Ознакомительная версия.
Донецк выглядит практически так же, как и до войны. Люди ходят на работу, хотя мало кто из них получает зарплату. Открыты продуктовые магазины и некоторые торговые и офисные центры, например «Green Plaza», куда в августе попали несколько снарядов, убивших двоих человек.
Рестораны и кафе заполнены почти под завязку. На входе в популярную раньше «Юзовскую пивоварню» можно увидеть наклейки, которые сообщают, что данный объект охраняется силовиками ДНР и платит налоги в бюджет «республики». На дверях табличка, соответствующая военному времени, — «Просьба оружие оставлять в специальной комнате».
— У нас в Донецке перестрелки в кафе происходят регулярно, — рассказывает местный житель Александр Боренко. — На днях в «Доме синоптика» пристрелили двоих парней — чеченцы устроили очередные разборки по пьяни.
Расследованием криминала на оккупированной территории занимается местная милиция, переименованная в «полицию ДНР». Отдельно работает «военная прокуратура», «министерство государственной безопасности», выполняющее функции ФСБ, и другие ведомства, еще летом подчинявшиеся разным военизированным группировкам.
Откуда у людей, которые покупают еду, дорогую выпивку и ставшие уже притчей устрицы за 75 гривен в ресторанах, деньги на все это — непонятно. Позволить себе жить на широкую ногу могут только те, кто работает в структурах ДНР и получает зарплаты из России, либо те, кто приноровился зарабатывать в условиях войны. Таких немного. Простые же люди живут на мелкие нерегулярные пособия от «министерства соцполитики» «республики» и украинские пенсии.
Самое сюрреалистичное в Донецке — почти полноценная культурная жизнь. Работает Донецкий театр оперы и балета, недавно прославившийся тем, что оперная певица Анна Нетребко решила передать через Олега Царёва 1 миллион рублей на его «восстановление».
Работает большинство колледжей и вузов региона, в том числе и Донецкий национальный университет, который в начале осени был переведен Министерством образования Украины в Винницу. Некоторые дончане перевелись в винницкое отделение университета и обучаются заочно, при этом живут и работают в Донецке. Те же молодые люди, которые оказались на стороне ДНР, продолжают учиться в оккупированном ДонНУ
Возле Донецкого художественного музея его директор и по совместительству председатель Совета директоров музеев Донецкой области Галина Чумак спорит о чем-то с журналистами НТВ. Те требуют убрать фанерные вставки, чтобы заснять разбитые взрывной волной стекла. Галина отказывается: музейщики работают не для того, чтобы российскому телевидению «делать картинку».
— У нас свои музейные законы, как они не понимают, — злится Чумак. — Еще и требуют фонды наши показать. Почему я должна показывать?
— А если бы люди с автоматами приказали? — интересуюсь я.
— Ну, если бы с автоматами приказали, то пришлось бы показать, а что делать... — обреченно отвечает Галина, но добавляет, что пока таких прецедентов не было.
Хрупкая 66-летняя женщина рассказывает, как однажды у нее состоялся разговор с исполняющим обязанности «министра культуры». Тот заявил, что все культурные ценности в регионе принадлежат «народу ДНР», а она объяснила ему, что он не прав. «Того исполняющего обязанности уже поменяли, кстати», — добавляет Чумак. По закону, все, что хранится в местных музеях, принадлежит музейному фонду Украины.
Сама Галина, как и остальные сотрудники художественного музея и других учреждений оккупированных районов Донецкой области, не получает зарплату с июля. «Мы уже и письма в казначейство писали, а через руководство Минкульта пытались решить вопрос, но все без толку, — жалуется Галина. — После смены руководства министерства о нас вовсе забыли».
— Страшно ли здесь? Да страшно, и не знаешь порой, как себя вести, — обреченно говорит она. — Я могла бы уже давно сбежать отсюда, но у меня есть ответственность — сохранить музейный фонд страны.
Работают и остальные музеи на территории, подконтрольной ДНР. Даже краеведческий, в который летом попали несколько снарядов «Града». На днях этот самый музей даже будет праздновать 90-летие и открывает по этому случаю выставку в пространстве «Арт-Донбасса».
У директора художественного музея тоже планы — сделать большую выставку с презентацией вещей из новых поступлений.
