и не из самых шикарных, ателье в Кенсингтоне. Имя хозяйки ателье Анны Волковой было ей знакомо: она встречала его в газетных статьях рядом с именами владелиц процветающих домов мод, и ее деловой взлет не без зависти обсуждали на «русских девичниках» эмигранток, ностальгирующих по своей далекой родине. Успех Анны Волковой вызывал любопытство, но не слишком удивлял широкую публику: многие беженцы из России своей деловой хваткой и упорным трудом сумели добиться реальных успехов, и не только в мире швей и модисток.
При входе в ателье Наталья попросила передать хозяйке визитную карточку с именем графини Брасовой, и посетительницу без задержек провели в глубь отлично оборудованной и со вкусом декорированной мастерской. В просторном, с русскими лесными пейзажами по стенам кабинете Наталью приветливо встретила Анна Волкова.
– Я знаю, кто вы! – сказала она. – Ваше имя говорит само за себя. Милости прошу! – И гостеприимным жестом указала на низкий овальный столик на выгнутых резных ножках в углу кабинета.
За столиком сидела, с любопытством глядя на Наталью, молодая холеная дама в строгом темно-зеленом костюме и зеленой фетровой пилотке с фазаньим перышком. Редкой красоты изумрудные, обрамленные брильянтами украшения в ушах и на шее дополняли ее изысканный наряд.
– Знакомьтесь! – переходя на английский, сказала Анна. – Графиня Брасова, жена нашего великого князя Михаила. А это Уоллис Бесси Симпсон… – тут Анна немного замешкалась, но Уоллис немедля пришла ей на выручку:
– …невеста принца Уэльского, – легко продолжила дама за столом. – Мы с Дэвидом любим друг друга и собираемся пожениться, но сословные предрассудки мешают. Я американка, нам это совершенно непонятно.
– Какое приятное знакомство! – несколько обескураженно вымолвила Наташа. – Я много читала о вас, мисс…
– Просто Бесси, – предложила невеста принца. – А вы? Без формальностей?
– Наташа, – сказала графиня Брасова. – Ваша любовь, Бесси, вызывает у меня восхищение. И, вы знаете, между нами много общего.
– Как интересно! – воскликнула Уоллис. – Ведь ваш муж – бывший русский царь?
– И будущий, – добавила Анна.
Наталья благодарно взглянула на Анну Волкову. Как хорошо, что она решила прийти именно сюда, в Кенсингтон, в русское ателье! Эта Анна – своя, да и Бесси вызывает сердечное доверие.
– Эдуард Восьмой в Англии, Михаил Второй у нас в России, – неожиданно твердым голосом трибуна произнесла Анна Волкова. – Сегодня они в тени своих тронов, завтра мы увидим их во всем сиянии. Да будет так!
После столь категоричного высказывания причина делового визита Натальи в Лондон выглядела позорным предательством: царские ордена неприкосновенны, монарху надлежит предстать перед благодарным народом при всех своих священных регалиях. Заказ подходящего наряда для посещения королевской резиденции ни в коем случае не надо увязывать с надеждой на разрешение выставить Мишины ордена на аукцион. Пусть Анна и Бесси думают, что Наталья отправляется в Букингемский дворец с любезным родственным визитом.
– Но позвольте, милая Наталья Сергеевна, – сказала Анна, – прежде всего выразить вам душевное соболезнование по поводу трагической гибели вашего сына. Такая потеря ничем и никак невосполнима; русские люди, видевшие в Георгии наследника престола, оплакивают его вместе с вами. Только большевистские бандиты в Москве радуются этой трагедии. Не зря многие знающие люди уверены, что они ее и подстроили.
Бесси слушала внимательно и сочувственно кивала в знак согласия.
– Убийцы заплатят сполна, – продолжала Анна, – в этом можно не сомневаться. Наши единомышленники и друзья – в Германии, в Италии – помогут нам расправиться со злодеями и восстановить справедливость на родине. Георгий будет отомщен!
