Ознакомительная версия.
Раздался телефонный звонок, замполит осторожно взял трубку и ответил, прикрывшись согнутой ладонью, но тут же вскочил — известие отняло возможность соблюдать этикет.
— Приехал Борзых, а у нас электронный щит с периодически сменяемой информацией выключен, разрешите? — проговорил он и поспешил из аппаратной.
Подполковник Борзых служил инструктором политуправления и был известен необычайной дотошностью, его изощренный мозг рождал тысячи вопросов, на которые не было заведомо готовых ответов. Начинал он со скромной должности начальника клуба. Привлеченный случаем к какой-то проверке, он показал такую въедливость, что вскоре стал непременным членом всяких комиссий. Проверять — не работать, это Борзых усвоил четко, тут главное уметь поставить проверяемого в тупик и придать вопросам необыкновенную значительность. Он и ставил.
Отправляясь в Озерное, Борзых имел перед собой четко означенную цель: разобраться по фактам обращения офицеров в высшие партийные инстанции. Но это, разумеется, был только повод. Наверх пишут многие, в том числе и офицеры. Если разбираться с каждым, не хватит никаких сил. А тут послали именно его, да еще по личному указанию начальника политуправления. Так бывает, когда обозначается какое-нибудь общественно значимое явление, требующее особой политической реакции. Для обоснования явления подбираются факты, и если оно состоялось, готовится директива, направляемая в войска для изучения и руководства. Сейчас все напоминает именно такую ситуацию, осталось только вычислить явление. Впрочем, область поиска невелика: начальник только что выступал с докладом по поводу избирательной кампании в Верховный Совет и говорил о борьбе за власть деструктивных сил. К ним, по его утверждению, примкнули некоторые офицеры, которые забыли о своих прямых обязанностях и используют кампанию в целях политического карьеризма. Многие из них стали забрасывать верха разной ерундой, надеясь нажить политический капитал. Изучая перед поездкой обстановку в Озерном, Борзых нашел, что она вполне соответствует тезисам начальника, особенно когда узнал, что здешнего замполита пытаются выдвинуть кандидатом в депутаты.
В аппаратной тем временем кипела напряженная работа. Денисов радостно терзал свой компьютер и готов был вытрясти из него то, что интересовало гостя. Он то и дело бросал на полковника восхищенные взгляды. Таких проверяющих ему встречать еще не приходилось: не мелочится, все ухватывает с полуслова и с ходу подсказал, как можно развить предложенную идею. Ведь если сжимать информацию непосредственно у абонента до отправки в канал связи, получится принципиально новая система передачи данных. Она сулит такие выгоды, о которых даже не мечтается…
Ветров же был занят своими мыслями: проблема, которой походя коснулся этот молодой человек, должна получить фундаментальную проработку. Передача информации на поле боя традиционными средствами становится все более затруднительной из-за возрастания возможностей средств радиоэлектронного противодействия. Хитроумные способы ее защиты становятся весьма обременительными. В этих условиях необходимо сокращать количество информации, выпускаемой в эфир, тогда как для эффективного управления войсками ее требуется все больше и больше. Возникшее противоречие можно разрешить путем сжатия информации, так что общую направленность развития техники связи юноша уловил правильно. Однако подобные проблемы — дело будущего. Сейчас же следует признать, что данное предложение имеет сомнительную практическую ценность и более соответствует категории желаемого, чем действительного. Хотя, конечно, топить юношу не следует — пусть надежду питает и отраду старцам подает. Хорошо бы забрать его к себе в институт и привлечь к разработке новой системы, где можно будет попытаться использовать принцип сжатия информации…
Вернулся сумрачный Микулин: инструктор политуправления замучил дурацкими вопросами и объявил, что Борзых имеет желание поговорить со старшим лейтенантом Денисовым. Тот не смог сдержать досады — хуже нет, когда отрывают от программы или машинного счета, ибо придется многое восстанавливать заново. Микулин, предчувствуя, какие предстоят ему испытания, не стал выговаривать за показанное недовольство, лишь попросил быть спокойным и не скрывать никакой малости, поскольку товарищ подполковник и так все вскроют.
