Зи-Зи, которой водка натощак слегка ударила в голову, весело щебетала и как-то между делом заметила:
— Ну почему это русские офицеры так отличаются от наших, польских?
— Это чем же? — благодушно поинтересовался Чеботарев и в очередной раз подмигнул Шурке.
— Ну вот у нас, там, где я была… — Зи-Зи показала пальчиками куда-то себе за спину, имея в виду то ли Львов, то ли другое место. — Однажды полк своих офицеров чествовал. В зале даже пан посол[67] был.
— Это что, в борделе? — насмешливо фыркнул Шурка.
— Ну почему там? — ни капельки не смутилась Зи-Зи. — Мы в том же доме этажом выше жили. Там и зал наш был, и номера, а внизу ресторан, очень хороший…
— Ясно, — Чеботарев, ухмыляясь, снова наполнил стопки. — Конечно же паны офицеры на радостях выкупали вас в шампанском…
— И вовсе нет, — радостно захлопала в ладоши Зи-Зи. — Они сами в нем купались!
— Как это? — недоверчиво покачал головой Шурка.
— А вот так! У нас в зале, мы туда из ресторана перешли, поставили ванну из номера, налили шампанского, а потом те, которых наградили, разделись и полезли туда.
— Что, совсем догола разделись? — уточнил полковник.
— Нет, — засмеялась Зи-Зи. — На них были фуражки, сабли с поясом и золотые шпоры! Вот так!
— Ну, у нас тоже нечто похожее случалось, — заметил Шурка.
— Вот именно, — неожиданно зло высказался Чеботарев. — Потому мы теперь тут рыбку и ловим…
Разговор прервался, Зи-Зи, почувствовав, что что-то не так, принялась собирать скатерть, а полковник, сердито крякнув, завалился на едва выдержавший его тяжесть лонгшез. Шурка тоже устроился рядом, а Зи-Зи, не желая лежать в мокром купальнике, вознамерилась загорать нагишом, и тогда Чеботарев, ругнувшись в полголоса, отправил ее вместе с лонгшезом за ближайшие кусты.
Какое-то время над пляжем слышался только едва различимый плеск воды, шуршание стрекоз да долетавший из леса птичий гомон. И Шурка просто неспособный вот так валяться без всякого дела не выдержал первым.
— И все же я не пойму, господин полковник, — Яницкий повернулся к Чеботареву. — Если все так безнадежно, то на кой черт вы меня сосватали Ваверу. Для заработка, или как?
— Или как, Шура, или как… — Чеботарев шевельнулся, и хлипкий лонгшез жалобно скрипнул. — Здесь кордон, нужна информация…
— Теперь ясно, — кивнул головой Шурка. — Значит, вы в Париже, там РОВС[68] и все такое прочее, а я здесь…
— Да никаких ровсов, Шура, на кой они… — Чеботарев неожиданно рассмеялся. — Ты помнишь хозяйку забегаловки в Харбине?
— Помню, конечно… А что?
— А то, что я ее к себе в Париж выписал.
Шурка удивленно приподнялся. В его голове никак не укладывалось, что Чеботарев решил спрятаться в некую тихую обитель, и он спросил напрямую:
— И что вы там будете делать?
— То же, что и ты, — коротко отрубил Чеботарев. — Ждать!
— Чего от большевиков ждать? — Шурка выругался.
— А вот тут ты не прав… — Полковник снова завозился на своем скрипучем лонгшезе. — Запомни, Шура, в мире ценятся только две вещи: сила и богатство. Причем сила дает власть и деньги, а деньги — силу и власть. В первом случае это диктатура, во втором — демократия.
— И что же в России будет? — насмешливо фыркнул Шурка.
— Надеюсь, монархия. Эдакая диктатура, постепенно переходящая к более мягкой форме правления, но только чтоб сверху кто-то один и обязательно с передачей власти по наследству…
— Это что, как в Англии?
— Именно так, — согласился Чеботарев. — Тогда, понимаешь, драка за верхнюю ступеньку исключается. Будь у нас император, наши генералы не тянули бы одеяло каждый на себя.
— А-а-а, — махнул рукой Шурка. — Это все ушло…
— Не скажи… Сам говорил, худо-бедно, но мужики землю взяли. Да и военный коммунизм провалился с треском. НЭП начался. А это значит, деньги возьмут свое…
— Вы что, надеетесь, большевики сами власть отдадут?
— А почему бы и нет? — усмехнулся Чеботарев. — Вожди их уже сейчас между собой перегрызлись. Больше того, я знаю, они валюту за кордон на секретные счета переводят. Человеческую природу не переделаешь, и нового в нашем мире ничего нет… Вот так-то!
Чеботарев посмотрел на Шурку, улыбнулся и, опустившись на лонгшез, прикрыл глаза…
Кан — глинобитная лежанка с дымоходом внутри.
Манза — китаец.
Банковка — притон с опиумом и рулеткой.
Ханшин — китайская водка.
Импань — деревенская усадьба.
Улы — китайская обувь, чувяки на толстой подошве.
Ломовик — перевозчик грузов.
Битюг — лошадь-тяжеловоз.
Пиджин — китайская манера говорить по-русски.
Дзянь-дунь — китайский губернатор провинции.
Хлопаки! Напшуд! Прендзе — Ребята! Вперед! Быстрее!
Это большевик! Руки вверх!
«Хорватия» — территория КВЖД под управлением генерала Хорвата.
«Марка» — денежная единица Польши в переходный период.
«Ходя» — пренебрежительное обращение к китайцу.
МЖК — международный железнодорожный комитет.
«Обывательские» — гужевая повинность населения.
«Шош» — марка пулемета.
«Биф» — говядина, мясные консервы.
Дощаник — сколоченная из досок лодка.
Хибати — горшок с углями для обогрева японского дома.
Саке — японская рисовая водка.
Бат — верткая, выдолбленная из бревна лодка.
Чалдон — прозвище сибирского жителя.
Наробраз — отдел народного образования.
Стрежень — середина речного течения.
«Американка» — деревянная эстакада для промывки песка.
Шайка — банный тазик.
Шаньга — сибирский пирог.
Сибчека — Сибирская чрезвычайная комиссия.
«Спец» — царский офицер, мобилизованный в Красную армию.
Привислянский край — часть Польши, отошедшая к России.
«Краскомы» — командиры Красной армии.
Эсеры — социалисты-революционеры.
«Черта оседлости» — места, где разрешалось жить евреям.
«Разговоры» — прозвище накладных петель «под старину».
«Тустеп» — модный танец.
«Рикардо» — трофейный английский тяжелый танк.
«Неглинка» — речка Неглинная, переделанная в подземный сток.
«Пересыльный» — трактир на Хитровке (Хитровом рынке).
«Политические» — враги самодержавия, «политики».
Веска — белорусская лесная деревня.
Сябер — (бел.) товарищ.
Гмина — (здесь) сельская территориальная управа.
Солтыс — сельский староста.
Лайдак — лодырь.
Муха-Михальский — командир повстанческого отряда.
«Ванька» — (здесь) городской извозчик.
Все офицеры, сдавшиеся в Крыму, были расстреляны красными.
Альвейер — портативный насос для перекачки бензина.
«Голубец» — придорожный крест с крышей шалашиком.
«Холодная» — арестное помещение.
«Каталажка» — арестное помещение.