– Мой жених рассказывал мне о вашем муже, – заметила между тем Уоллис. – Дэвид им просто восхищался – его спортивным складом и отвагой. Они собирались на какую-то особенную русскую охоту, но началась война.
– Да, страсть к охоте объединяет наших мужчин, – кивнула Наталья. – Подстрелив хотя бы утку, охотники испытывают необыкновенный душевный подъем. Хотя бы утку! Не говоря уже о кабане или волке… Лучше побеждать на охоте, чем на войне.
– Ну, не всегда, – возразила Уоллис. – Мы победили немцев, они страшно рассердились и мечтают отомстить. Их Гитлер далеко пойдет!
– Мы совсем недавно загнали немцев в угол, – согласилась Анна, – а они уже вырвались оттуда – и стали еще сильнее, чем были до войны. Гитлер – единственный, против кого большевики не устоят, вот увидите. Сильный человек, он мне нравится!
– Нам с Дэвидом тоже, – сказала Уоллис и улыбнулась, словно бы приглашая гостью к ним присоединиться. – Мы мечтаем с ним познакомиться!
Наташа, не особо вникая, слушала разговор молодых женщин – политика ее не занимала, а Адольф Гитлер представлялся ей законченным неврастеником, к тому же с дурными манерами.
– Пойдемте к нам, выпьем крепкого русского чаю с лимоном! – пригласила Анна. – Тут рядом, только дорогу перейти. А уж потом займемся вашим нарядом, графиня!
К нам – это в заведение под названием «Русский чай», собственность семьи Волковых. Отец семейства, адмирал Николай Волков, открыл чайную вскоре после того, как большевики захватили власть, и адмирал, служивший тогда военно-морским атташе в российском посольстве в Лондоне, решил остаться в Англии до лучших времен.
Гражданская война закончилась победой красных, Европу наводнили русские эмигранты, и Англия не была исключением. Нужно было придумать, как и на что жить дальше. Посоветовавшись с женой, бывшей фрейлиной императрицы Александры Федоровны, Волков наметил два варианта: открыть либо недорогую русскую столовую для ограниченных в средствах эмигрантов, либо такую же недорогую русскую чайную, которая принесет меньшую прибыль, но зато вложений и хлопот потребует гораздо меньше, чем трактир. Верная жена поддержала идею мужа: озабоченная финансовым будущим семьи на чужбине, она готова была, засучив рукава, трудиться в семейном чайном заведении бывшего военно-морского атташе. И Аня, шестнадцатилетняя дочка Волковых, видела себя в роли подавальщицы и даже предложила название «Русский чай», а на британский манер – «Русские чайные комнаты». Название всем понравилось – для русского уха оно сладко звучало, а у местных вызывало любопытство и желание зайти и поглядеть, что же это такое. За годы существования чайная не зачахла, а, напротив, окрепла и обросла русской клиентурой с английскими вкраплениями. Тут подавали чай с вареньем и лимоном, бублики с маком и сахарные сушки. Постоянных посетителей заведения объединяла не только любовь к чаю из самовара, но и приверженность крайне правым политическим идеям, не пользовавшимся тогда в Англии большой популярностью, но и никак не подавляемым законом – во всяком случае, до начала Второй мировой войны.
Вот сюда-то, перейдя дорогу, и привела Анна Волкова двух своих гостий. Едва переступив порог, Наталья застыла как громом пораженная: с цветного коллажа на одной из стен зала, составленного из увеличенных в несколько раз игральных карт с изображениями валетов, дам и королей, на нее смотрел Миша, ее муж.
– Это карты из юбилейной царской колоды, выпущенной к трехсотлетию дома Романовых, – заботливо беря Наталью под руку, сказала Анна. – Трефовый валет – великий князь Михаил Александрович, а червовый – мой отец Николай Волков.
Они втроем подошли вплотную к картине, рассматривая изображения на картах.
– Отец
