в молодости служил флигель-адъютантом царя, – не дожидаясь расспросов, объяснила Анна. – А мама была фрейлиной царицы. И мама попросила Александру Федоровну – царица утверждала состав колоды – включить туда моего будущего папу… Ведь это наша русская история, и мы решили повесить картину на стену, чтоб все могли увидеть!
Они молча постояли у коллажа, а потом сели за стол. Наташа продолжала, не отрываясь, глядеть на трефового валета в красном кафтане, расшитом золотом… Глаза ее наполнились слезами, и она украдкой поднесла к ним шелковый носовой платочек, хранивший запах дорогих духов.
«Русский чай»
– Какая удивительная история! – сказала Уоллис. – Ваш муж Майкл и ваш папа адмирал – рядом! Замечательно! Нужно напечатать новый большой тираж, это прекрасная реклама.
– Реклама – чего? – осторожно спросила Наташа.
– Как чего?! – воскликнула Уоллис. – Всего! Чайной, ателье, вашего царского дома!
– Большевики уже напечатали царскую колоду огромным тиражом, – заметила Анна, – и чернь режется ими в свои воровские игры, даже не догадываясь, кто изображен на картах.
Принесли чай, сахар, золотистые дольки лимона на блюдечке.
– Как будет чудесно, – продолжала Уоллис, – когда мой Дэвид и ваш Майкл взойдут на свои престолы! В Европе наступит мир. Ждать осталось недолго.
До начала Второй мировой войны оставалось еще пять лет…
– Последнее слово должно остаться за немцами, – голос Анны снова налился густым ораторским соком. – Только Гитлер, и больше никто, сумеет очистить Россию от большевиков и евреев. Немцы помогут Михаилу взойти на трон в Москве.
Уоллис слушала Аню Волкову, согласно покачивая головой, – как видно, откровения хозяйки модного ателье не были для нее открытием. Потом она потесней придвинулась к Наталье и спросила доверительным шепотом:
– Майкл – ваш первый муж? Я что-то слышала от Дэвида…
– До Миши я дважды была замужем, – сухо ответила Наташа. – Оба раза неудачно.
– И я, – чему-то обрадовалась Уоллис, – и я дважды. Надо же! Мы с вами просто как родные сестры, моя дорогая…
– Правда, – сказала Наташа задумчиво. – Так много общего.
– Родственники моего Дэвида меня терпеть не могут, – сообщила Уоллис. – Для них я, видите ли, недостаточно породиста, к тому же разведена. Мы с Дэвидом смеемся над этим, и только любовь придает мне силы. Я верю в любовь!
– Я тоже, – сказала Наталья. – Моя любовь оставляет мне надежду, не дает пойти ко дну. Вы, Бесси, можете это понять.
– Хотите варенья? – предложила Аня. – Клюквенное, вишневое?
Дамы были увлечены разговором и пропустили предложение Анны мимо ушей.
– Вы надолго в Лондон? – спросила Уоллис. – Нам надо непременно закрепить наше знакомство. Приходите в гости, я вас познакомлю с Дэвидом. Он замечательный, ради меня он готов на все!
– Да, мне тоже будет очень приятно, – сказала Наташа. – Вот ведь неисповедимы пути Господни: наши мужчины симпатизировали друг другу.
– Неисповедимы, но предопределены, – вступила в разговор Анна. – Путь в Москву лежит через Берлин, это ясно. Вам, Наталья Сергеевна, и вашему венценосному мужу, когда он найдется – а я верю в это! – сам Бог указывает идти вместе с Германией. Вам, Бесси, и принцу Дэвиду, может статься, удастся встретиться с самим фюрером. Какое было бы счастье всем нам туда поехать!
