Ознакомительная версия.
— Ты, это... Уж очень меня, таким уж, в репортаже не выставляй... Время сейчас смутное.
Кто активно был за ДНР — давно в России
— Послушать украинские СМИ — так тут каждый первый террорист, — сказал мне один из маршрутчиков в Константиновке, и остальные в компании согласно закивали.
Украинским СМИ многие не доверяют, а журналисту — сочувствуют:
— Мы же всё понимаем. Если ты напишешь правду — тебя вызовут в СБУ
И по-отечески треплют по плечу.
Моя подруга Лена из Семеновки только теперь признается: ее любовник был боевиком ДНР. Она узнала об этом, когда он вернулся из «командировки в Москву» в новеньком камуфляже и с хорошим смартфоном, на котором была установлена программа-рация.
— Так он и сейчас в ДНР.
Между прочим, и в Краматорске, и в Славянске, и в Авдеевке все прекрасно понимают роль России в конфликте, но упоминают об этом как-то мимоходом — как о технической детали.
Лена водит меня по поселку и заговаривает с местными, выдавая меня за родственника. Отовсюду только и слышно: «Ивановы — в Ростове. Петровы — в Москве. Сидоровы — тоже в Ростове».
Артём восстанавливает свою разбомбленную квартиру. Кстати, раньше я слышал о «восстановлении Славянска всей Украиной». Так вот, это не совсем правда, мягко говоря. Лишь некоторые дома в разбомбленной Семеновке восстановили. Несколько штук — различные кандидаты в депутаты. А дом Артура и соседний — чешская благотворительная организация, предоставившая материалы, на пару с работниками из одной из протестантских церквей.
— У меня в доме ополченцы жили. Мусора после них, как после свиней.
— Когда вернешься?
— Весной. Сейчас в Николаевке у тетки.
— А М***вы вернутся?
— М***вы, ха! Разве что сюда ДНР вернется. Но тогда уж лучше пусть Сидоровы не возвращаются.
М***вы, сын и мать — местные богачи, у них тут три квартиры. Практически не пострадали. Но Сидоровы, как и еще несколько семей, — уехали и не вернутся.
— Кто чувствовал за собой вину — того здесь нет, — говорит Лена. — А ловят тех, кто за собой вину не чувствовал.
На грани фола
О не вполне законных действиях правоохранителей в «зоне АТО» мне известно по крайней мере из трех различных источников.
Первый источник коллективный — это жители Семеновки, которые называют имена местных, которые пропали, а потом были «найдены» под арестом. Среди них некий Дима — маргинал, много раз сидел в милиции за дебоши, кражу металлолома и т. п. Когда захватили горотдел — пришел позлорадствовать. После этого, по утверждению местных, жил себе с семьей, бухал, в событиях участия не принимал. Пропал — спустя месяц родственники нашли его в Изюме под арестом. Еще одного — милиция взяла, но отпустила, по утверждению местных, после заплаченного матерью выкупа. Третий — старый алкоголик, которого взяли скорее для «отчетности» и который пропал с концами.
О том же сообщил и сотрудник милиции Краматорска, который, кажется, ради этого и согласился со мной встретиться.
— В городе много людей без опознавательных знаков, а милиция действует на грани фола — а то и явно незаконно.
И то же подтвердил мой давний друг, близкий к руководству СБУ в Краматорске.
— А что ты удивляешься? — сказал он. — Милиция людей била всегда, и в мирное время. Настоящих сепаратистов тоже переловили, люди работают. Ну есть и такие — их хватают для отчетности перед начальством. Ты видел эти новости, «задержали столько-то диверсантов»? Это командировочные приехали, им надо перед начальством отчитаться. Местные СБУшники воют. Кто-то из «диверсантов» их агентом был, за кем-то следили, чтобы рыбу покрупнее словить. А эти приехали — тяп-ляп.
По его словам, со ссылкой на руководство краматорского СБУ, «мелких» или задержанных по ошибке после избиения в Краматорске отпускают, предварительно «закрепляя вербовку» интересным образом:
— Они должны на камеру сказать «Путин х**ло».
Ты поставил меня в тупик
Вопрос о Путине — один из наиболее удивительных, но в другом отношении.
Практически все в той или иной степени «против всех». Но при этом Украину критикуют яростно, ДНР — как-то вполсилы, а о роли России упоминают лишь мимоходом.
Я задаю «вопрос о Путине» всем, с кем у меня более доверительные отношения или чье доверие уже не боюсь потерять.
— Меня и самого это удивляет, — смеется инженер-интеллектуал с НКМЗ. — Иногда такое впечатление, что дело не в политике, а в личной харизме Путина. Это не политика, а что-то фрейдистское. Женщины бальзаковского возраста, лет так от сорока пяти до шестидесяти — те вообще. Такое впечатление, что они все его хотят.
