Ознакомительная версия.
Не без участия Малюты Скуратова распускались слухи о том, что русский царь попал под влияние своего личного лекаря Елисея Бомелия. Тот занимался чародейством и предрекал скорую гибель некоего царя. Впрочем, его имени шарлатан напрямую не указывал.
Ликование бояр поутихло, когда поступки и действия Ивана Грозного, поначалу необъяснимые, стали принимать осмысленные формы. Оказалось, что реформа 1572 года ликвидировала лишь некоторые стороны опричной системы. Боярская дума к началу 1573 года состояла из пятнадцати бояр и шести окольничих. Всего двадцать один человек. Только девять бояр были земскими. Иван Грозный сохранил полный контроль над этой властной структурой.
Бояре не могли понять, для чего же тогда царь начал реформу политического устройства государства. Ответ на этот вопрос был прост. Опричные полки во многом предопределили исход сражений с ордами крымского хана. Они посылались главным воеводой на самые опасные направления и несли немалые потери. После разгрома Девлет-Гирея опричное войско практически перестало существовать. Его ратники сложили головы, защищая святую Русь.
Иван Васильевич теперь не мог в полной мере поддерживать опричные порядки. Да и они нуждались в обновлении, внесении корректив, а то и коренных изменений. На это требовалось время, причем немалое.
Но белый царь не отказался от прежней политики дальнейшего укрепления государства. Внешняя обстановка складывалась весьма благоприятно. Победа русских войск над ордами Девлет-Гирея обеспечивала спокойствие на южных границах. Волнения черемисов заметной угрозы не представляли. На их усмирение готовы были выступить войска князя Одоевского.
В Речи Посполитой начался затяжной период бескоролевья, сопровождавшийся распрями между польской шляхтой и литовскими вельможами. Поэтому и Польша и Литва были крайне заинтересованы в продолжении перемирия с Россией, срок которого истекал в июле следующего 1573 года. В сентябре в Москву прибыл литовский гонец с просьбой о его продлении.
Тогда Иван Грозный впервые заявил о своих притязаниях на польский престол. Ему были известны настроения шляхты. Она стремилась выиграть время, необходимое для решения вопроса о преемнике Сигизмунда Августа. Польская знать утверждала, что Иван будет хорошим правителем объединенного государства, но на самом деле являлась решительным его противником. Подобная политика шляхты отдаляла вооруженное столкновение России с Речью Посполитой.
А вот конфликта со Швецией избежать не удалось. Еще в июне 1570 года в Москве торжественно встречали Магнуса, датского принца из Ольденбургской династии, официально объявленного королем Ливонии. Он дал клятву на верность русскому царю и был назначен командующим войсками, посылаемыми против шведов.
21 августа его рать осадила Ревель. На море господствовали шведы, имевшие полную возможность посылать гарнизону города подкрепление, амуницию, боеприпасы и продовольствие. 16 марта 1571 года Магнус вынужден был снять осаду.
После неудачи ливонского короля под Ревелем и сожжения Москвы крымским ханом Иван Грозный вызвал шведских послов в Новгород и выдвинул ряд условий, главным из которых являлся отказ от Ливонии. Эти требования не были приняты. Король Швеции обратился за помощью к Польше и Римской империи, но не нашел ее и вынужден был бороться с Россией своими силами.
Государь воспользовался обстановкой, сложившейся в результате полного разгрома орд Девлет-Гирея и междоусобицы в Речи Посполитой. 21 сентября 1572 года он отправился в Новгород, планируя нанести удар по шведским владениям в Прибалтике. Туда же по его приказу подходили войска. К концу 1572 года там сосредоточилась сильная армия. Государь повелел быть при ставке Магнусу, королю Ливонии, а также Юрию Францбеку (Фаренебаху), который командовал семитысячным отрядом немецких наемников.
3 декабря 1572 года Иван Грозный приказал всем быть готовыми к выступлению. Начался поход. В середине декабря русское войско вступило в земли, занятые шведами.
16 декабря рейтары и кнехты шведского короля двинулись в поход на Оверпален. Два картауна, то есть осадные пушки, с порохом и свинцом они отправили по дороге на Виттенштейн. Из-за празднования Святок орудия не дошли до Ревеля и остались в Ниенгофе.
Мы уделяем внимание подобному, в общем-то, незначительному событию лишь потому, что этим орудиям предстояло сыграть свою роль в дальнейших событиях.
27 декабря русские войска осадили крепость Виттенштейн, что явилось полной неожиданностью для ее коменданта Ганса Боя. Иван Васильевич приказал воеводе Токманову подвергнуть крепость интенсивному артиллерийскому обстрелу и провести масштабную разведку территории, находящейся под контролем короля Швеции. Для этих целей государь выделил несколько тысяч человек.
