Ознакомительная версия.
Рядом с начальником первого отряда Алексеем Белым ехал бывший пограничник Влас Иворин, одним из первых изъявивший желание вступить в дружину Ургина после боя у переправы.
– Ну и ливень! – проговорил он, поеживаясь. – Промок весь до самых до костей.
– Не растаешь! – Белый усмехнулся. – Теперь, Влас, будь уверен, побьем татар, сколько бы их ни осталось. Теперь над войском поставлен князь Воротынский, а он свое дело знает. А еще потому, Влас, что проигрывать нам никак невозможно. Иначе потеряем не только Москву, но и всю Русь.
– Я что? Я хоть сейчас в бой!
Белый улыбнулся.
– Хороший ты малый, Влас. Гляди, князь знак подал. Татары недалече.
– Вот и хорошо. Лучше сеча, чем поход под ливнем, будь он неладен.
– Все, Влас! Молчи!
Девлет-Гирей приказал перенести шатры на высокий берег Пахры, разлившейся из-за сильного дождя. Ургин издалека увидел это. Он действовал быстро. Его ратники нападали на татар, отходили, меняли позицию и вновь атаковали. Они не ввязывались в затяжной бой, имея целью держать врага в напряжении и смятении. Ургин отошел, когда взбешенный хан бросил на дружину большие силы. Она выполнила задание, уничтожила более трех десятков крымцев.
Девлет-Гирей назначил новый приступ гуляй-города на второе августа. Сил у него было еще много. Он отменил конные набеги, не приносящие ничего, кроме больших потерь, и приказал брать крепость пешим порядком. Турецкие янычары выстроились в ровные шеренги, конница хана прикрывала их с флангов. Враг двинулся на гуляй-город.
Князь Воротынский с напряжением следил за организованным продвижением противника. Ему не давал покоя один вопрос. Все ли силы бросил на приступ Девлет-Гирей или где-то все же припрятал резервы? Разведка докладывала, что не видит их, но это ничего не означало. По докладу князя Коркодинова, пушечных зарядов хватало всего на один день ожесточенной битвы. Если татарский резерв ударит потом, то гуляй-город будет не в состоянии отразить его атаку.
Наблюдая за подходом вражеских войск, Воротынский вызвал к себе Ургина и приказал:
– Ты вот что, Алексей Дмитриевич, возьми свою дружину да под прикрытием опричников пройди в лощину, что тянется в сторону Пахры. Посмотри, есть ли там татары, и если так, то сколько.
– Слушаюсь, Михаил Иванович! Дозволь вопрос?
– Спрашивай.
– Как далеко мне следует пройти по лощине?
– До выхода в тыл основным силам татар. Понимаю, что если в лощине окажутся крымчаки, то твоей дружине уже не вернуться. Возможно, посылаю тебя и твоих ратников на смерть, но так, князь, надо!
– Сделаем, Михаил Дмитриевич. Если нам придется принимать смертный бой, так мы знаем, за что погибнем.
– Давай, Алексей Дмитриевич, ступай с Богом! Прошу как можно быстрее оглядеть лощину. Я буду ждать тебя здесь. Не сможешь выйти к гуляй-городу, подай знак дымом. Сам же, если позволит обстановка, атакуй врага.
– Я все понял, Михаил Иванович.
– Ступай.
Дружина Ургина прошла лощину до места, указанного главным воеводой. Алексей не обнаружил татар, оставил в лощине наблюдателей и вернулся к позициям русских войск. В этот момент передовые шеренги янычар подошли к гуляй-городу, и по ним ударил орудийный залп. Пользуясь задымлением местности, Ургин пробрался к воеводе.
Князь Воротынский встретил его вопросом:
– Что в лощине, Алексей?
Ургин доложил:
– Татар не обнаружили. Все войска Девлет-Гирея наступают здесь.
Главный воевода вытер вспотевшее лицо.
– Вот и хорошо, вот и славно. Ступай, князь.
– Слушаюсь! Я оставил в лощине часть своих людей. Коли что, они дадут знать.
– Правильно сделал, Алексей Дмитриевич, но давай к дружине и в бой!
Началось генеральное сражение. Приступ следовал за приступом. Татары сумели подойти вплотную к крепости. Они пытались раскачать щиты, разбить их и ворваться в гуляй-город. Конные полки русских бросались на них, но врага все еще было много. Девлет-Гирей бросил в бой конные отряды, которые до того прикрывали фланги пешего войска, но сломить оборону защитников гуляй-города не удавалось.
Князь же Воротынский и не думал биться в крепости до конца. Он убедился в том, что ярость затмила разум крымского хана. Тот, не считаясь с потерями, бросал к крепости все новые и новые силы. Все его войско собралось у гуляй-города.