Пути человеческие, возможно, и предопределены, но совершенно неразличимы в тумане будущего. Наталья Сергеевна так и не добилась высокого приема в Букингемском дворце и отмены запрета на продажу орденов Михаила. Следом за Георгом Пятым и другие монархи, наградившие русского великого князя, потребовали возврата своих орденов, и аукцион был сорван окончательно и бесповоротно. Только японский император счел возможным выплатить графине Брасовой незначительную компенсацию за изъятие у нее самурайского ордена Хризантемы. Продаже, таким образом, подлежала только драгоценная золотая флейта Михаила. Вырученные за нее деньги да японская компенсация ушли на оплату самых неотложных долгов. Подавленная и униженная, Наталья вернулась в Париж.
Наследный принц Уэльский Эдуард ради законного брака с американкой Уоллис Бесси Симпсон отрекся от британского престола, и его трогательная фраза, обращенная к нации, облетела мир: «Я нашел невозможным нести тяжелое бремя ответственности и исполнять обязанности короля без помощи и поддержки женщины, которую я люблю».
Через год после отречения, зимой 1937-го, свободный от государственных обязанностей Дэвид-Эдуард с женой отправился в давно задуманную, широко разрекламированную геббельсовской прессой десятидневную поездку в Германию. Званых гостей дружески принял в своей резиденции Гитлер, министры Геббельс и Риббентроп выказывали им свое расположение и признательность.
Анне Волковой так и не удалось добраться до Берлина. Это никак не помешало ей добровольно вступить в контакт с германскими агентами и наладить пересылку секретных документов, добываемых ею с помощью широкого круга знакомых ответственных чиновников правых взглядов, в берлинский штаб абвера. Анне удалось дотянуться даже до конфиденциальной переписки Черчилля с Рузвельтом, но она и не подозревала, что в ее собственное окружение внедрены агенты английской разведки МИ-5. Через полгода после начала Второй мировой войны Анна Волкова была арестована за нарушение закона о государственной тайне и шпионаж в пользу Германии и приговорена по решению суда к десяти годам тюрьмы. А в 1973 году Анна разбилась насмерть в странной автокатастрофе в Испании…
25
Охота на волков
После наделавшей немало шума в прессе встречи с Гитлером, Геббельсом и другими немецкими бонзами британская контрразведка МИ-5 стала все пристальней присматриваться к Дэвиду-Эдуарду и его морганатической жене Уоллис Симпсон. Романтическое отречение Эдуарда от престола не вычеркнуло своенравного, склонного к экстравагантным поступкам принца из списка наиболее видных и приковывающих к себе внимание публики фигур высшей английской аристократии. Что же касается Уоллис, то отношение к ней в верхах общества складывалось далеко не в ее пользу: ее подозревали в работе на германскую разведку. Причиной тому была демонстративная симпатия жены экс-короля к крайне правому, прогитлеровскому движению в Англии, призывавшему к военно-политическому альянсу с нацистским Берлином.
Сердечная встреча Дэвида и Уоллис с Гитлером, уже приступившим к агрессивному переделу Европы, послужила для английского правительства красной чертой. Супружеская пара ненадолго задержалась после скандального рандеву в Австрии, а оттуда перебралась на прекрасную Ривьеру, где Дэвид с Бесси отлично проводили время в своем Шато Кро, на мысе Антиб.
Темы бесед Дэвида с нацистским руководством не остались тайной для Лондона и вызвали, мягко говоря, раздражение в кабинете министров и в королевской резиденции. Информацию, разумеется, немедленно засекретили, ее распространение заблокировали. Было выдвинуто несколько довольно-таки радикальных предложений, направленных на обуздание принца, поведение которого представляло угрозу безопасности королевства. Но Дэвид-Эдуард, родной брат правящего короля Великобритании, проявил благоразумие, шокирующих политических заявлений не делал и, поселившись на мысе Антиб с видом на заснеженные вершины Альп, предавался радостям семейной жизни с любимой Бесси. Главной страстью его оставалась охота, похвастаться которой Ривьера не могла, разве что морская рыбалка, но она не входила в круг увлечений принца. Дэвид жаждал преследовать добычу верхом, догонять и убивать выстрелом. А холоднокровная рыба, скрытая в воде от глаз, не пробуждала в нем охотничьего азарта.
Безвылазное сидение в замке могло наскучить кому угодно, и опальный принц не переставал мечтать о