29 декабря в ставку прибыл Малюта Скуратов, готовый доложить о результатах разведки.
– Многих лет тебе, государь, позволь войти?
– Входи, Малюта, раздевайся. В шатре жарко.
Скуратов сбросил верхнюю одежду, присел на лавку у длинного стола, справа от кресла Ивана Грозного:
– Так что ты намерен мне сообщить?
– Ертаулы обошли весь Гарриен и Иервен. Язык сломаешь с этими названиями! Повсюду люди празднуют Святки, веселятся.
– Они не знают, что наше войско стоит у Виттенштейна?
– Когда твои полки подошли к Веденбергу, в Ревеле и Оверпалене, еще никто ничего не знал об этом.
– Но такого не может быть!
– Я, государь, говорю лишь то, о чем получил доклад верных людей.
– Продолжай, – повелел Иван Грозный.
– Далее еще любопытнее, государь. Шведы пошли к Феллину, а две пушки отправили по дороге на Виттенштейн. Шведский военачальник Клаус Акезен отправил пятьсот всадников из немцев навстречу тем орудиям, не имея сведений о том, что мы подошли к крепости. Комендант Виттенштейна знал об этом, но тоже послал к орудиям своих кнехтов.
Иван Грозный погладил бороду.
– Ерунда какая-то получается. К крепости подходит враг, а ее комендант высылает своих воинов к каким-то пушкам, когда ему надо заботиться об усилении обороны?
– Но и это еще не все, государь. Мои люди взяли одного кнехта, отставшего от отряда, и тот поведал еще более странную историю.
– Что за история?
– Когда кнехты ушли, а наши были на подходе, к крепости прибыли те самые пятьсот всадников, которых Акезен высылал к орудиям. Они должны были помочь Гансу Бою защитить Виттенштейн, однако он не впустил их.
– Почему?
– Пленный сказал, что в замке осталось очень мало шведов. Комендант не осмелился довериться немцам. Они ушли в Ниенгоф, к орудиям.
– Да зачем им эти пушки? – воскликнул Иван Васильевич. – Что они все вокруг них крутятся?
– Еще я подумал, откуда рядовой кнехт знает так много. Почему он так кстати отстал от отряда и попал в плен к нашим разведчикам?
Иван Васильевич взглянул на Скуратова.
– Ты хочешь сказать, его нам специально подослали?
– Чую, лазутчик он, государь. Не может рядовой кнехт столько знать о делах наместника.
– Нас хотят убедить, что Виттенштейн некому защищать, чтобы мы без подготовки пошли на приступ?
– Думаю, государь, что так оно и есть. По словам пленного, в крепости осталось всего пятьдесят воинов да пятьсот простых мужиков. Получается, что мы зря тратим снаряды, обстреливаем Виттенштейн. Крепость открыта, заходи, не хочу!
– А комендант в замке, да?
– Да, государь.
– Странно все это. – Царь задумался, постукивая костяшками пальцев по подлокотнику кресла.
Из этого состояния его вывел Малюта.
– Прости, государь, что отрываю тебя от мыслей. У меня есть кое-какие соображения.
Иван Грозный перевел взгляд на Скуратова.
– Говори!
– Предлагаю атаковать крепость не силами всех полков, а отдельным отрядом, подчиненным мне.
– Смысл?
– Коли окажется, что в Виттенштейне на самом деле всего пятьдесят воинов да пятьсот мужиков, то я их разгоню, и крепость будет наша. Если Ганс Бой подготовил нам засаду и держит в крепости сильный гарнизон, то мой отряд зацепится за какую-нибудь часть замка. Тогда ты бросишь на приступ наши полки. Нельзя исключать, что наместник намерен подорвать крепость, как только твои войска войдут в нее. В этом случае погибнет лишь мой отряд, а не тысячи ратников.
– Ты хочешь, чтобы я послал тебя на смерть?
– Государь, где наша не пропадала! Все одно надо что-то делать. Не стоять же у этого Виттенштейна. Дождемся, что шведский король Юхан соберет силы и выставит их против нас!
– Ладно, – согласился царь. – Но прежде надо проверить показания пленного насчет немцев, отошедших в Ниенгоф.
Иван Грозный вызвал к себе воеводу князя Шуйского, дал ему задание направиться к Ниенгофу, разгромить немецких наемников, если они там есть, но крепость при этом не захватывать. До прояснения общей обстановки армию следовало держать в едином кулаке.
Ознакомительная версия.
