– Ты ее убила! – крикнула я.
Рука ее сильно кровоточила, но женщина даже не взглянула на нее.
– Ты отравила раджкумара, – произнесла я, подойдя к ней. – Ты отравила раджу. Рани была бы следующей, но ты рассчитывала, что британцы сделают это вместо тебя!
– Ну а ты хоть что-то сделала, чтобы мне помешать? – довольно ухмыляясь, сказала Кахини.
– Стражи! Отведите ее в темницу! – приказал Арджун.
Но я напомнила им, что там находится ее любовник Садашив.
– Почему бы не отдать ее британцам? – предложил один из стражей.
Впервые на лице Кахини промелькнул страх.
– Уж лучше я себя убью!
Она отчаянно сопротивлялась, но не могла справиться с четырьмя мужчинами. Мы слышали ее крики все время, пока ее тащили вниз по холму. Солдаты унесли тело Сундари. Мы вернулись в зал рани. Покрасневшие глаза госпожи свидетельствовали о том, что она уже знает о случившемся.
– Сожалею, – сказала я, бросив взгляд на Каши, обнимавшую Ананда. – Кахини отдадут британцам. Пусть делают с ней все, что хотят.
– Не понимаю, – с недоумевающим видом произнесла рани.
Я взглянула на Арджуна.
– Я думала, что Ваше Высочество расстроены тем, что произошло с Сундари…
– А что с Сундари?
– Кахини выстрелила и убила ее, – тихо сказала я.
Рани обхватила руками голову. Каши громко расплакалась. Рани приподняла голову и махнула рукой на стопку распечатанных писем.
– Там и твои, – сказала она. – Гопал их прятал.
Словно одержимая, я принялась рыться в письмах. Одно… два… три письма от Ишана, мужа сестры. Одно от Шиваджи. Еще три письма прислал мой отец. Все они были написаны за минувшие четыре месяца. Первым я развернула письмо отца. «Ты нужна в Барва-Сагаре, Сита. Пожалуйста, приезжай немедленно. Приведи с собой солдат со двора рани. Британцы забрали самых красивых женщин в деревне, в том числе твою сестру…»
Я едва дышала.
Шиваджи писал: «Сита! Ануджу увезли в дом проституции. Они отказываются ее отпустить. Только боги знают, что они там с ней делают, но мы надеемся, что деньги и сила могут их переубедить. Сита, пожалуйста…»
Я прижала ладонь ко лбу, стараясь унять волнение, но строчки прыгали перед моими глазами и мне едва удавалось сдерживать слезы. Арджун читал письма, которые я откладывала. В каждом меня умоляли приехать, привезти деньги, людей или то и другое.
«Мой сын примет Ануджу как жену, но в каком она будет состоянии, если мы не вызволим ее сейчас? Представь, что они с ней делают. Я не думаю, что ты получаешь эти письма. В противном случае ты бы уже приехала».
Я отложила оставшиеся письма. Какая бы судьба ни ждала Кахини, я была уверена, что она будет недостаточно ужасной для нее.
– Как только мы сможем, я пришлю людей и деньги, – пообещала рани.
Но кто знает, когда это случится? Если я погибну в Джханси, моя плененная британцами сестра останется в борделе. Эта мысль помогла мне понять, что же двигало Азимуллой-ханом. Теперь я на самом деле понимала, что такое неукротимая ярость.
– А что говорит Гопал? – спросил Арджун.
– Он признал, что Сита оказалась права в своих подозрениях, – бесстрастным голосом произнесла рани. – Кахини обещала стать его любовницей, если он поможет ей и Садашиву завладеть троном.
– Выбрось из головы дурные мысли, Сита, – сказал Арджун. – Когда бой закончится, мы поскачем прямиком в Барва-Сагар.
Он повернулся к рани:
– Наши воины все еще сражаются.
Рани поднялась на ноги.
– Прогоним британцев из Джханси и со всего континента! – провозгласила она.
Она позвала Мандар, Прийалу и Джхалкари. Мы впятером направились на крепостную стену. Когда мы подошли к ней, генерал Рагхунатх Сингх спустился с нее доложить о положении дел.
– Запасы воды кем-то испорчены, – сообщил он. – Осталось лишь на два дня.
Стреляли без перерыва. Нам приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.
– Тантия Топи добился успехов? – спросила рани.
– Говорят, что он сбежал в Чаркхари, Ваше Высочество. Повстанцы остались без предводителя. Британцы установили двадцатичетырехфунтовую гаубицу. Теперь, когда они откроют огонь, стены Джханси не выдержат.
Мы стояли кружком. Легкий ветерок обдувал мне шею. Сейчас апрель. Где-то в Индии женщины вплетают в длинные косы жасминовый цвет.
– Войска собираются в Калпи, – продолжал генерал Сингх. – Мой совет: покинуть Джханси. Берите своего сына и направляйтесь в Калпи. Если вы спасетесь, то сможете продолжить борьбу.