— «Буквально на следующий день после того, как 13 июня возле здания ОГА взорвались два автомобиля, — рассказывает она, — родственники крупнейшего макеевского коллекционера привезли две тяжелые сумки с большой коллекцией экслибрисов. Еще один меценат передал почти десяток картин донецких художников.
— Как-то будем дальше работать, не бросать же все, — улыбается Галина. — У музеев все-таки своя особенная миссия.
На выезде из Донецка в сторону Мариуполя стоит очередь из фур, груженых углем и дровами. Боевики основательно проверяют содержимое и документы.
Блокпост, который еще недавно занимали боевики ДНР, пустует: общественный транспорт, и легковые автомобили никто не останавливает для досмотра. Кажется, такие символические ограничения боевикам больше не нужны.
Руководство «республики» и так понимает, что украинская армия на них не пойдет, а обозначать свои границы для гражданского населения в принципе не нужно — все и так всё понимают.
Донбасс, пройдя войну, из серой зоны в итоге превратился в черную дыру, поглощающую здравый смысл. Отныне здесь действуют свои правила жизни, и к ним уже все, в общем-то, привыкли.
Екатерина Сергацкова, «Украинская правда»
25 декабря 2014
Голодная смерть в «народной республике»
О первых признаках гуманитарной катастрофы в ДНР и ЛНР
Еще до наступления холодов, пару месяцев назад, волонтеры, которые развозят по бомбоубежищам и общежитиям Донецка гуманитарную помощь, собранную с частных пожертвований, кричали о том, что регион находится на грани гуманитарной катастрофы и вот-вот пойдут сообщения о голодных смертях. Тогда это казалось самым жестким и маловероятным сценарием. Ведь какой может быть голод, когда из России постоянно приходит гуманитарная помощь, а супермаркеты забиты едой. Но вот на днях такие сообщения действительно начали поступать.
Сергей К., волонтер и организатор бесплатных столовых для бедных, недавно вынужденный бежать из Донецка на освобожденные территории из-за того, что его имя в ДНР занесли в «расстрельный список», сообщил, что в Кировском от голода умерли семь человек, в Снежном — пять, а в Краснопартизанске Луганской области — 68 человек. Причем, по наблюдениям местных, тела умерших перевозят по городу на санях, потому что другого средства для перемещения мертвецов там нет. Мрачная такая картина позднего средневековья.
Волонтер А., который занимается помощью мирным жителям на территориях, оккупированных боевиками, подтвердил мне, что да, эти цифры реальны, но в официальных реестрах таких данных нет: умерших от дистрофии записывают как скончавшихся от сердечных приступов и разного рода болезней.
Косвенно это подтверждают, кстати, сообщения бывшего «министра обороны» ДНР Игоря Стрелкова. Например, он пишет: «В Донецкой и Луганской республиках много продовольствия. Но у стариков и инвалидов (да и не только у них) совершенно нет денег, чтобы его покупать. К сожалению, властям на это глубоко наплевать, иначе они бы уже давно организовали выдачу продовольствия по карточкам. Уму непостижимо, что люди умирают от голода при набитых провизией магазинах. Сегодня мне доложили, что в Донецке количество официально зарегистрированных умерших от дистрофии превысило 20 человек. В Луганской области, как передают, дела не лучше».
Мои источники рисуют несколько отличную от стрелковской картину. В селе Нетайлово, которое находится в двадцати километрах от Донецкого аэропорта, где уже третий месяц идут бои, осталось жить около трехсот человек. Поскольку село периодически обстреливается, то там почти ничего не функционирует. Школа закрыта (некоторое время назад ее разрушило снарядами), еду изредка подвозят предприимчивые местные, а хлеб поступает раз в четыре дня. Поскольку эта территория не считается оккупированной, то зарегистрированные там жители не могут получить от украинских властей статус временных переселенцев, чтобы покинуть опасный район. Гуманитарные организации о них тоже не заботятся: работы хватает и в освобожденных районах области, где обстрелов нет.
«Недавно, — говорит жительница Нетайлова Марина, — в соседнее село привезли две тысячи продуктовых наборов, но раздавали их не адресно тем, кто нуждается, а всем подряд. В итоге нетайловцы, как и многие другие, на раздачу не успели. Но голода при этом в селе нет: фермеры делятся друг с другом запасами еды, и, — говорит Марина, — на ближайшее время этого хватит — “выживем, не дождетесь”».
Ознакомительная версия.
