– Эка они тебя…
Одним движением норвежец избавил Вратко от унизительного кляпа.
Со свистом парень втянул прохладный лесной воздух. Попытался выговорить хоть слово, но затекшая челюсть не слушалась – получилось лишь мычание. Как у немого. Страшновато вышло. Даже суровые викинги передернулись…
– Язык-то на месте? – осторожно поинтересовался Игни.
– Щас погляжу, – ответил Олаф. Наклонился и придирчиво осмотрел рот новгородца. – На месте…
– Воды ему дайте, – распорядился Хродгейр. – Всю ночь с кляпом проторчать…
Пока Рагнар отстегивал от поясного ремня флягу и вливал изумительно вкусную воду тонкой струйкой в рот словена, Черный Скальд пояснил:
– Рианна помогла тебя найти. И про Асмунда все рассказала.
– Может, отвяжем? – спросил Свен. Он лишился своей любимой секиры, зато на правый бок привесил меч. Это чтобы левой рукой мог вытащить, догадался Вратко, ведь десница викинга висела на перевязи.
– Пока не будем, – вздохнув, сказал Хродгейр. – Ты выдержишь еще чуток около дерева?
Новгородец кивнул, пролив воду на подбородок.
– Вы… держу… – Похоже, речь понемногу возвращалась к нему.
– Ну и молодец. Ты крепкий парень, другой к нам не прибился бы, – серьезно проговорил Гуннар.
– Я вот к чему, – поспешно добавил предводитель. – Люди Модольва должны к тебе вернуться. Просто из любопытства – проверить, как ты тут мучаешься. А мы их встретим.
– Встретим и приветим, – оскалился Олаф. Его голова была обмотана тряпкой, а кожаную куртку покрывали бурые потеки, очень уж похожие на запекшуюся кровь.
– Уж приветим так приветим, – сурово бросил Рагнар. – Мало не покажется.
– Мария… Харальдовна… у них… – с трудом проговорил Вратко.
– Да знаю я, – хмуро ответил Черный Скальд. – Пока ей ничего не сделают. А к полудню, глядишь, и вызволим.
– Монах Бернар говорил, войско Харальда разбито… – в надежде услышать опровержение, начал новгородец, но по унылым лицам викингов понял – не соврал святоша.
– Разбито. В пух и прах разбито… – глядя в землю, произнес Гуннар. – Те, кто уцелел, по округе разбежались. Одна надежда – гоняться не будут. Мы саксам тоже здорово всыпали.
– Наших много погибло? Сигурд где?
– Убили Сигурда, – зло отвечал Хродгейр. – И Бёдвара, и Стена, и Хорнбьерна… Всех не перечислить. Ты видишь всех, кто из моей дружины уцелел. И хевдинг Торир полег со всей дружиной. Хирдманы Харальда все погибли, а с ними и Тостиг-ярл со своими людьми… Тесно сегодня будет в Вальхалле.
– Ты знаешь, что Бернар и Модольв злоумышляли против Харальда-конунга, желали ему проигрыша… – быстро заговорил Вратко. – Они и саксам желают… беды. Хотят, чтобы нормандский герцог завоевал Англию…
– А чем мы им помешать сможем? Теперь уж точно ничем. Шесть мечей и два скальда – невелико войско. Выбраться бы целыми к дреки… И то неизвестно, не пожгли ли их саксы.
В глазах Хродгейра мутно клубилась беспросветная тоска. Да и его верные дружинники выглядели не лучше. Не бесшабашная удаль лихого рубаки, в одиночку бросающегося на сотню врагов, а мрачная решимость загнанного в угол, израненного бойца, способного поджечь дом, который защищает, лишь бы только не достался он врагам. Про таких говорил Тьодольв из Хвинира в «Перечне Инглингов»:
Ингьяльда же
Преясного
Вор дома,
Дымовержец,
Во Рэннинге
Горячими
Пятами стал
Топтати.[124]
– Вождь! – Игни тронул скальда за рукав. – Вождь! Идет кто-то…
– В малину, живо! И тихонько мне! – вполголоса приказал Хродгейр.
Дружинники не заставили себя уговаривать, нырнули в колючие кусты быстро и довольно тихо для людей, привыкших больше к морю, нежели к лесу. Скрылись и замерли. Вратко прислушался. Похоже, даже дышать опасаются. Зато в отдалении послышались голоса.
Новгородцу показалось, что он узнал Эйрика.
Кто же с ним?
А какая разница?!
У шагнувшего на поляну худощавого викинга, увидевшего, что Вратко освободился от кляпа, округлились глаза.
– Ты… Ты! Ты как это?! – каркнул он, сжимая кулаки.
Его спутник – тот самый викинг с заостренной наподобие клина русой бородой, что вязал вчера Марию Харальдовну, – покачал головой.
– Приткнуть бы… – начал он, но закончить не успел.
Хирдманы Хродгейра кинулись из кустарника с шумом и треском, достойными поднятого с лежки кабаньего выводка.