Главный воевода призвал к себе князей Хованского, Хворостинина, Шереметева, Одоевского, Шуйского, Репнина, Коркодинова, Сугорского, атамана Черкашенина и сказал им:
– Воеводы, наступил решающий момент битвы! Нам удалось вынудить хана оттянуть к гуляй-городу все свои силы. Для открытого боя в поле нас мало, а посему начинаем действовать по конечной части общего замысла.
Ближе к вечеру 2 августа татары в очередной раз пошли на приступ. Князь Воротынский вывел из гуляй-города большой полк, до этого времени не бывший в бою и сохранивший силы. Он направил его к лощине, в тыл сильно потрепанной орде.
Внезапный удар привел Девлет-Гирея в растерянность. Но он еще управлял войсками, приказал коннице бросить гуляй-город и идти на помощь отрядам, попавшим в засаду.
В это время из крепости прогремел залп. Вслед за ним из нее покатилась лавина пеших русских ратников. Вел их опричный воевода Дмитрий Хворостинин. Татар атаковали со всех сторон войска Шереметева, Шуйского, Репнина. Казаки Черкашенина врубились в самую гущу врага. Ударили по крымцам и полки Хованского и Одоевского.
Татары не выдержали, дрогнули и побежали, бросив знамена, оружие, имущество. Русские войска преследовали их до темноты. Они обошли Молоди и гнали противника до Лопасни.
Враг был полностью разгромлен. Бесславную смерть на русской земле нашли турецкие янычары, ногайцы, царевичи, внук хана, его мурзы. Неудержимые русские полки смели и пятитысячный крымский арьергард, оставленный на охрану переправы. Уцелевшие татары, ногайцы, турки тысячами сдавались в плен.
Всю ночь со 2-го на 3 августа русские воины считали погибших товарищей, помогали раненым. Затем началось всеобщее ликование.
Утром главный воевода отправил в Новгород гонцов с известием о полной победе русского войска. Иван Васильевич принял их 6 августа. Он назвал победу князя Воротынского знаменитой и повелел в честь ее звонить во все колокола.
Девлет-Гирей с позором возвратился в Крым и попытался наладить переговоры, сорванные им же. На этот раз он не требовал, но просил русского царя вернуть ему хотя бы Астрахань. Иван Грозный посмеялся и передал послам наказ вести переговоры лишь об обмене и выкупе пленных.
Московская Русь выстояла в войне с Крымом, сохранила свою независимость в крайне тяжелой, критической ситуации. Граница была отодвинута на юг, заложены новые города и крепости. Началось освоение богатых черноземных земель, заселялось Дикое Поле.
Османская империя была вынуждена отказаться от своих притязаний на земли Среднего и Нижнего Поволжья. Они навеки отошли к России. Султану пришлось пересмотреть свою политику в отношении Европы.
Там тоже произошли значимые события. После смерти Сигизмунда II Августа шляхта впервые избирала короля Речи Посполитой. В мае 1573 года таковым стал Генрих Валуа, но уже на следующий год он взошел на трон Франции. Только в 1576 году вакантную должность занял Стефан Баторий, противник России, сыгравший заметную роль в будущих отношениях Москвы и Кракова.
Крымские татары хорошо запомнили урок, преподанный им войсками Ивана Грозного. Они два десятилетия не смели тревожить русские земли.
Правление белого царя всея Руси Ивана Васильевича Грозного продолжалось.
Глава 10
От Крыма до Прибалтики
Это было не раз, это будет не раз
В нашей битве глухой и упорной:
Как всегда, от меня ты теперь отреклась,
Завтра, знаю, вернешься покорной.
Но зато не дивись, мой враждующий друг,
Враг мой, схваченный темной любовью,
Если стоны любви будут стонами мук,
Поцелуи – окрашены кровью.
Николай Гумилев
В августе 1572 года Иван Грозный вернулся в Москву. Его возвращение не было столь ярким, как приезд из Новгорода победоносного князя Воротынского. Враждебные бояре увидели в этом особый знак. Они решили, что позиции царя ослабли. Им и в головы не приходило, что все это устроено им самим. Таким вот образом царь отдавал должное поистине великим заслугам победоносного полководца.
Еще более вдохновили враждебных бояр дальнейшие действия царя. Он неожиданно для всех объявил об отмене опричнины, возвращении вельмож на свои земли, слиянии опричных и земских территорий.
Противники Ивана ликовали. Они сочли завещание, написанное им в Новгороде, результатом его одиночества, растерянности и смятения духа. В среде недоброжелателей Ивана Васильевича крепла уверенность в том, что царь находится на распутье, решает, продолжать ли ему свою прежнюю политику по усилению государства или отойти от дел, передать управление страной боярам. Ходили сплетни о том, что он готов даже отречься от трона и бежать в Англию. Именно для этого якобы в Вологде началось строительство морского флота.
Ознакомительная версия.