Мы отправились в обратный путь к Панч-Махалу. Повсюду на улицах раздавались крики женщин, молящих рани спасти их. Внутри дворца хаос лишь усугубился. По коридорам в панике бегали, истошно крича, люди. Когда мы добрались до спальни рани, Джхалкари попросила переговорить с госпожой наедине. Мы остались ждать в коридоре. То и дело к нам обращалась женщина с ребенком, моля помочь ей спастись.
– Я знаю, что рани бежит с раджкумаром. Вы будете с ней. Возьмите моего сына. Пожалуйста! – впав в истерику, молила женщина.
– Шримати, мы не можем, – мягко произнесла Прийала. – Дороги из города нет.
– На что мне тогда надеяться? А ему?
Женщина протянула на вытянутых руках своего сына. На вид ему было не больше шести месяцев от роду. У ребенка были большие глаза и щеки с ямочками.
– Он не будет обузой. Он послушный ребенок.
– Шримати, – прошептала Прийала. – Извините. Мы будем за вас молиться.
– Пожалуйста! – вскричала женщина. – Ему не надо много молока. Он уже ест обычную пищу…
Прийала расплакалась теперь в открытую. Арджун отвернулся. Я знала, что он чувствует себя таким же беспомощным, как и я.
Когда рани открыла дверь, у нее и Джхалкари были покрасневшие глаза.
– Арджун! Сита! Я желаю видеть вас двоих у себя, – сказала рани.
Джхалкари грустно улыбнулась мне, когда мы проходили мимо нее.
Какое-то время рани просто не могла вымолвить и слова. Когда же она заговорила, голос ее был глух, будто она долгие часы громко разговаривала.
– Мы уходим из Джханси сегодня ночью через Бхандирские ворота. Со мной пойдут мой отец и четыреста его людей… также Каши с Анандом, Мандар и Прийала… а еще все стражи Арджуна. Мы подождем, пока британцы вторгнутся в Джханси и воцарится хаос. Мы переоденемся в воинов из Орчхи, – сообщила она.
Мудрая уловка, поскольку княжество Орчха послало свои войска в помощь британцам. Внешне они ничем не отличаются от людей рани.
Рани протянула Арджуну кошель из голубого бархата.
– Возьми это. Здесь достаточно, чтобы выкупить сестру Ситы у британцев. Вы оба не поедете в Калпи.
Мы попытались возразить, но рани решительно прервала нас, покачав головой.
– Выбери десятерых, кто поедет с вами. Когда ее освободите, найдите меня, если сможете. Если не сможете, распоряжайтесь тем, что останется в кошеле, на свое усмотрение. Бегите в какой-нибудь город подальше отсюда, женитесь и родите детей. И будьте осторожны, чтобы британцы не нашли вас.
Она отмахнулась от нас прежде, чем мы успели еще что-либо сказать ей. В ближайший час ей надо переговорить с важными людьми о более значимых для нее вещах. Она хочет со всеми попрощаться.
Я и Арджун уселись в зале рядом с Джхалкари в ожидании, когда нас позовут. Все молчали. Я попыталась разговорить Джхалкари, узнать, что она задумала, чтобы пробраться в Калпи, но она наотрез отказалась отвечать на все мои вопросы. Я недоумевала, почему Джхалкари проявляет такое упрямство. Неужели она больше мне не доверяет? Я изредка бросала взгляды в ее сторону, надеясь, что Джхалкари передумает, но ее лицо оставалось для меня запертой шкатулкой. Она явно не желала, чтобы я в это вмешивалась.
К полуночи мы переоделись, облачившись в свободного покроя чуридары и грязные курты, чтобы походить на солдат из Орчхи. От этой одежды так несло и она имела такой вид, что я догадалась: ее сняли с мертвецов. У рани в руках был какой-то продолговатый сверток ткани и оружие. Если на ней и имелись украшения, то они были спрятаны под куртой и я их не видела. Со стоявших снаружи лошадей тоже были сняты все привычные украшения. Саранги, кобыла госпожи, стояла неоседланная. Рани положила на спину животного сверток старой ткани, который должен был заменить ей седло. Каши принесла Ананда. Рани крепко привязала приемного сына у себя за спиной, а затем его укутали шерстяным плащом. Ребенок сохранял полнейшее молчание. Я не услышала от него ни всхлипываний, ни слов жалобы. Каким он станет мужчиной, если выживет?
Я погладила бок Шера. Из-за неутихающей стрельбы конь то и дело вздрагивал и в нетерпении бил копытами землю. Каши, Мандар и Прийала заняли свои места позади рани. А затем вышла Джхалкари. Увидев, во что она оделась, я все поняла.
– Джхалкари! У тебя же муж! – воскликнула я. – Что ты делаешь?
Дургаваси была одета в голубую ангаркху. На ее шее висело жемчужное ожерелье, а в нос вдето кольцо. Только те, кто знал Лакшми Баи близко, мог бы понять, что перед ними не рани. Она собиралась, притворившись рани, устроить возле одних из ворот вылазку, чтобы отвлечь внимание врага на себя. Но как только британцы поймут, что их обманули, они казнят Джхалкари.
