поднялся и заговорил:
– Я слышу ваши жалобы на соседей. Соседи обижают вас. Это обидно. Но соседи даны нам богом. Многие имеют жен из соседних племен, и многие отдали дочерей в жены в соседние племена. Они наши родственники. Я только что вернулся из долгого похода, в который ушел, чтобы отомстить за своего отца, поэтому я знаю, что война дело тяжкое, кровавое. Старшины жалуются, что у них украли скот, крадут женщин. Я думаю так: стоит ли воевать с соседом из-за украденного скота? Нет!
– Да как же так?! – послышался возмущенный выкрик с места.
– Так, – сказал Словен. – Чтобы не воровали скот, надо было его лучше охранять. А что если завтра кто-нибудь из нашего племени украдет у соседа скот? Развязать войну? В войне пострадают честные люди, которые не воруют скот. Поэтому воров надо наказывать, а не вести по этому поводу войны.
– Правильно! – крикнул один из старшин.
– А если они не хотят наказывать своих воров? – послышался вопрос.
– Тогда обращаться за судом ко мне, – сказал князь Словен.
Зал заполнила тишина, и князь Словен продолжил:
– Стоит ли воевать из-за женщин? Нет!
Среди старшин снова послышался ропот.
– Да как же это?
Князь Словен продолжил:
– Вы знаете, что Болгар и его родственники уехали с пира по случаю моего возвращения из похода. Болгар заявил, что он не хочет, чтобы я был царем над нашими племенами.
– Он сам хочет быть царем! Но мы не хотим этого!
– Право выбирать царя принадлежит народу, – сказал князь Словен. – Болгар знает, что его царем не изберут. Но он хитер. Вчера он обвинил моего брата, что тот украл дочь князя Комана Поруссу и хочет ее взять в жены против воли ее и ее отца. Это ложь! Но Болгар подстрекает князя Комана, и князь Коман в гневе пригрозил нам войной. Таким образом, Болгар выставляет меня и моего брата зачинщиком междоусобной войны. Я не хочу воевать из-за женщины, но если они нападут на нас, то дам отпор своей дружиной.
Князь Словен замолчал.
Вадит с места проговорил:
– Может, из-за скота и женщин и не надо воевать… Пусть царь рассудит эти обиды. Но все знают, что в прошлом, как и в позапрошлом году была засуха. Из-за засухи наши поля не дали урожая. Однако скот наш уцелел и даже размножился, потому что у нас есть пастбище в горах. За счет этого пастбища мы и выживаем в засуху. Горные пастбища достались нам от прадедов, когда они пришли в эти земли и тут никто не жил. Но болгары предъявляют права на наше пастбище. В прошлом году они пытались захватить пастбище, при этом побили несколько наших человек. Так стоит ли воевать из-за земли?
Князь Словен некоторое время молчал, затем проговорил:
– Стоит ли воевать из-за земли? Да! Потому что земля – это основа государства. Но пока нам достоверно неизвестны претензии Болгара и его братьев на наши земли. Пока речь идет только о женщине. Поэтому надо ждать развития событий. На что они решатся.
– Народ хочет войны! – сказал Вадит.
– Хотя мне и не по душе междоусобная война, но как военный вождь своего народа я поступлю так, как народ хочет, – громко сказал князь Словен.
Мойска стукнул посохом о пол. Все замолчали.
– Быть войне или нет, решаем мы. Но принесет ли война нам победу или нет, на то воля богов! – торжественно проговорил Мойска. – А потому будем спрашивать богов.
О войне спрашивать надлежало бога Сварога. Впрочем, у него было много имен.
Волхвование происходит на холме под священным дубом.
Священный дуб был любимым деревом самого бога, поэтому бог дал ему богатырскую стать. Дуб был очень большой. Его ствол с трудом охватывали с десяток человек. Его верхушка в дождливую погоду пряталась в тучах. У дерева были изогнутые, словно застывшие змеи, толстые ветви. На ветвях висели разноцветные ленты. Одни из них были старые и серые, выгоревшие на солнце. Другие – яркие. Ветви нависали над землей огромным шатром. Под этим шатром без труда могла разместиться добрая сотня человек.
Бог дал любимому дереву и вечную жизнь. Дуб был очень старый. Легенды утверждали, что его посадил сам правнук Ария, Скиф, когда привел свое племя из западных земель в эти места. Две тысячи лет точно прошло с тех дней.
Священное дерево имело большую волшебную силу. Большая сила опасна – ненароком может и вред нанести. Да и нечего зря тратить драгоценную силу. Потому к священному дереву по пустяковым делам не ходили.
На этот раз дело было важным – раз речь идет о войне. Поэтому ближе к вечеру князья, городские старшины, дружинники, музыканты – все, кто должен быть при гадании, – собрались у подножия холма.
Чуть в стороне держались слуги. Четверо слуг привели огромного черного быка, который предназначался в жертву богам. Остальные принесли кувшины с вином, узлы с хлебом, вязанками дров для костра.
Стояли долго, ожидая сигнала Мойска. А тот дал сигнал, только когда солнце нависло над вершиной священного дерева. И когда на фоне красного солнца дерево превратилось в призрачную тень, Мойска медленно пошел по тропинке на вершину холма.
За ним двинулись и остальные.
Тропинка была узкая, поэтому процессия вытянулась в длинную вереницу. И так как Мойска от старости был немощен, то он с трудом поднимался в гору, и, разумеется, через десяток шагов он устал и едва поднимал ноги, из-за чего движение стало еще более медленным. Не выдержав этой пытки, Словен подал сигнал дружинникам, и те подхватили волхва под руки и понесли на вершину. В конце концов, для богов не имело никакого значения, каким образом волхв добрался до священного дерева.
Хотя дружинники и шли быстро, тем не менее на вершину холма поднялись, когда солнце начало прятаться за дуб и дерево дало длинную тень, которая потянулась по земле к горизонту, в бесконечную даль – это дерево прокладывало тропу к богам.
Тень пролегла через ровную площадку, посредине которой виднелся черный угольный круг – след прошлых жертвоприношений. Люди расположились вокруг кострища.
Слуги быстро свалили дрова на круг и зажгли огонь. Огонь неуверенно потянулся языками к небу.
Пока огонь набирал силу, другие слуги подвели к костру быка.
Блеснула бронза, волхву подали ритуальный нож. Взяв нож, Мойска поднял руки к небу и провозгласил, что собравшиеся люди дарят богам в жертву доброго быка, а взамен просят милости и удачи.
После этого музыканты заиграли музыку, а под горло быка подставили медную
