— Кто эт тама подрался?
— Уша с Бурей, — ответила та сразу, уставшим безразличным тоном.
— А ты чё?
Нева тут же встрепенулась, поднимаясь на локти и поворачивая чумазое, заплаканное лицо, недоумённо уставилась на Матерь.
— А я-то что могла?
— А чё тады урёвана вся? — продолжала сбивать с толку девку многоопытная вековуха.
Нева села на лежанку и обидчиво проговорила:
— Да ну их. Всё так хорошо прошло, без сучка, без задоринки, а эти дуры всё испортили. Я ведь зарок исполнила, за папу им всем отомстила, радоваться должна, а тут настроение такое, что хоть топись.
— Ну, ну, девонька, — вставая принялась утешать её Дануха, и разом состроив хитрые глазки, заговорщицки предложила, — а знашь чё? Подём ка мы в баньку. Грязуку с пылюкой твою смоем, да мядку на грудки примем, отпразднуем твою победу, папу твово на небе порадуем и пошли они все в жопу обосрану.
— А пошли, — с радостью согласилась Нева, разом отмахиваясь от всех невзгод, мол пропади они все пропадом.
И они пошли.
Баня была затоплена заранее. Дануха же чуяла их скорое возвращение. И воды натаскали и для стола там всё было приготовлено, в том числе и мёд хмельной. Так что загуляли Дануха с Невой на полную. Девка выложила весь поход как на духу, особенно долго, несколько раз возвращаясь к одному и тому же, она рассказывала про сквозной взгляд Ардни. И как жуть её пробрала, и как мурашки по спине бегали, бегали, а потом со страху тоже сбежали. Она к этому времени уже изрядно опьянела, но тут вдруг неожиданно трезво выдала:
— Я представляю, чтобы было если бы эта парочка не разбежалась…
— Эт ты про кого? — делая вид, что пьяная, хотя не пила мёда вовсе, а лишь вид делала, спросила Дануха.
— Да про Зорьку с Ардни, — проговорила Нева опять заплетающимся языком и падая на спину с раскинутыми в стороны руками, охнув при этом — ты представляешь, если б эти два голубка спелись, чтобы тут тогда творилось?
И тут какое-то нехорошее предчувствие кольнуло Дануху, и она задумавшись поинтересовалась:
— Нев, девонька, а чё Зорька делала пред тем, как драчку разымать?
— На своего мужа пялилась, — уже совсем пьяно ответила развалившаяся на полу Нева, — они как все порушились, и мы кинулись их добивать, она сразу к нему поскакала, да так всё время над ним и простояла. Караулила. Кстати. Я всё хотела на его лицо посмотреть. Думала вот Зорька только отъедет, так сразу подскачу да гляну на него, жутко интересно, какой он, но она его так и караулила, а перед отъездом, прямо перед дракой, заставила меня ещё посмотреть, жив ли, не претворяется ли. Не знаю выживет он или нет, но что жизнь в нём еле теплилась, это точно.
И тут Дануха всё поняла и как итог своим мыслям вслух проговорила:
— Значит пожалела она его.
Нева с большим трудом, прикладывая неимоверные усилия вновь села, наклонившись к Данухе всем корпусов и страдальческим голосом, чуть ли, не выдавливая из себя слезу, проговорила:
— Так она ж его любила, понимаешь? — и тут же спохватившись и выпучив глаза, издавая «а» на вздохе, добавила, — а может и до сих пор, а что? Как увидела снова, так опять всё вернулось.
— Тфу на тябя, — отмахнулась Дануха не желая верить, но при этом пряча глаза и закусывая губу, ведь Нева только что высказала то, что вековуха сама надумала.
Дануха не успела ничего предпринять, чтобы сменить тему, так как в этот самый момент к ним в баню ввалились Малха с Красной и как ни странно Уша с Бурей. Как оказалось, девки по приезду сами разборки устроили и выяснили, что ничего не выяснили. И драки то оказалось никакой не было и девки меж собой даже не грызлись по-настоящему, а галдели и придуривались, будто отбирали друг у друга, в шутку, ибо настроение было на такой высоте, хоть песни пой и радость от победы у всех зашкаливала. Дурачились в общем, а тут Зорька, как всех прибила… Буря даже проревелась, правда только после второй миски мёда. Она даже пожаловалась, что, когда Матёрая её второй раз стуканула, она бедолага почувствовала, как сердце остановилось и в голове такой звон пошёл, что слышать перестала. Думала всё, конец. К этому времени на пьяный гам, в бане собрались девки обоих стай в полном составе. Кроме Зорьки, которая так и не появилась. Все как одна недоумевали и гадали, что же случилось. Никто не верил, что из-за шутовства Уши могло произойти такое. Никто ничего понять не мог. Дануха молчала, лишь успевая подливать, Нева уже молчала, потому что спала, опять завалившись на том же месте, но только на этот раз свернувшись клубочком на бочок. А потом начались песни, танцы и глубокой ночью уже все поняли — праздник удался.
