— А что для этого нужно?
— Нужны условия, которые, к сожалению, здесь ограничены. Точнее, операцию в здешних условиях не провести, нет оборудования и, собственно, операционной тоже нет. В местной больничке, насколько мне известно, такие условия есть, хотя и не идеальные. Но вопрос, разрешать вам там оперироваться, не в моей компетенции. Я могу рискнуть и сделать операцию там, но решать этот вопрос не мне, а вам с отцом и руководству учреждения.
— Понятно.
Эдик оделся и посмотрел доктору прямо в глаза.
— Можно еще спросить?
— Спрашивайте.
— Без операции возможно вылечить мою болезнь?
— Конечно, можно, но это потребует больше времени и всегда есть риск возобновления кровотечения. А это очень и очень опасно…
— Ну со временем у меня дефицита нет, четыре года впереди… Кровотечение, говорите, может начаться? А что можно сделать, чтобы оно не началось?
— Методов борьбы с легочным кровотечением много, но не все они одинаково эффективны. Самый надежный способ — операция. А так… Впрочем, есть ещё один метод в запасе — подкачка воздуха в плевру, что создаст воздушную подушку, которая сдавит дырку в легком. Старый, но забытый способ борьбы с легочным кровотечением у туберкулезных больных. Меня ему научил один сельский врач-фтизиатр еще в молодости. Способ так и называется — поддувание. Можно прямо в плевру поддувать, а можно в брюшную полость…
— Во, во. Я согласен, профессор. Давайте, поддувайте сколько надо, я вытерплю. А на операцию я еще не готов. Давайте подождем…
— Хорошо. Но только, Эдуард, вы не забыли, что это предварительный диагноз? Мне нужно ещё кое-что уточнить по вашему заболеванию. Только тогда можно будет говорить об окончательном решении вопроса с лечением.
— А как много времени это займет?
Савва Николаевич посмотрел на часы.
— Сейчас уже вечер. Если рентгеновские снимки здесь, я определюсь быстро, сегодня же.
Выйдя за дверь, Савва Николаевич попросил дежурившего у входа охранника позвать майора Головню. Тот вскоре пришёл вместе с Титом Валентиновичем.
— Ну что, профессор, с моим сыном? Какое ваше мнение? — на ходу задал вопрос Тит Валентинович.
— Точно скажу, когда посмотрю снимки. Они здесь, у вас? — обратился Савва Николаевич к майору.
— Кажется, мы их забирали из ЦРБ…
— Да у тебя, майор, точно! Ты же их в папку себе положил… — перехватил разговор Тит Валентинович.
— Верно, верно. У меня должны быть.
Майор стал выдвигать ящики стола и наконец в одном из них нашёл свежий пакет со снимками.
— Вот они.
Майор Головня подал пакет Савве Николаевичу.
— А негатоскоп у вас имеется? — спросил тот.
— Чего нет, того нет.
— Тогда мне нужно хотя бы хорошо освещённое окно, — сказал Савва Николаевич, вынимая два чёрных листа рентгенограммы и вскидывая один из них на тусклый свет люстры, висящей под потолком кабинета.
— Ничего толком не видно…
— Давайте в соседней комнате посмотрим. Там у нас процедурная, свет поярче и окно есть, — предложил майор.
— Хорошо, ведите, — согласился Савва Николаевич.
Пройдя через коридор, они с майором зашли в соседний кабинет, который действительно напоминал нечто похожее на медицинский. Пахло спиртом, хлоркой и ещё какими-то сугубо медицинскими запахами. На столиках, покрытых желтыми от автоклавирования простынями, стояли банки со стерильными салфетками и бельем, банки с дезраствором, из которых торчали инструменты для обработки ран. Молоденькая медсестра с красивым личиком, закрытым марлевой повязкой, стрельнув глазами на незнакомого человека, продолжала перебирать тампоны на соседнем столике.
— Лена, включи лампы дневного света на всю катушку, — отдал распоряжение майор.
Лена с удивлением повернула голову в сторону майора и с недоумением посмотрела на него.
— Я говорю включи свет поярче! Доктор снимки смотреть будет! — раздраженный несообразительностью медсестрички, закричал майор.
Лена так же молча встала и, подойдя к боковой стенке, щелкнула выключателями. Свет с треском и шумом зажегся во всех лампах синеватыми неоновыми огоньками.
— Ну вот, теперь другое дело. Прошу, профессор, — показал майор рукой на яркое пятно засветившихся под потолком ламп.
Савва Николаевич один за другим вскидывал снимки к свету и внимательно их просмотрел.
