Теперь Мария-Антуанетта, некогда эрцгерцогиня Австрийская, затем дофина французская и королева Франции, получит новое имя — вдова Капет.
Ей, как и полагается, выдали траурное платье, клеёнчатые туфли, и даже веер из чёрной тафты. Она отказывалась выходить на прогулки, чтобы не проходить мимо двери камеры своего мужа. Долгие часы она сидела в кресле и вязала.
После удара ножа гильотины, отправившего в вечность Людовика XVI, наступила тревожная тишина. В конвенте никто не говорил о дальнейшей судьбе королевы. По-видимому, там решили пока оставить её в покое, но не выпускать из рук, чтобы заставить Австрию быть более покладистой, если начнутся переговоры о мире. Верный друг, бывший австрийский посланник в Париже Мерси постоянно напоминал венскому двору о том, что Мария-Антуанетта теперь лишена титула королевы и, следовательно, остаётся лишь австрийской эрцгерцогиней, как и прежде, до брака, а посему моральный долг императора — потребовать её выдачи. Но Франц не сильно беспокоился о своей близкой родственнице, к тому же австрийская военная партия делала всё, чтобы сорвать любые переговоры с Францией. Все другие европейские монархи были ничуть не лучше императора. Все они громогласно заявляли, что потрясены тем, что творится в революционной Франции, но ни один из них не ударил и палец о палец ради спасения пленённой королевы.
«Весь мир покинул меня!» — скажет она знаменитую фразу. Никто её не спасёт, в этом она всё больше убеждается. И Мария-Антуанетта, эта решительная, не сломленная тюрьмой женщина, решается на опасное дело — ускорить собственное освобождение.
Неожиданно на помощь ей пришёл один из её стражников, комиссар Коммуны Тулузен Тулан. Этот яростный революционер 10 августа штурмом брал Тюильри, за что получил медаль. Поэтому ему, неподкупному «рыцарю Революции», и была доверена охрана королевы. Вероятно, он был в неё влюблён. В этом нет ничего удивительного. Сколько раз Марии-Антуанетте приходилось пускать в ход свои чары, милый, ласковый голос, улыбку, чтобы вызвать горячие симпатии мужчин. Тронутый горем прекрасной женщины, Тулан решает её спасти.
Через тринадцать дней после казни короля, 2 февраля, к бывшему генералу, Варнаву Жарже, жена которого была придворной дамой Марии-Антуанетты, явился симпатичный молодой человек с живыми глазами, статный, подтянутый, и сообщил ему, что он от королевы. Генерал не поверил. Во всяком случае он решил быть настороже с этим «посланником». Но тот протянул ему записочку.
«Вполне можете доверять подателю этой записки, — писала Мария-Антуанетта, — он будет говорить с вами от моего имени. Его чувства мне известны и остаются неизменными вот уже пять долгих месяцев».
Генерал попросил, чтобы Тулан помог ему проникнуть в крепость для обсуждения с королевой плана побега.
Через Тулана она передала генералу ещё одну записку: «Если вы на самом деле решились прийти ко мне, то поторопитесь. И будьте осторожны, чтобы вас здесь не узнали. Особенно опасайтесь одной женщины, которая сидит здесь вместе с нами».
Эта женщина была мадам Тизон. Чутьё подсказывало королеве, что та — «подсадная утка», шпионка конвента, и она оказалась права. Только благодаря бдительности мадам Тизон заговор провалился.
Переодевшись в костюм фонарщика, который ежедневно приходил в тюрьму, чтобы зажечь во дворике фонари, генерал Жарже посетил королеву в крепости, где и изложил разработанный им план. Он с королевой, переодевшись в форму депутатов ратуши, покинут крепость после совершенного ими «инспекционного обхода». Детей переоденут в платье детишек фонарщика — он часто приводил их с собой на работу. Всех снабдят выкраденными из ратуши паспортами.
Тулан привлёк к заговору ещё одного стражника — комиссара Лепитра, бывшего учителя, и тот согласился, но не ради любви к королеве и её домочадцам, а ради... денег. Он потребовал за свои услуги довольно крупную сумму, которую ему пообещал заплатить генерал Жарже. Ему, правда, долго не удавалось раздобыть столько денег, но в конце концов Лепитр получил первый взнос — 200 000 ливров — и заявил о своей готовности выкрасть паспорта. И тут — новое несчастье. Комиссия ратуши по выдаче паспортов усиливает контроль над их выдачей. Лепитр откровенно трусит. Жарже понимает, что выехать из Парижа на четырёх каретах, как предполагалось по плану, будет абсолютно невозможно. Тем более что шпионка Тизон обо всём догадывается и в любую минуту может их выдать. В общем, всех вывезти из Тампля не удастся. Можно попробовать только одну Марию-Антуанетту.
