И ты не знаешь, сколько времени проведешь там.
Я делаю паузу, позволяя ей обдумать мои слова.
– Что у тебя есть на зиму? Сапоги? Куртка с меховой подкладкой?
– Мои сапоги годятся только для того, чтобы ходить по грязи после дождя. Те, что были на тебе…
– Ну, что поделаешь.
Мэйлин берет в руки одну за другой вещи – многие из них мои, – а я киваю или качаю головой, высказывая свое мнение. Она упаковывает рубашку и штаны цвета индиго, в которых обычно принимает роды, а также простое шелковое платье, которое с недавних пор надевает для ежемесячных визитов в Благоуханную усладу с доктором Ваном.
– Это платье принесло мне удачу, – говорит она.
– И элегантно смотрится в любой обстановке.
Мы выбираем девять заколок, два ожерелья и восемь пар серег – не больше и не меньше, ведь эти числа считаются благоприятными для Змеи. Затем мы наполняем ее корзину для вышивания, чтобы Мэйлин было чем занять себя во время путешествия по Великому каналу и позже, во дворце, в ожидании чьих‑то родов. И наконец мы упаковываем набор чаев, которые Мэйлин сможет заваривать на корабле и в своей комнате, когда доберется до места назначения.
– Вкус и аромат напомнят о доме и о тех, кому ты небезразлична, – говорю я, размышляя обо всех женщинах, которым помогает моя подруга, но ее мысли перетекают в другое русло.
– Надеюсь, Кайлу будет скучать по мне, но сомневаюсь. – Мэйлин выглядит грустной. – Он потерял терпение из-за того, что я не могу подарить ему ребенка. Мы согласны даже на девочку. – Понимая, что задела мое больное место – то, что я не смогла зачать сына, – она добавляет: – Тебя это тоже печалит. Прости, что сделала больно.
– Ты никогда не сможешь причинить мне боль. – Видя, что глаза Мэйлин начинают затуманиваться, я снова беру ее за руки. – Не позволяй страху овладеть тобой. Помни, что Змея произошла от Дракона. Это дает тебе огромную силу и стойкость.
Вернувшись домой, я почти обо всем докладываю мужу. Он соглашается отправить Мэйлин несколько кусков шелка, чтобы та могла сшить себе одежду во время путешествия, и это будет прекрасной демонстрацией товаров семьи Ян во дворце. В ту ночь Маожэнь удаляется в комнату Розовой Льдинки, а я сплю одна в супружеской постели. На следующий день он уезжает в Нанкин.
Первые три месяца отсутствия Мэйлин проходят быстро. Летние цветы полностью опали, а деревья стали золотыми. В один из хрустящих осенних дней Маожэнь неожиданно возвращается домой. Он присылает слугу с просьбой немедленно явиться в его библиотеку, что я и делаю. У меня есть новости, но прежде чем я успеваю их сообщить, муж достает из рукава свиток. На нем еще больше сургучных печатей, чем на письме, которое прислала госпожа Лю.
– Управление ритуалов и церемоний просит тебя немедленно прибыть в столицу для лечения женщины в Запретном городе [43], которая страдает от глазной инфекции, – объявляет Маожэнь, зачитывая документ. Он смотрит на меня. – Полагаю, это повитуха тебя рекомендовала. Поблагодари при встрече.
Я поднимаю руку.
– Я не собираюсь никуда ехать. Глазную инфекцию способен вылечить любой врач. Я там не нужна.
– Но им нужен не любой врач, а именно ты. Тем более, как ты утверждаешь, это несложная задача.
Я не хотела делиться своей новостью таким образом, но я положила руку на свой детский дворец и объявила:
– Я беременна. Я не могу поехать.
Он ликует:
– Это будет сын?
– Мы не узнаем, пока он не вдохнет воздух этого мира, – отвечаю я, но слово «он» не остается незамеченным.
Маожэнь сияет, но я замечаю в его глазах тревогу – он явно взвешивает все за и против, постукивая пальцем по свитку.
– Чем шире небо, тем легче рыбам, чем выше небо, тем вольнее птицы!
– Но…
– Нельзя не подчиниться императору. Тебе придется выполнять приказ. И кто знает? Вылечишь глазную инфекцию, а на следующий день тебя могут назначить врачом императорского дома. Подумай, какую честь это принесет нашей семье.
Он прав, но я не чувствую себя польщенной. Я злюсь на Мэйлин за то, что она поставила меня в такое положение. Разве недостаточно того, что судьба предоставила ей благоприятную возможность? Почему бы не оставить меня наедине с моей собственной жизнью – с мужем, дочерями и будущим ребенком? Но я не вправе предаваться своим печалям. Есть слишком много других вещей, которые нужно обсудить и спланировать.
– Я не хочу, чтобы ты путешествовала одна, – говорит Маожэнь.
– Когда я покинула отчий дом и поехала к бабушке, отец приставил ко мне охрану…
– Охрану мы обеспечим, но мы с отцом также хотим, чтобы с тобой отправилась спутница.
Я смотрю на него с недоумением.
– Спутница?
– Как и во время твоего путешествия в Уси. Моим матери и отцу сообщили об этой поездке, когда они договаривались о нашем браке. Сваха добилась встречи с госпожой Чжао. Та подтвердила, что ты никак не могла… – Он отводит взгляд, смущаясь.
– Мне было всего восемь!
– Но на море полно пиратов, а сельская местность кишит разбойниками. Госпожа Чжао поручилась за тебя…
Я подняла руку, останавливая его. Выходит, Маожэнь считает, госпожу Чжао обязали стоять на страже моей девственности?! А теперь он хочет, чтобы она присматривала за мной в отъезде…
– Госпожа Чжао – мать моего брата, – говорю я. – Я буду счастлива, если она присмотрит за мной ради тебя.
Я верю, точнее, надеюсь, что не выдала своих эмоций.
– Ради матери, – поправляет он. – Ради нашей семьи.
Маожэнь проводит со мной ночь. Он ложится рядом, прижимаясь животом и грудью к моему позвоночнику, упираясь коленями в спину, а одну руку кладет на живот. Я знаю, что он любит меня и заботится обо мне и нашей семье, но это решение будет иметь последствия. Когда меня не будет в Благоуханной усладе, ничто не помешает ему проводить с Розовой Льдинкой столько времени, сколько захочется. Она может забеременеть – или это уже произошло? У меня может родиться четвертая дочь, а у нее – сын. Есть такой афоризм: «Умный действует сообразно обстоятельствам». Но разве этого нельзя сказать и о наложнице?
Маковка, которая едет со мной, начинает собирать вещи, а я навещаю дедушку и бабушку, чтобы получить их совет и набрать широкий ассортимент трав и прочих ингредиентов для лечения глазной инфекции неустановленного происхождения, которая, вероятно, пройдет раньше, чем я доберусь до столицы. Дедушка дает следующие рекомендации:
– Даже если пациентка – любимая наложница императора, не забывай, что она ничем не отличается от любой другой