— Что у него? — не удержался майор от вопроса.
— То, что я и предполагал — абсцесс.
— Что будем делать?
— Лечить, что же ещё.
— Где?!
— А что, есть варианты? — вопросом на вопрос ответил Савва Николаевич.
Майор помотал головой.
— Если оперировать, то только в Питере, в больнице имени Гааза.
— На гражданке не разрешат…
— У меня есть предложение. Не оперировать, а поддуть, — как бы соглашаясь с майором Головней, высказал свою мысль Савва Николаевич.
— Как поддуть? — не понял Головня.
— Очень просто. Закачать воздух в плевральную полость и сжать абсцесс, чтобы быстрее заживал. Так лечат туберкулез. Риск кровотечения становится меньше, но другого выхода, кроме операции, я не знаю.
Савва Николаевич ещё раз вскинул снимок.
— Вот смотрите, майор. Видите полость с уровнем жидкости? Это и есть абсцесс. Он образовался на месте пневмонического инфильтрата. Вот сюда, — он ткнул пальцем на плевральную щель внизу снимка, — мы закачаем с помощью аппарата искусственного пневмоторакса воздух, двести-триста миллилитров. Он позволит сжать полость и начнется процесс репарации, края приблизятся друг к другу и пойдет заживление.
Савва Николаевич закончил объяснение.
— Идея хорошая. А где взять этот самый аппарат?
— Надо срочно найти. Звони местным фтизиатрам, у них он должен быть.
— Пойдемте, отцу Эдуарда скажете. А то он, может, ещё и не согласится, — предупредительно ответил майор.
Однако Тит Валентинович, как только услышал про возможность лечиться поддуванием, сразу согласился.
— Операция никуда не убежит, нужно попробовать сначала другие способы, — сказал он и благословил. — Давайте, Савва Николаевич. А ты вот что, майор, когда звонить будешь насчет аппарата, скажи, что мы хорошо заплатим, в принципе любую сумму. Ну давай, давай, где у тебя телефон? Звони.
— Здесь у меня только внутренняя связь, а междугородняя у шефа или дежурного.
— Да… Действительно богадельня. Нет телефонной связи с миром! Как вы тут работаете? Называй телефонный номер, я по мобильному позвоню.
Вскоре после нескольких попыток удалось выйти на квартиру главного врача местного туберкулезного санатория «Сосновая Роща». Тот быстро все понял и разрешил приехать и забрать аппарат, только попросил оставить расписку и деньги за амортизацию.
Савва Николаевич отозвал Тита Валентиновича в сторону.
— Тут проблема есть. Нужно, во-первых, чтобы кто-то знал, как делается поддувание. Я видеть-то видел, но никогда сам этим не занимался. А во-вторых, нужна гарантия, что аппарат исправен.
— Верно, профессор. Что предлагаете?
— Поедемте в санаторий, и на месте кто-то из докторов пусть все покажет и проинструктирует. И хорошо бы сделать это сегодня. Хотя и время позднее, но нужно спешить. У Эдика пока есть желание и самочувствие позволяет. Что будет завтра, нельзя предугадать. Абсцесс есть абсцесс. Он как пороховая бочка в легких с зажженным фитилем. Когда грохнет неизвестно, все зависит от длины фитиля…
— Тогда поехали, чего медлить?
Тит Валентинович передал телефон Головне. — Звони еще раз главврачу санатория, что мы выехали и скоро будем у него. Пусть приготовит аппарат и человека, который бы показал, как им пользоваться.
Через несколько минут чёрный джип, набирая скорость, вырвался из стен учреждения и, сделав крутой разворот влево, помчался по проселочной дороге в «Сосновую Рощу». Дорога была грунтовая, но хорошо отгрейдированная, машина легко пролетела двадцать пять километров за какие-то считанные минуты.
В вечерних сумерках санаторий показался большим темным кораблем с тускло горящими окнами-иллюминаторами. Увидев одиноко шагающего по дорожке человека, водитель джипа резко остановился.
— Где тут у вас начальство располагается? — спросил он через приоткрытое стекло.
— Начальство давно дома, а дежурный врач вон там, — и человек показал на корабль-призрак и светящееся тусклое окно, — на втором этаже. Вход с той стороны.
Машина вновь рванула с места.
— Звони, звони главному, кто тут что показывать будет? — толкнул в бок майора Головню Тит Валентинович, передавая ему телефон.
— Да и неудобно ещё раз звонить… — промямлил майор.
— Неудобно! А деньги драть удобно? — обозлился Тит Валентинович.
— Но вы же от чистого сердца…
— От чистого, от чистого…
