ты что? Это всего лишь деревенское стадо и пастухи.
– Почему ты меня не предупредил о том, что здесь бродит стадо? – Зен прижал острие меча к горлу Данава.
– Разве? – задал вопрос Данав. – И что от того, что здесь стадо?
– Нас увидят пастухи, – сказал Зен.
– И что? – спросил Данав. – Другой дороги все равно нет.
– Пастухи сообщат о нас, – сказал Зен.
– И что же меняется? – спросил Данав.
Зен взглянул в глаза Данава.
– Многое меняется – пастухи сообщат в деревню, и за нами пошлют погоню. А так как я не хочу, чтобы нас убили, как бродячих собак, то я не могу отпустить твоих женщин.
Зен убрал меч от горла Данава.
– Ты отказываешься от своего обещания отпустить женщин? Это бесчестно! – возмутился побледневший Данав. – Отпусти их. Я же останусь с вами.
– Кто ты? – усмехнулся Зен. – Простой пастух. Твоя жизнь в глазах князя ничего не стоит. Гарантией нашей безопасности может служить только княжна, поэтому я не отпущу ее.
Данав в расстройстве сел на камень.
– Если ты не сдержишь свое слово, то я никуда не пойду. Можешь убить меня.
– Запросто, – проговорил Зен, – по горной тропе ты нас провел, а дальше дорогу мы и сами найдем. А твоих женщин мы продадим в рабство.
Зен бросил взгляд на Денепру, которая заметно волновалась за Данава. Зен грубо схватил девушку за руку и подтащил ее к Данаву.
– Но сначала я убью ее, – сказал Зен и приставил меч к груди Денепры.
Данав плюнул на землю и встал.
– Ладно, я иду дальше.
Зен толкнул Денепру так сильно, что, если бы Данав не подхватил ее, она упала.
– Вот так! – сказал Зен.
Данав поднял котомку. Он видел, что кто-то из подпасков уже заметил ахейцев и со всех ног бросился к хижине, чтобы сообщить Трояну о чужаках. Это его обрадовало – Троян знает, что делать. Он пошлет гонца в деревню, а там пошлют погоню. А когда ахейцев догонят, будет уже другой разговор. Так просто разбойников не отпустят. Спасти их смогут только пленницы.
– Я не отказываюсь от своих слов, – проговорил Зен. – Так что веди нас и надейся, что я когда-либо сдержу свое обещание.
– Тебе это так с рук не сойдет, – пообещал Данав.
– До сих пор сходило, – рассмеялся Зен.
Однако он заметил появившуюся в голосе пленника уверенность. Проследив за взглядом Данава, он увидел пыльное облачко, поднятое ногами пастушонка, и спохватился:
– Однако как бы и в самом деле пастухи не подняли тревогу.
– Поздно, – сказал Данав.
– Ничего не поздно! – проговорил Зен и приказал своим людям, чтобы они немедленно догнали пастушонка и убили.
Остальные же направились к выходу из ущелья. После трудного перехода по горам следовало бы отдохнуть, но Зен не захотел рисковать.
Когда отряд оказался у выхода из ущелья, разбойники, ушедшие в погоню за пастушонком, нагнали отряд и сообщили, что они убили всех, кого они нашли в ущелье.
Хоть и обещал Тан молчать о разговоре с Вольгой, тем не менее, вернувшись, он выложил его своим товарищам. Правда, не все рассказал. О ночном жертвоприношении промолчал.
Квашка, выслушав рассказ, только недоверчиво рассмеялся:
– Да откуда она может знать, когда вернется Словен с войском, если этого никто не знает?
Доброгнев покачал головой:
– Откуда ей известно о скором возвращении Словена с войны, мы не знаем, да и не важно, имеет ли она какое-то сообщение от своего сына, либо ей это сказали боги. Для нас имеет значение, чтобы ее слова сбылись. Если так и произойдет, то тогда и остальные ее обещания сбудутся.
– Мы тут зря время только теряем. Пока не поздно, надо идти искать других союзников, – сказал Квашка.
– Скоро мы узнаем, верно ли ее предсказание, – коротко ответил Тан и на этом разговор прекратил.
Но когда через несколько дней войско Словена прибыло в столицу, Тан поразился: слова волхвини сбылись в точности. Теперь он с нетерпением ждал, когда Словен выберет время встретиться с ним.
Но время шло, а к Словену его не звали, и Тан забеспокоился.
После ужина он собрал товарищей на совет.
– Словен давно вернулся в город, но пока нет сообщения, что он желает встретиться с нами, – сообщил Тан. – Это меня беспокоит.
– Может, забыли ему передать наше предложение? – предположил Лещина.
– Да ему, скорее всего, нет дела до наших трудностей! – сказал Квашка. – Надо было за помощью сразу обратиться к Болгару.
– Возможно, – сказал Тан. – Мы с Доброгневом и Лещиной были на княжеском пиру и видели, как Словен поссорился с Болгаром и его братьями. Возможно, это сейчас его и занимает.
– Если между ними начнется междоусобная война, то Словен нам не поможет, – сказал Квашка. – Надо было обратиться к Болгару.
– А зачем? – проговорил Лещина. – Болгар и его братья точно так же увязнут в этой войне, и им тем более будет не до нас.
После этих слов в комнате повисло молчание.
– Возможно, мы зря приехали сюда за помощью, – наконец проговорил Доброгнев. – Наверно, лучше было бы нашему племени договариваться с соседями добром.
– Пытались, но ведь не получилось, – напомнил Тан.
– Значит, мы остаемся одни и нам не на кого больше надеяться, – мрачно проговорил Доброгнев.
– Есть еще и Сыроядец, – сказал Квашка.
Тан нахмурился и проговорил:
– Слышал я о нем много плохого: мол, дикие у его племени нравы, не дорожат они кровным родством.
– Поживут с нами, переймут наши обычаи, облагоразумятся, – сказал Квашка.
– Прежде чем дикари облагоразумятся, они переморят кучу народа, – заметил Лещина.
– Я разговаривал с ними – хороший люд, – сказал Квашка.
– Нет! – решительно вмешался Доброгнев. – Дикари подобны волкам. Поодиночке, каждый из них как ласковая собака, но когда собираются стаей, лучше им не попадаться на пути – загрызут любого, тем более того, перед кем унижались, притворяясь другом.
– Да, дикарей опрометчиво впускать в дом, все равно добра не оценят, – сказал Тан и подал знак, чтобы все замолчали, так как в комнату вошла Добрина.
– Что тебе надобно? – настороженно спросил Тан. Впрочем, голос он постарался смягчить – Добрина была и хорошая хозяйка, всем старалась угодить, и отношения с квартирантами у нее сложились дружеские.
Она подошла к Тану и, склонившись над его ухом, прошептала.
– Там к тебе пришли.
– Кто? – громко спросил Тан.
– Женщина, – так же тихо проговорила Добрина.
– Женщина? – удивился Тан.
Хотя он успел познакомиться в городе со многими людьми, однако женщин, которые могли бы прийти к нему, он не знал.
Добрина вполголоса посоветовала:
– Не надо говорить так громко.
– У меня от товарищей тайн нет, –