Но она наотрез отказывается покинуть детей. Лучше смириться со своей участью!
Итак, ещё один заговор сорвался. Мария-Антуанетта в отчаянии. Ей больше не на что надеяться. Ни на Венский двор, ни на австрийско-прусскую победу над французскими войсками. Верный Жарже по её приказу покинул Париж, Тулан по распоряжению Коммуны отстранён от должности. Здесь сыграла свою злодейскую роль мадам Тизон. Теперь королеве помощи ждать неоткуда. Никто и ничто её не спасёт. Если прежде такая попытка была лишь опасной, то сейчас — это полное безрассудство, самоубийство.
И всё же безрассудный или безумный человек в Париже нашёлся. Это — барон де Бац, бывший банкир короля. Он уже предпринимал несколько попыток спасти короля, но все они окончились полным провалом. Теперь он был готов попробовать освободить королеву.
Проницательный барон одним из первых разглядел главную слабость революции, язвочку, которая вскоре разрастётся до бескрайних размеров. Это — коррупция. Революционеры — бедняки и голодранцы вдруг получили право распоряжаться громадными государственными средствами при раздаче военных поставок, при реквизициях, при распродаже владений и поместий эмигрантов, и всё больше денег оседало у них в карманах. Но аппетит, как известно, приходит во время еды. И никто из них, кроме Робеспьера или Дантона, не мог устоять перед искушением.
И барон в аквариум с хищными рыбами забрасывает удочку с наживкой. А наживка жирная — миллион ливров. Миллион тому, кто поможет вызволить королеву из Тампля! Он не работает по мелочам, как генерал Жарже, а только по-крупному, как и подобает бывшему банкиру. Он подкупает не одного, а целых тридцать охранников из числа национальных гвардейцев, и прежде всего одну важную «шишку» из городской ратуши, бывшего торговца лимонадом гражданина Мишони, который возглавляет службу надзора за всеми парижскими тюрьмами, в том числе и за Тамплем.
Барон, этот убеждённый роялист, которого повсюду ищут по приказу конвента и Комитета безопасности как опаснейшего государственного преступника, хладнокровно проникает в караульную Тампля как обычный солдат, чтобы подробно изучить план тюрьмы. Назначен день приведения в действие заговора — вернее ночь с 21 на 22 июня 1793 года. Де Бац понимает, что час решительных действий настал. Теперь он сам «идёт» в историю. Ему предстоит не только освободить из темницы королеву, но и спасти для всей нации, для всей страны будущего короля, Людовика XVTI. В этой азартной, опасной игре на карту поставлена не только его жизнь, но и жизнь вызывающей лишь отвращение республики.
Наступает долгожданная ночь. Барон де Бац со своим отрядом «заступает на дежурство», Мишони должен принести пленницам и маленькому королю плащи солдат Национальной гвардии. В полночь все они, нахлобучив на головы военные шляпы, вместе с дофином, которого окружат гвардейцы, должны будут покинуть Тампль как обычный патруль. Казалось, всё предусмотрено. Всё наготове. Нужно действовать.
Около одиннадцати часов все беглецы собрались в комнате Марии-Антуанетты. Они с тревогой прислушиваются к размеренным шагам патрулей во дворике. Но им их нечего опасаться. Все они подкуплены, все принимают участие в заговоре. Мишони лишь ждёт знака отважного Баца.
Вдруг кто-то громко забарабанил в ворота тюрьмы. Что такое? Чтобы избежать лишних подозрений, гвардейцы открыли ворота. Перед ними стоял сапожник Симон, честный неподкупный революционер, член городского самоуправления. Симон сообщил начальнику караула Кортелю о том, что он получил анонимную записку, в которой было написано всего несколько слов: «Остерегайтесь Мишони, он сегодня ночью совершит измену».
Кортель просит не верить этой чепухе: их здесь ежедневно засыпают сотнями своих доносов законопослушные граждане. Побег невозможен. Тампль охраняют 280 человек! На всякий случай он «отстраняет» Мишони от надзора за внутренними помещениями, чтобы не выдать ни себя, ни Баца. А барон, видя, как прямо у него на глазах рушится заговор, который он с таким старанием долго составлял, думает: может всадить пулю в башку этого бдительного революционера Симона? Нет, это не выход. Сюда после выстрела немедленно прибежит вся караульная команда, а среди них наверняка найдётся предатель. Королеву сейчас не спасти. Любой акт насилия лишь подвергнет смертельной опасности её жизнь. Нужно немедленно уходить. Барон во главе своего немногочисленного отряда спокойно покидает территорию тюрьмы. Все заговорщики, кроме Мишони, спасены. А королева снова брошена на произвол судьбы.
