Ознакомительная версия.
Спустившись с косогора, танки вышли на плато. Пересекали его развернутым строем на предельной скорости. Со склонов, занимаемых противником, всё плато просматривалось как на ладони.
Поверхность неровная, сплошь изрытая авиационными воронками и ямами, доверху заполненными талой водой, в изобилии стекавшей по лощинам с гор. Перед этим несколько дней подряд, не переставая, лил сильный дождь. Стекавшая с гор вода, смешиваясь с талым снегом, не имея стока, заполняла воронки, ямы, глубокие колеи, скрыв их от глаз механиков-водителей, превращая в ловушки для танков.
На грунте, перенасыщенным водой, за танками оставались глубокие колеи. Из-под гусениц вверх летели фонтаны жидкой грязи, обдавая автоматчиков, укрывшихся за бронёй башен.
Рис. 3. Танки идут в бой.
Противник встретил танки яростным артиллерийским огнем.
Соколов, наблюдая через панорамный перископ, командовал боем.
– Пятый! Пятый! Я первый! Почему остановился? – кричал он в ларингофон, перекрывая шум работающего двигателя.
– Я пятый! Застряли в болоте! Самостоятельно не выбраться! – раздался срывающийся на крик голос командира танка.
– Пятый! Пятый! Я первый! Поддерживай остальных огнем! – прокричал Соколов и тут же перевел перископ.
– Я пятый! Понял! Выполняю! – раздалось в наушниках.
Вслед за «пятой» остановилась «седьмая». С нее на землю попрыгали автоматчики. Укрывшись за броней, открыли огонь по противнику.
– Седьмой! Седьмой! Я первый! Почему остановился?
– Я седьмой! Подорвался на мине! – раздалось в наушниках.
– Седьмой! Танк не покидать! Поддерживай остальных огнем! – прокричал он в ларингофон.
– Я седьмой! Понял! Выполняю! Танк дрогнул, из ствола орудия, вслед за выпущенным снарядом, блеснуло яркое пламя.
До передовой противника оставалась сотня метров, но она для танков была и самой опасной. Оттуда противник из орудий бил по ним прямой наводкой.
Опережая, вперед вырвался «тринадцатый».
– Молодец, – отметил про себя Соколов и тут же его внимание переключилось на другие танки.
Выбрасывая из-под гусениц высоко вверх комья грязи, «тринадцатый» на полной скорости под огнем противника прорвался через его передний край.
– Дави гадов! – громко раздалась в шлемофоне механика-водителя команда командира.
Противник дрогнул. В панике заметались солдаты в ярко-зеленых шинелях от мчащегося на них танка, находя себе последнее пристанище под гусеницами. Подавив живую силу, не сбавляя скорости, танк стремительно приближался к невысокой плотине. За ней противник замаскировал противотанковое орудие на случай прорыва танков. Командир, поглощенный жарким боем, поздно обнаружил его по торчащему из-за плотины стволу, направленному на них.
Пехотинцы попрыгали с танка и залегли.
Нервы у артиллеристов в последний момент не выдержали от мчащегося на них танка и раньше времени выстрелили по нему.
Рис. 4. Опередить! Раздавить гусеницами!
Снаряд попал в башню. Танк вздрогнул. Не пробив броню, рикошетировал от нее. Резкий, словно удар бича погонщика скота, многократно усиленный, отозвался внутри башни. Краснопеев почувствовал, как будто чем-то тяжелым его ударили по голове, а под шлёмом лопнули барабанные перепонки. От отскочивших кусочков брони по лицу струйками потекла кровь. Мир для него погрузился во тьму. Он потерял способность видеть и слышать, ощущать свое тело, кроме боли в голове. Длилось это секунды, прежде чем он пришел в себя. В бою многое невозможное становится возможным.
Он мельком взглянул на командира орудия и заряжающего. Оба были оглушены и находились в том же состоянии, в каком до этого был он. Без них орудие стало бесполезным.
По команде командира механик-водитель, не сбавляя скорости, повел танк на орудие.
Опередить! Раздавить гусеницами, прежде чем противник еще раз выстрелит прямой наводкой и в упор расстреляет танк. Счет шел на секунды, доли секунд: «Кто – кого!». За орудийным щитом артиллеристы торопились перезарядить орудие. В последний момент нервы у них не выдержали от мчащегося на них танка. Опоздали!
Тяжелая машина, на полной скорости, вздыбившись всем корпусом над плотиной, перевалилась через неё и всей своей тяжестью обрушилась на орудие, раздавив его, глубоко вмяв в землю вместе с расчетом, не успевшим разбежаться, оставив за собой торчащий из земли искореженный ствол.