Большинство не столь рефлексирующих людей, услышав вопрос об отсутствии критики в адрес Путина, лишь выражают озадаченность. Кажется, такая мысль просто не приходила им в голову.
Лена из Семеновки в день, когда мы снова встретились, сдавала тесты в центре занятости, и теперь самоиронично называет себя:
— Чмо среднестатистическое. Не очень умное, но и не слишком дурное.
По крайней мере, чувство юмора у нее выше среднестатистического.
После целого дня, проведенного вместе, Лена с удивлением узнает, что имела дело с уроженцем Ивано-Франковской области, который не ненавидит Донбасс.
— Вот видишь, нам надо было просто поговорить, а не стрелять! — после паузы восклицает Лена. — И мы же друг друга поняли!
Она приглашает меня в столовку, предлагает выпить — и мы долго еще беседуем по душам. Лена все хочет, чтобы я «понял Донбасс».
— Кажется, я прочувствовал, — говорю я. — Но я одного не пойму.
— Ну?
— Вот я вполне понимаю, почему вы не любите официальный Киев и почему недолюбливаете армию. Но ты же сама говорила: все здесь понимают, что Россия разжигала конфликт. Почему почти никто не критикует Путина?
Лена надолго задумывается.
— Знаешь, ты поставил меня в тупик.
Артём Чапай, Insider
13 ноября 2014
Річниця нагадувала саме роковини. Вранці під час покладання квітів на алеї Небесної сотні освистали Порошенка
Буде бум!
— Це що за херня? Ще трохи, і буде соціальний вибух! — кричить чоловік років 35 на алеї Небесної сотні.
Навколо молодого чоловіка збирається більший натовп, аніж навколо Юлії Тимошенко, яка поруч іде в кільці охорони й сумно зупиняється біля кожного портрета загиблого. Тимошенко та Вла-сенка знімає купка журналістів, а біля обуреного чоловіка збираються люди, які починають підтакувати.
Чим саме він обурюється, ніхто не цікавиться. Кожен додає своє:
— Ну добре, пішли по ускореній програмі, вибрали в першому турі... Нам обіцяли кінець війни.
— Чому ми маємо терпіти?
— Бо ми жлобйо!
— У нас народу немає.
Дивно чути таке від людей, які прийшли на річницю Майдану.
— Знайдеться знову такий, як я! — кричить молодий чоловік, який зібрав натовп. — Як вийшов Володя Парасюк, коли вони підписали з зеком договір!
До нього підходять спершу боєць Нацгвардії, а потім вусатий у цивільному, який пробує відвести його в бік. І хоча скоріше молодий чоловік поводився як провокатор, натовп тут-таки накидається на вусатого:
— Може, ти на Путіна працюєш?
— Скільки тобі Порошенко заплатив?
— Чому, як тільки я ріжу правду-матку, мені затикають рота!
Вусатий у цивільному — судячи з поведінки, рангом не нижче полковника — таки відводить молодого й професійно розсіює натовп. Але люди ще довго продовжують говорити про «нажиті маєтки», про «проклятий шоколад» і «всіх цих порошенків, яце-нюків і турчинових». Або всі тридцять-сорок чоловіків і жінок, переважно старшого віку, були провокаторами, або ця група щось свідчить про настрої людей. Зачинщик, до якого я підходжу, представляється Сергієм і каже:
— Я вам кажу! Буде соціальний бум! — Він вживає слово «бум», імовірно, замість «бунт».
Виглядає так, що «нова влада»-2014 розчаровує людей із більшою швидкістю, ніж свого часу «нова влада»-2005. Критика нової влади звучатиме весь день. Причому критика ця дуже непослідовна й нелогічна — ймовірно, вона є вираженням загального поганого настрою.
Повз нас ідуть покладати квіти на Інститутській іще декілька делегацій. Саме місце покладання квітів охороняють люди у військовому без розпізнавальних знаків.
— Ми добровольчий батальйон, — відповідає на моє запитання один із них.
— Який?
— Це не має значення.
Сто п'ятнадцять шевронів
Людей в уніформах на Майдані весь день, до початку вечірнього мітингу, було добра половина. Цікаво було підходити ближче й дивитися на різноманітні шеврони та нашивки, на сто різних варіацій на тему тризуба. Найпопулярніша, звісно, нашивка — «Укроп», але це на одному рукаві. На іншому — велике розмаїття. Окрім більш відомих типу «Київ-1», «Айдар» чи «Добровольчий український корпус», є ще різні козаки, різна самооборона, всілякі громадські варти і так далі.
Ознакомительная версия.