Эйрик успел схватить меч за рукоять, когда копье Гуннара вошло ему в живот. Викинг повалился навзничь с громким криком, пытаясь зажать широкую рану ладонями. Русобородый попытался спастись бегством. Подобно напуганному зайцу заметался, закрывая голову руками. Игни с размаху зацепил его мечом по плечу. Раненый взвизгнул, еще больше напоминая длинноухого трусишку, хотел нырнуть между Олафом и Хродгейром…
Это стало последней ошибкой дружинника Модольва, совершенной в Мидгарде. Два клинка ударили одновременно. Меч Олафа перерубил ему хребет на уровне поясницы, а оружие Хродгейра ткнулось в череп за ухом. Клинобородый упал как подкошенный.
– Двое готовы! – радостно воскликнул Игни.
– Не шуми. Что ты суетишься? – укоризненно проговорил Свен, глядя на корчащегося Эйрика. – Добить бы…
– Так добей, – буркнул Гуннар, вытирая наконечник копья пригоршней желтых листьев.
Свен коротко «хэкнул», опуская меч.
Тем временем Олаф уже разрезал путы, притягивающие Вратко к буку.
– Ну что, Подарок Ньёрда, – недобро усмехнулся Хродгейр, – пойдем к остальным?
– Идем… – выдохнул новгородец.
Он сделал шаг, другой и упал бы, если бы крепкая ладонь Рагнара не поддержала его под локоть.
– По дороге расскажешь, что Белоголовый с монахом замыслили. – Черный Скальд уже вложил меч в ножны.
И они пошли. Ввосьмером против неизвестности.
Глава 24
«Встань, туман студеный!»
Вратко плохо запомнил дорогу к лесной хижине, которую про себя называл «избушкой лесника». Только жесткая ладонь привычного к веслу Рагнара, вцепившаяся, словно клещи, в правое плечо, маленькая твердая ладошка Рианны на левом локте и свой сбивчивый рассказ о пережитых злоключениях. Хродгейр, шагающий рядом, хмурился и кусал ус. А потом сказал:
– Могу сказать, что тебе повезло. И дроттинг Марии повезло, что она попала в плен вместе с тобой. А может, и нам всем повезло, что мы отыскали тебя, прежде чем вступить в бой с людьми Модольва Белоголового. Много в твоих словах удивительного, и, если бы я меньше знал, как ты притягиваешь удачу, то не поверил бы половине сказанного. Но… Ошибусь ли, если скажу такую вису:
Ньёрда Дар отчаянный
Дружит, знать, с удачею:
Рыбья зыбь отторгла
Вздыбленными волнами,
Лестно пощадило
Блеска лезвий игрище…
Верно други верили —
Зверь не тронет храброго.
– С волком этим много непонятного, – вмешался Гуннар. – Сдается мне, что это был вервольф…
– Кто? – удивился словен.
– Ну, колдун, что умеет в волка перекидываться.
– А… Может быть. Только чего ж он меня не сожрал?
– Точно! – поддержал новгородца Олаф. – Оборотни, они только и ищут, как бы человеческим мясом побаловаться.
– Наверное, это был неправильный вервольф. Или больной, – попытался найти оправдание волчьей доброте кормщик.
– Или старый, – подытожил Черный Скальд. – А теперь готовьтесь к драке.
Викинги примолкли, сосредоточились. Игни проверил, легко ли выходит меч из ножен.
– Прошу тебя, Подарок, – проговорил Хродгейр, – не лезь вперед. Нас слишком мало, чтобы еще и тебя прикрывать.
«А я и не собирался…» – подумал Вратко, но вслух сказал:
– Оружие хоть какое дайте.
– На! – Олаф протянул ему нож. – Только сзади держись. С девочкой…
Вратко хотел было обидеться, но не нашел сил. Подумаешь! Ну, не воин он, как ни крути. Хотя за горло монаха подержался бы с удовольствием. Только Бернар тоже не будет в первых рядах. Не из тех он людей.
– О-о-один! – Крик Хродгейра напомнил рык разбуженного зимой медведя.
Викинги ринулись на поляну следом за вождем. Почему-то новгородец нисколько не удивился, услышав от них древний боевой клич. Знакомство с отцом Бернаром все больше и больше отталкивало его от христианской веры, хотя парень и помнил местного уличанского священника – доброго и участливого старичка, обучавшего детей грамоте и не устававшего рассказывать о южных странах и народах, которые там обитают.
Хирдманы Модольва не ожидали нападения.
Четверо мирно кашеварили у небольшого костра. Из оружия у них нашелся лишь нож, которым они крошили стрелки зеленого лука на стесанном с одного бока чурбачке.
Еще трое выскочили из-за сараюшки. Бежали босиком, протирая на ходу глаза. В их волосах торчали сухие травинки – видно, спали на сеновале. Зато мечи прихватить они не забыли. Молодцы. Уж лучше без сапог, зато не с голыми руками.
От леса бежали еще двое. В полном вооружении, даже в кольчугах. Очевидно, они охраняли лагерь.