Борзых начал разговор с дежурных вопросов: как жизнь? Как служба? Чем заняты? Какие проблемы? Денисов отвечал односложно, он был еще во власти компьютерных циклов и условных переходов, да и вопросы не требовали напряжения. Впервые оно возникло, когда Борзых попросил проинформировать, сколько рационализаторских предложений подается ежегодно по Союзу, каков поток обращений граждан в центральные органы, сколько, по его мнению, трудится там людей и как следует работать с письмами граждан в соответствии с последним анализом опыта такой работы в Тамбовской области. Денисов ничего об этом не знал.
— Вижу, что вы озадачены моими вопросами, — правильно понял его недоумение Борзых. — Капитан Микулин характеризовал вас как человека с четко организованным мышлением (он сделал ударение на первом слоге, как стало модно в партийно-политических кругах), склонного к математическим расчетам, вот и давайте посчитаем. Если каждый из четырех миллионов имеющихся у нас рационализаторов напишет по письму, к которому нужно в соответствии с упомянутым постановлением внимательно отнестись, то есть изучить, проверить, дать ответ и проконтролировать, то на это потребуется не менее двух миллионов человеко-дней, что значительно превышает фонд рабочего времени аппарата ЦК. Следовательно, работа центрального органа нашей партии будет дезорганизована. Вы согласны?
Денисов молчал. Похоже, его недоумение только усугубилось.
— Допускаю, что подобные расчеты не могли прийти вам в голову из-за крайнего примитивизма, — продолжил Борзых, — ведь вас больше волнуют проблемы высшего порядка. Но неужели нельзя было посоветоваться со старшими? Или, может быть, они сами подсказали вам такой путь?
Денисов был поражен столь нелепыми рассуждениями и даже собрался возразить, да вовремя удержался, поняв, что опровергать все это — значит втянуться в бесплодный спор и уйти от существа дела. Только и сказал, что не сделал ничего запретного, а воспользовался своим правом коммуниста обращаться с предложениями в любые инстанции, вплоть до…
— Ну, это тоже не аргумент! — прервал его Борзых. — Наличие прав и возможность их реализации — совершенно разные вещи. Есть же у вас неотъемлемое право быть избранным в Верховный Совет, но вы пока не требуете этого. И потом, знаете, потрясать правами — это не самая лучшая позиция, особенно сейчас, когда многие люди, в том числе и вы, считаете возможным отступить от своих прямых обязанностей. Не делайте удивленное лицо, я постараюсь доказать свое утверждение.
И Борзых стал доказывать, упорно, методично, вскрывая его недостатки и упущения. Факты брались непосредственно из письма, личного дела, беседы с замполитом, а то и вовсе предполагались. Он становился все более уверенным, воодушевленным — по-видимому, нисходило вдохновение. Денисов же крепился из последних сил, возмущаясь тем, что разговор ушел в другую плоскость, в иное измерение, совершенно не связанное с существом письма. Ведь с ним только что разговаривал полковник, с пониманием, уважительно, даже похвалил за правильно ухваченное направление исследований и, хоть покритиковал, но за дело. Этот же без всякого понятия приклеивает чернуху. Терпение лопнуло, когда Борзых стал упрекать его в нежелании наладить нормальную семейную жизнь.
— При чем здесь это? — почти выкрикнул он. — И вообще, о-от… какое вы имеете право? Это мое личное дело, о-от.
Борзых ответил спокойно и весомо:
— Такое право мне дала партия. Ее основатель, как помните, писал: «В любви участвуют двое, и возникает третья, новая жизнь. Здесь кроется общественный интерес…» Это из его письма к Кларе Цеткин. Вот почему мы не можем проходить мимо…
— Основатель много чего говорил, — с вызовом перебил Денисов, — в частности, о том, что нужно быть компетентным, не судить с кондачка о работе специалистов и не чваниться своим правом «не утверждать», о-от… Это из его 42-го тома сочинений. Разрешите идти?
«Каков, однако, наглец», — думал Борзых, наблюдая в окно за спешно удаляющимся Денисовым. Он чуть подался вперед и скосил глаза на уже включенный электронный щит, где, будто по заказу, сияла надпись:
«Управлять без компетентности… без знания науки управлять? Смешно».
«Так вот где причины столь необычной политической просвещенности, — продолжил свои мысли Борзых, — ну ничего, мы посмеемся позже и в другом месте».
Теперь он точно знал, в какую сторону нужно раскручивать дело.
Ознакомительная версия.
