Александр Звягинцев - На веки вечные

– Что ты имеешь в виду? – недоуменно спросил Гресь.

– Утечку информации, – вздохнул Филин. – Как там агент Шпиц поживает? Не прорезался больше?

Гресь аж зубами скрипнул.

– Работает, сволочь!

– Если он каким-то образом пронюхает о наших планах и сообщит им про Паулюса, можем его просто не довезти…

– Вот и думай, как его в Нюрнберг доставить так, чтобы не прихлопнули, – отрезал Гресь. – Вам там виднее.

Самолет в Нюрнберг улетал рано утром, и Филин, которому, как всегда, не хотелось ехать в свою пустую квартиру, где им овладевала тяжелая и неодолимая тоска, решил ночевать на работе, в небольшой комнате отдыха рядом с кабинетом. Он уже собирался прилечь, когда в кабинет заглянул хмурый Ребров и, помявшись, сказал, что просит разрешить ему не возвращаться в Нюрнберг. Что готов к работе в любом другом месте, кроме Нюрнберга. Готов, если надо подать рапорт.

Филина это не удивило, мало того, он ждал такого разговора.

– И что ты собираешься делать? – резко спросил он. – Надеюсь, не запьешь? Не начнешь пропадать по грязным кабакам, опускаясь все ниже…

Ребров удивленно вскинул голову.

– Что ты на меня так смотришь? Не ты один рассказы Бунина читаешь.

Филин посмотрел на потухшего, обиженно нахохлившегося Реброва и подумал, что зря он так начал разговор – грубо получилось, бестактно. Ведь человек страдает, по-настоящему мучается… Он помолчал и уже совсем другим тоном продолжил.

– Не надо тебе этого делать, Денис, не надо. По многим причинам. Во-первых, мне тебя там заменить некем, а дела заворачиваются серьезные, можно сказать, решительный момент настает. А во-вторых, не могу я тебя тут оставить. Потому что тут с тобой может нехорошее случиться.

– Да не собираюсь я спиваться! – глухо буркнул Ребров.

– Я не об этом.

– А о чем?

– О том, что полковник Косачев отделался простым выговором, и уже приступил к работе – получил назначение здесь, в Москве – в следственную часть… Я знаю, что это за человек… Он предпримет все, чтобы отомстить тебе. А за одно и мне. Ну, я ладно… Но я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось! Не хочу и не допущу этого. Ты меня понял?

– Так точно.

– Ну вот, а теперь давай чай пить.

«…Фактически, в каждом министерстве рейха, среди лиц, занимавших ответственные посты, имелись агенты русской секретной службы, которые могли использовать для передачи информации тайные радиопередатчики».

Утро было теплое, туманное. В саду, окружавшем коттедж, на Айхендорфштрассе, когда туман рассеивался и выглядывало солнце, уже чувствовалось приближение весны. Руденко пил чай на кухне, поглядывая в окно. Напротив сидела жена – Мария Федоровна. Она смотрела на мужа жалостливо, по-бабьи пригорюнившись. Время от времени супруга чуть заметно покачивала головой, обращаясь к каким-то своим тревожащим ее мыслям.

На кухню неслышно вошел вальяжный серый кот. Скосив на него глаза, Мария Федоровна с некоторой даже гордостью сказала:

– А Мурзик-то наш без тебя спать никогда не ложится. Ждет. Вчера вот до самой ночи в кресле сидел, пока ты не приехал.

– Молодец, наш человек, – засмеялся Руденко и почесал замурлыкавшего кота за ухом. – Пойду пройдусь чуток по саду, что ли. А то в этом суде сидишь, как грешник в преисподней. Лица у всех синие, как у утопленников.

Мария Федоровна понятливо кивнула.

– Дочкам в Киев звонила? – спросил Руденко, натягивая шинель.

– Звонила. Говорят – скучают. А так все хорошо. Отметки в школе хорошие.

– Вот и добре… Где там моя охрана? – поинтересовался уже в дверях Руденко.

Из комнаты у входа в коттедж, где располагались личные охранники главного обвинителя, чертом выскочил сержант Иосиф Гросман, что-то на ходу дожевывая.

– Не составите мне компанию во время прогулки, товарищ сержант? – вежливо поинтересовался Руденко.

– Слушаюсь, товарищ генерал! – без задержки выпалил Гросман.

– Правильно отвечаете, товарищ сержант, – похвалил его Руденко с чуть заметной усмешкой. – Ибо указания начальства, как известно, подлежат исполнению, даже если они неисполнимы.

Гросману даже показалось, что он подмигнул ему в этот момент и расплылся в улыбке.

В саду Гросман пристроился чуть сзади Руденко, внимательно поглядывая по сторонам. Мокрый сад был прозрачен и пуст.

– У вас ведь, товарищ сержант, я думаю, есть личный счет к тем, кого мы судим? – вдруг остановился Руденко и повернулся к Гросману.

