взлетели на воздух искалеченные люди…
Ферма была в руках французов; выдвинувшись вперед, артиллерия снова грохотала, пехота обстреливала британские каре так прицельно, что полковым знаменосцам было приказано перебраться в задние ряды. Ван Мерлен повел свою бригаду в отчаянную атаку на французские пушки – ее разбили в брызги. Принц Оранский