Танк, подняв лобовым листом над башней столб воды, смешанной с грязью, по инерции, царапая днищем, прополз десяток метров и замер.
Механик-водитель пытался вывести его задним ходом, но упёрся в откос плотины. Беспомощно вращались гусеницы, выбрасывая из-под себя вверх фонтаны грязи, зарываясь глубже и глубже.
Без опоры на них, танк сел на днище и накренился на бок. Тяжелый орудийный ствол развернул башню в сторону крена. Двигатель заглох. Механик-водитель безуспешно пытался запустить его и разрядил аккумуляторы. Танк утратил боеспособность. Автоматчики попрыгали на землю и залегли.
В поле зрения бригадефюрера Штраубе, командовавшего боем, попал танк, застрявший за плотиной.
– Попался, сволочь! – со злостью прошипел он, увидев в бинокль, что это модернизированный танк Т-34, за которым он безуспешно охотился последние недели. А тут сам явился. Это был ему подарок судьбы!
С этого момента началась борьба за танк между Соколовым и Штраубе.
Во время боя к экипажу «тринадцатой» на помощь ринулся танк.
Штраубе увидел, как один из танков движется по направлению к плотине. Артиллеристам и минометчикам им была отдана команда сосредоточить по нему огонь. Вокруг заплясали взрывы. Ближе к плотина они становились плотнее. Отрезав пути подхода, противник заставил его повернуть и отойти. То же произошло во время боя и с тягачом.
Безуспешными оказались попытки Соколова связаться с экипажем «тринадцатой» по рации.
Оказавшись в безвыходном положении, Краснопеев принял решение оставить танк, несмотря на ведущийся по нему с передовой шквальный огонь. Скрытно выбраться через аварийный люк в днище танка не получилось. Танк сидел на днище. Механик-водитель, едва высунувшись из своего люка, был тут же сражен автоматной очередью. Та же участь постигла и остальных членов экипажа.
– Ира, – прошептал Краснопеев и затих.
В этом бою противник был отброшен с занимаемых позиций на несколько сотен метров вглубь. Наша пехота закрепилась на новом рубеже. Танки отошли на прежние позиции и оттуда огнем поддерживали её. Оставшиеся в долине подбитые танки, в ожидании эвакуации, выполняли задачу огневых точек.
В то время, как лязгая гусеницами, танки возвращались с поля боя на исходную позицию, в Берлин, согласно приказу, Штраубе была послана шифровка о застрявшем возле передовой модернизированном танке Т-34.
Глава 8. Решение подсадить новый экипаж
После боя майор Антонов предпринял ещё одну попытку подойти на тягаче к «тринадцатой». Наткнувшись на яростный огонь артиллерии, вынужден был отойти.
Как молния, сверкнув, озаряет вокруг, так неожиданно промелькнувшая в сознании мысль натолкнула его на причину такого ожесточенного огня. Она перешла в уверенность.
Противник обнаружил, что рядом с их передним краем находится танк с новым орудием. Все прошедшие дни осуществлял наблюдение за ним. Ждал момента захватить его. Появилась реальная возможность перетащить его к себе. Как только перегонят сюда тягач с другого участка фронта, отбуксируют его за свой передний край.
Оставалась единственная возможность, пока танк на нейтральной территории, подсадить в него экипаж выяснить, что произошло и попытаться своим ходом отвести от передовой. И этим надо было как можно скорее воспользоваться.
Отбуксировав подбитый танк на СПАМ, Антонов остался и прошел в свою летучку. Тягач ушел без него за следующим подбитым танком.
***
Вызвав ординарца, срочно послал его на СПАМ за механиком-водителем старшиной Будаевым и стрелком-радистом сержантом Ерошкиным.
После форсирования реки Прут недолго им обоим пришлось воевать. Танк Ерошкина был подбит. Механик-водитель погиб, командир скончался в госпитале, а он, после излечения, возвратился в свою часть.
С Будаевым произошло, примерно, то же самое. Он один из экипажа остался в живых и с ранением ноги был отправлен в госпиталь.
После возвращения из госпиталя в часть, оба, оказавшись без экипажей, были временно направлены на СПАМ. Будаев в мастерскую по ремонту двигателей, Ерошкин в оружейную к лейтенанту Кравченко.
С утра, по указанию Кравченко, Ерошкин закреплял в танке орудие. Работать в тесной башне было неудобно. К тому же сверху, через открытый башенный люк на голову лил дождь. Пришлось его закрыть и работать в полутьме при свете переносной лампы.
Ознакомительная версия.
