с ним в екатеринбургском подвале. То были поистине несметные богатства, но доступ к ним оказался закрытым наглухо: судебный иск против возможных правообладателей вчинила скандальная авантюристка, выдававшая себя за царевну Анастасию, младшую дочь Николая, чудесным якобы образом избежавшую чекистской казни и спасшуюся из расстрельного подвала. Оставались еще в копенгагенском банке небольшие, внесенные на текущие расходы в прежние времена деньги Михаила, в гибель которого Наталья упрямо продолжала не верить, да еще зыбкая надежда на вдовствующую и благополучно здравствующую в Дании бабушку – императрицу Марию Федоровну: часть ее наследства в необозначенный пока срок должна отойти внуку Георгию. Кроме перечисленного, остатки драгоценностей, счастливо вывезенных графиней Брасовой из России и обреченных на продажу, хоть как-то скрашивали пасмурный пейзаж будущего существования.
На конфиденциальную встречу с Георгием по поручению преемника Кутепова генерала Миллера отправился снискавший боевую славу на полях Мировой войны отчаянный храбрец генерал Петр Краснов – донской казак, сослуживец великого князя Михаила, командовавший 3-й бригадой Дикой дивизии. В подъезде дома, где жила Наталья Сергеевна с сыном, визитера остановила консьержка:
– В пятую квартиру? К русским? А как передать?
– Генерал Краснов. Меня ждут.
Его ждали – хозяйка была предупреждена.
– Позвольте, графиня, переговорить с вашим сыном, царевичем Георгием, с глазу на глаз, – решительно попросил генерал. – Это конфиденциальный разговор.
Хозяйка молча вышла из комнаты.
– Разрешите передать вам от генерала Миллера верноподданнический привет, – начал Краснов и, сделав выжидательную паузу, продолжил: – Я служил в Кавказской дивизии с вашим великим отцом, под его началом. Его личная отвага и святая преданность монархическому устройству России вызывала во всех нас, офицерах и рядовых, чувство глубочайшего уважения и любви.
Эта новость не произвела на Георгия видимого впечатления. Он глядел на генерала доброжелательно, но без любопытства.
– Пробил час для русских патриотов, – твердо продолжал Краснов, – собраться под знаменем монархии и послужить нашему страдающему отечеству. Время не терпит! На вас, ваше высочество, самим Господом возложен благородный долг стать нашим знаменем. – Он сделал паузу. – Итак, имею честь пригласить вас на торжественное собрание старших офицеров РОВСа, на котором вам будет официально предложено всемилостивейше подписать Декларацию о возглавлении вами нашего военно-патриотического движения, борющегося за освобождение Руси от большевистской скверны.
Повисла пауза – скорее выжидательная, чем тягостная.
– Мы были бы счастливы видеть вас с нами, во главе наших рядов, – добавил гость.
– Благодарю за ваше предложение, – с подчеркнутой вежливостью сказал Георгий, – но, господин генерал, я предпочитаю держаться в стороне от политики. В лучшем случае я наблюдатель, в худшем – свидетель, но не более того. Встречаться, публично выступать, подписывать воззвания – не мое призвание и не моя роль, и я этим никогда не занимался. Мои связи с общественно значимыми, известными людьми носят скорее познавательный, нежели практический характер… Вы уж извините, но я предпочитаю высказать вам горькую правду и не подслащать ее медом.
Краснов не смешался, он поменял позицию и атаковал с другого фланга, подкрепляя свое наступление сходством видения будущего России с благородными и гуманными надеждами его величества Михаила Александровича. Кому же, как не сыну, осуществить на практике мечты отца?!
Чуть склонив голову, Джорджи терпеливо выслушал бронебойные аргументы Краснова и остался тверд как скала. Разговор, ослабевая и увядая, протянулся еще с полчаса, а потом окончательно ушел в песок и тем закончился. Не добившись ничего, Краснов поднялся и откланялся.
