нелюбезна и твердо решила больше его не отталкивать. Впрочем, поддерживать разговор в таком растрепанном состоянии чувств было крайне затруднительно. И поскольку ей было сложно посмотреть ему в глаза, она потупила взор. А молодой человек говорил тем временем:
– …хотя, разумеется, я не очень часто хожу туда. А вы?
Лата растерялась, потому что она не слушала и не уловила, чтó он говорил до того, и ничего не ответила.
– Вы очень неразговорчивы, – сказал он.
– Я всегда неразговорчива, – сказала Лата. – И это уравновешивает.
– Нет, вы не такая, – возразил юноша с чуть заметной улыбкой. – Вы с подружками щебетали, как стайка болтливых птичек, когда появились в зале, а кое-кто из вас продолжал щебетать, даже когда ситарист уже начал настраивать инструмент.
– По-вашему, выходит, – ответила она, довольно холодно взглянув на него, – мужчины болтушками не бывают, только женщины?
– Да, – ответил молодой человек воодушевленно, обрадовавшись, что она наконец заговорила. – Это естественно. Можно я расскажу вам народную сказку про Акбара и Бирбала? Она очень в тему нашей беседы.
– Не знаю, – сказала Лата. – Как только я ее услышу, то смогу сказать, в тему она или нет.
– Что ж, может быть, в нашу следующую встречу?
Лата приняла эту реплику весьма прохладно.
– Полагаю, как-нибудь вскоре, – сказала она. – Мы, похоже, регулярно случайно встречаемся.
– А она непременно должна быть случайной? – спросил юноша. – Когда я говорил о вас и о ваших подругах, я на самом деле смотрел в основном на вас. Как только я увидел, что вы вошли, я подумал, какая вы красивая – в простом зеленом сари с белой розой в волосах.
Словосочетание «в основном» несколько обеспокоило Лату, но все остальное звучало для нее музыкой. Она улыбнулась.
Он улыбнулся в ответ и внезапно стал очень конкретен:
– В пятницу в пять часов вечера состоится встреча Литературного общества Брахмпура в доме старого господина Навроджи – Гастингс-роуд, двадцать. Там должно быть интересно – и вход свободный для всех желающих. С приближением летних каникул, там, похоже, будут рады и посторонним, для массовости.
Летние каникулы, подумала Лата. Возможно, после каникул они больше никогда не увидятся. Эта мысль опечалила ее.
– А, я вспомнила, о чем хотела вас спросить, – сказала Лата.
– Да? – слегка растерялся молодой человек. – Давайте спрашивайте.
– Как вас зовут?
Лицо юноши расплылось в счастливой улыбке.
– А! – сказал он. – Я думал, вы так и не спросите. Я Кабир, но с недавнего времени друзья начали величать меня Галахадом.
– Почему? – удивилась Лата.
– Потому что они думают, я то и дело спасаю девиц в беде.
– Я была не настолько уж в беде, чтобы меня спасать, – сказала Лата.
Кабир засмеялся.
– Я это знаю, вы это знаете, но мои друзья – сущие балбесы, – сказал он.
– Мои подруги не лучше, – сказала предательница Лата. Малати, впрочем, тоже хороша – бросила ее в трудную минуту.
– Тогда почему бы нам не сообщить друг другу наши фамилии? – сказал молодой человек, воспользовавшись преимуществом.
Повинуясь некоему инстинкту самосохранения, Лата сделала паузу. Он ей нравился, и она очень надеялась встретиться с ним еще – но дальше он может спросить у нее адрес.
Она представила себе картины допросов с пристрастием, которые ей учинит госпожа Рупа Мера.
– Нет, давайте не будем, – сказала Лата. И, чувствуя свою резкость и боль, которую, возможно, причинила ему, она спросила первое, что пришло ей в голову: – У вас есть братья или сестры?
– Да, младший брат.
– А сестер нет? – уточнила Лата, улыбаясь, сама не вполне осознавая почему.
– У меня была младшая сестра. До прошлого года.
– Ох… простите меня, – сказала Лата, опечалившись. – Как это, должно быть, ужасно для вас… и ваших родителей.
– Да, для отца, – тихо ответил Кабир. – Но кажется, устад Маджид Хан уже поет. Может, нам пора пойти в зал?
Охваченная состраданием и даже нежностью, Лата его почти не расслышала. Но когда он направился к двери, она пошла следом. В зале маэстро уже начал свое великолепное исполнение «Раг Шри». Они разошлись по своим местам и сели слушать.
3.7
Раньше Лата сразу же погрузилась бы с головой в музыку устада Маджида Хана – как Малати, сидящая рядом. Но встреча с Кабиром заставила ее задуматься о стольких вещах, что с тем же успехом она могла бы слушать тишину. Внезапно она ощутила легкость и беспечно улыбнулась сама себе, думая о розе в волосах. Минутой позже, вспомнив последнюю часть разговора, Лата упрекнула себя в бесчувственности. Она пыталась понять, что он имел в виду, сказав – и тихо так: «Да, для отца». Неужели его мать умерла? Если так, то их судьбы удивительно похожи. Или же его мать настолько отдалилась от семьи, что потеря дочери ее не слишком огорчила? «Зачем я думаю о таких немыслимых вещах?» – дивилась Лата.
В самом деле, когда Кабир сказал: «У меня была младшая сестра, до прошлого года», должно ли это было означать то, о чем Лата сразу же подумала? Но бедняга так напрягся, скомкал последние сказанные им слова и предложил вернуться в зал.
Малати хватило доброты и ума, чтобы не взглянуть на нее и не подтолкнуть. И вскоре Лата тоже погрузилась в музыку и растворилась в ней.
3.8
В следующий раз, когда Лата встретила Кабира, настроение у него было совершенно противоположным былой напряженности и подавленности. Она шла по кампусу с книгой в руке, когда увидела его вместе с другим студентом. Одетые в костюмы для крикета, парни шли по тропинке, ведущей к спортивным площадкам. Кабир невольно размахивал битой на ходу, и оба они, по всей видимости, были увлечены непринужденной и ненавязчивой беседой. Лата оказалась слишком далеко позади, чтобы расслышать, о чем они говорят. Вдруг Кабир запрокинул голову и расхохотался. Он был так красив в утреннем свете солнца, а его смех был таким искренним и расслабленным, что Лата, собиравшаяся свернуть к библиотеке, безвольно продолжила идти за ним. Она поразилась этому, но корить себя не стала. «Ну и что такого? – подумала она. – Раз он подходил ко мне уже трижды, почему бы и мне за ним не пойти? Но я думала, сезон крикета кончился. Не знала, что во время экзаменов может быть игра».
Как оказалось, Кабир и его друг решили немного потренироваться у сеток. Это был его способ отдохнуть от учебы. Дальний конец спортивной площадки, где располагались тренировочные сети, находился неподалеку от небольшой бамбуковой рощицы. Лата села в тени и, оставаясь незамеченной, наблюдала за тем, как двое парней по очереди орудуют битой и мячом. Она ничего не смыслила