Дануха весь следующий день проходила по поляне туда-сюда, карауля Зорьку, но та так носа из кута и не показала. Тогда под вечер она не выдержала и зашла к ней в шатёр сама.
Зорька сидела у очага с кислой, ничего не выражающей миной и кормила грудью Звёздочку. Лицо её было серым не то от пыли и грязи, не то от мрачных мыслей, но то что Старшая ночь не спала, Дануха определила сразу. Матерь изначально приняла решение, вести себя будет с Зорькой так же, как вела всегда себя с Хавкой. Наглость второе счастье. Она бесцеремонно прошлёпала к очагу и не обращая внимание на хозяйку, преспокойненько устроилась рядом у очага, положив свою вечную клюку на пол рядом. Посмотрела на огонь, наклоняя голову вправо, влево. Затем оглядела весь кут, в упор, не замечая сидящую рядом Зорьку. В общем вела себя так, будто она одна здесь и пришла, как к себе домой. Зорька всё это время, продолжая давать дочери грудь, чуть улыбаясь без отрывочно наблюдала за Данухой. Даже когда та осмотревшись уткнулась взглядом в очаг, Зорька продолжала смотреть ей в лицо. Молчание длилось довольно долго, пока Звёздочка, не насосавшись, отпрянула от мамкиной титьки, поднялась и увидев Дануху тут же потянула к ней ручки. Зорька молча передала дочь вековухе. Та молча взяла и растянулась Звёздочке улыбкой, та, ловко ухватив Данухину седую косу, начала её теребить, что-то бурча под нос.
— Ни как отошла? — равнодушно спросила Дануха, непонятно к кому обращаясь не то к Зорьке, не то к Звёздочке.
— Тык я ни куды и ни ходила, — так же вяло и монотонно ответила ей Зорька, понимая, что баба обращалась к ней.
— А чё ж звярела тады?
— А с чего ж ты взяла, чё я подобрела, — злобно и вызывающе ответила Зорька.
Дануха вскинула на неё встревоженный взгляд, проверяя не ошиблась ли она.
— Да ни ссы, Данух, звереть ни буду, но и отойти ни получатся, — тут же успокоила её молодуха, разводя руками, мол извини.
— Чё так? — Матерь продолжала сверлить Зорьку бегающими глазками, — так запал, аж не как не выпадет?
— Да дристала я на него. Коль ни Троицыны дела, голыми б руками придушила.
— Чё т я ни чё не пому, Зорь, — переведя взгляд на Звёздочку и явно стушевавшись, продолжила диалог Дануха заводясь, — Чё стряслося то? Кака пиздюлина тебя кусила то?
— Да ни кака, — то же сменила тон Зорька на раздражённый, — просто заёбло эт всё. Жить хочу по нормальному.
— Эт как? — недоумённо произнесла баба, — по рячному чё ли, аль по арову? Коли по рячному, так не получится уж. Троица нашу прежню жизню то пиздятиной накрыла…
— Заёбли они уж со своими делами под шкурными. Ты вот мне чё скажи, Данух. Ты сама то хоть понимаешь, чё Свята Троица задумала? В какую игрушку они с нами играют? С кем они там грызутся и какой жопой эт для нас закончиться?
— Ох, ё — пропела свою любимую песню Дануха, — эка тябя понесло то. Дык откуды ж мяне знати их помыслы то? Я так высоко не залётываю. Не того крыла птица.
— Правильно. Ты своё отжила. Жизни хлебнула, да и ни постна она у тебя была. Есть чё вспомнить, есть чё забыть. А мы? Ну перебили мы всего зверя, как Дева наказала, а дале чё? Дале будем скок да скок, да таскать всё говно в лесок? И с чего ты взяла, чё когда всё выполним нас самих следом за зверем Девы ни отправят за ненадобностью?
— Эка ты загибашь круто, — насупилась Дануха, но призадумалась.
— Они ж нами правят, как мы дарёными конями. У них какая-то своя грызня идёт. Тольк я в толк ни возьму кто с кем. С одной стороны, мне как-то похуй на их дела, но с другой, знай мы эти дела, так хоть соломку могли постелить в то место куды мордой тыкать бут.
Дануха молчала, смотря на огонь и автоматически поглаживая по голове засыпающую Звёздочку.
— Страшно мне стало Данух, — в пол голоса выдохнула Зорька, — я ни знам, чё будить дале. И будить ли чё-нибудь у нас дале…
— Эт ты девка брось, — тихо, но твёрдо осекла её Дануха, — незнам каки у Дев разборки и с кем, но я им верю. Мяне велено не тольк зверя известь, но и нову жизню наладить, тольк не с рячными устоями, по нову. Эт должок за мной.
— Ну и… — принялась ехидно напирать на неё Зорька.
— Да ся пальцами заяби, — огрызнулась баба, — незнам с како хуя начинать. Куды оттащить и где отъябать. Ты вот знашь чё хошь? Каку жизню?