* * *
В эмиграции генерал Петр Краснов написал множество книг и даже номинировался на Нобелевскую премия по литературе. В его романе-утопии «За чертополохом» главный герой – великий князь Михаил Александрович, спасшийся от большевиков и живший много лет в горах Тибета. Вернувшись в Россию вместе с сыном во главе войска своих сторонников, Михаил изгоняет коммунистов и восстанавливает прежний уклад жизни в России.
Краснов приветствовал нападение Германии на СССР 22 июня 1941 года: «Я прошу передать всем казакам, что эта война не против России, но против коммунистов, жидов и их приспешников, торгующих русской кровью. Да поможет Господь немецкому оружию!»
В 1944 году престарелый генерал возглавил созданное в Министерстве восточных оккупированных территорий Германии Главное управление казачьих войск.
В мае 1945 года в Австрии вместе с тысячами казаков он был выдан британским командованием советской военной администрации, этапирован в Москву, приговорен к смертной казни и повешен во внутреннем дворе Лефортовской тюрьмы 16 января 1947 года.
* * *
О визите генерала Краснова узнал в тот же вечер Гуго Бринт: предусмотрительно завербованная им консьержка не даром жевала своим беззубым ртом багет, купленный в соседней лавочке на московские деньги. Следующим получателем оперативной информации стал пролетарский агент Евсей, а затем Меир Трилиссер в своем московском особнячке в одном из арбатских переулков. Новость по накатанным рельсам пошла «наверх», и там быстро решили, кто должен стать новой мишенью для предстоящей чекистской операции. Участие Краснова в трудных поисках потенциального «монархического символа» говорило о растущей активизации РОВСа и требовало от ИНО немедленной реакции. Встреча генерала с Георгием приоткрыла планы эмигрантского Воинского союза и указала московским чекистам на монархическую фигуру, разыскиваемую после устранения Кутепова все еще сохраняющими боеспособность белыми офицерами. Этой фигурой, на свою беду, оказался юный Георгий, и визит генерала послужил спусковым крючком для ликвидации царевича.
Исполнителем был назначен испытанный сотрудник Иностранного отдела ГПУ, мастер по мокрым делам, известный узкому кругу ответственных лиц под псевдонимом Фома. Этот Фома, не мешкая, должен был отправиться в Париж, встретиться там с Евсеем, изучить под его контролем обстановку вокруг намеченной цели и осуществить ликвидацию. Часы были заведены, время пошло.
А финансовое положение Натальи Сергеевны тем временем слегка выправилось: из Копенгагена, в два приема, пришли остатки денег, помещенных Михаилом в банк еще до войны на карманные расходы, а затем и бабушка Мария Федоровна приказала долго жить, завещав своему внуку Георгию солидную долю своего небольшого наследства. Имущественные дела покойной оказались весьма непростыми, и потребовалось время для оценки и реализации датского поместья вдовствовавшей императрицы, ее недвижимости и драгоценностей, которые она, опасаясь кражи, держала под рукой, в деревянном ларчике, и глаз с него не спускала. Наконец все формальности были улажены, и Георгий получил положенные ему деньги. Теперь он мог осуществить свою мечту – купить мощный спортивный автомобиль, последнее слово техники. Мать не возражала – спортивное увлечение еще больше отдалит сына от опасных политических прожектов, в которые, суля Георгию царский трон, манили его генералы и младороссы.
Джорджи выбрал американский «крайслер» новейшей модели – с обтекаемым корпусом и выгнутым лобовым стеклом. За рулем этой чудо-машины он чувствовал себя настоящим королем. Наталья не могла скрыть гордости, глядя, как сын уверенно, подобно своему отцу, управляет могучим авто.
Искренне восхищался «крайслером» и следивший за ним Фома – он тоже любил автомобили и хорошо в них разбирался. Ведя наблюдение из окна кафе, расположенного наискосок от подъезда Георгия, «исполнитель» окончательно утвердился в выбранном решении: автомобильная катастрофа.