– Есть, товарищ генерал. Как у всех советских людей. Отец погиб на фронте, дядя, Иосиф Нахманович, после побега из плена два года партизанил в одесских каменоломнях, а потом погиб. Дедушку Пиню и бабушку Маню, немцы сожгли живыми во время карательной операции. Я когда первый раз в зал попал и увидел этих фашистов так близко… У меня все внутри переворачивалось, голова кругом… Взял бы автомат и…

– А вот этого не надо, – мягко сказал Руденко. – Они теперь свое получат.

Он уже собрался продолжить прогулку, когда Гросман решился на вопрос:

– Товарищ генерал, разрешите спросить?

– Спрашивайте, конечно, товарищ сержант.

– А правду говорят, что Гитлер жив и прячется где-то в Тибете?

– В Тибете? Ишь ты, в Тибет уже отправили, – покрутил головой Руденко. – Нет, в Тибете он не прячется. У нас теперь есть доказательства, что Гитлер отравился. Труп его опознан. А разговоры о том, что он жив, это просто слухи или… политические спекуляции. Кое-кому они выгодны.

– Товарищ генерал, а вот говорят, что были какие-то силы таинственные, которые ему помогали, – решил выложить, пользуясь моментом, все мучившие его вопросы Гросман. – Что иначе бы он такого безобразия не натворил, без этих вот сил?

– Мистические силы, говорите? – Руденко снял фуражку, привычно почесал залысины. Потом решительно вернул фуражку на место. – Если бы они были, эти самые мистические силы, мы бы с вами тут, товарищ сержант, сейчас не гуляли. Другое дело, что он морочил немцам головы этими самыми силами, чтобы добиться от них полного послушания. А может, и сам в них верил, потому как был психопатом…

В этот момент раздались гудки подъехавшей машины.

– Так, – вздохнул Руденко, – вот и погуляли.

У коттеджа рядом с машиной, за рулем которой сидел Ребров, стояли Филин и Александров. Дышали, подставляли лица под выглянувшее солнце.

– Ну, здоровеньки булы! – приветствовал их подошедший Руденко. – Пойдем в дом или погуляем?

– Погуляем, конечно, – весело сказал Филин.

– Ну, тогда пошли, – махнул рукой в глубь сада Руденко. – А вы, товарищ сержант, – обернулся он к Гросману, – подождите нас здесь. Не беспокойтесь, совсем далеко мы не уйдем, все время будем у вас на глазах.

– Товарищ генерал, – насупился Гросман. – Мне строго приказано сопровождать вас везде…

– Вы помните, что нужно делать, получив указания начальства? – чуть напряг голос Руденко.

– Так точно, – вытянулся Гросман, уловив недовольство в голосе генерала.

– Вот и выполняйте.

– Вчера пришло сообщение из Москвы. Принципиальное решение о доставке свидетеля в Нюрнберг принято. Он готов давать показания трибуналу, – сообщил Руденко, когда они с Филиным и Александровым остались втроем.

– И когда его доставят? – уточнил Филин.

– Когда и как – это предстоит решить нам с вами, – усмехнулся Руденко. – Так что вся ответственность за успех операции на нас ложится. Есть одно жесткое условие: на все про все нам дается пара дней. Доставили – выступил – отправили. Вот такой график.

– Это понятно. У него среди немцев множество врагов – считают, что он предатель, погубил тысячи солдат… Поэтому каждый день его пребывания здесь увеличивает опасность какой-либо провокации, – озабоченно сказал Филин. – Ему в Москве обещали выкроить время для его свидания с женой и сыном, которых он давно не видел.

– Ну, это уже по вашей части, – отмахнулся Руденко. – Я лично не возражаю, но когда, как, вы уж сами решайте. Мое дело допрос провести так, чтобы без сучка и задоринки.

Какое-то время они шли молча, но каждый думал о том, что ход с Паулюсом, конечно, выигрышный и эффектный, но вот в случае срыва или неудачи… Москва объяснения слушать не будет – надает по шапке со всеми вытекающими последствиями.

– А теперь давайте пройдемся по пунктам плана, – нарушил молчание Руденко. – Пункт первый. Доставка свидетеля в Нюрнберг.

– Делать это открыто, легально с разрешения американцев, опасно, – решительно сказал Филин. – Здесь до сих пор полно упертых нацистов, преступников и просто темных личностей, готовых на все. Действовать без разрешения американцев – тоже риск. Помните, недавно они задержали наш самолет и арестовали его экипаж, поскольку он приземлился без их разрешения?.. Сразу после победы они еще закрывали на такое глаза, но с тех пор ситуация переменилась. Американцы могут потребовать и предварительного допроса Паулюса, узнав о его появлении. И нам трудно будет им в этом отказать. А что может случиться во время допроса и после…