– Нет, это неспроста.
Прошептал он задумчиво.
Вернувшись, домой, в Бланди-ла-Тур, де Шиллу спешно созвал своих людей. На его зов явились пятеро мужчин, вооруженных шпагами и пистолетами. Их бравый вид не позволял усомниться в профессиональной пригодности сих господ, когда дело касалось врагов посягнувших на покой сюзерена. Виконт нервно шагал по комнате, не удостоив вниманием явившихся на его призыв головорезов. Он никак не мог успокоиться, задавая себе вопросы и пытаясь найти на них ответы. И лишь придя к неутешительному решению, сложившемуся в собственной голове, он, взглянув на собравшихся, но недосчитавшись нескольких, с возмущением спросил:
– Где Малыш Симон и Родонтье?
Один из мужчин, что стояли перед хозяином, по имени Карбоно, очевидно командир сего небольшого отряда, вызвался держать ответ:
– Монсеньер, сегодня утром, стражники, заметили на холме, возвышающемся невдалеке от замка, человека, наблюдавшего за воротами Бланди-ле-Тур. Ваша Милость, изволили отправиться в Труамбер, поэтому я положился на собственную рассудительность.
Верзила уставился на господина. Тот нервно воскликнул:
– Вы онемели, Карбоно?! Что дальше?!.
Карбоно, расправил широкие плечи, отчего послышался характерный скрип – казалось кожаный буфль, обтягивающий его широкую спину, просто лопнет по швам. Могучей рукой, наемник расправил усы, продолжив:
– Я отправил к холму двоих, чтобы они, подкравшись к незнакомцу, наблюдали за ним. Мне показалось, что до вашего возвращения, это не повредит. Но…
Виконт метнул встревоженный взгляд.
– Что но?!
Карбоно замялся, и с неохотой заговорил вновь:
– Этот месье оказался не так-то прост. Он обнаружил слежку, и чуть было не лишил жизни Малыша Симона. Мне пришлось…
Главарь замолчал, потирая ладонью небритый подбородок. Виконт, с широко раскрытыми глазами подступившись к наемнику, завопил:
– Какого черта мне приходится вытягивать из тебя по капле то, что ты должен довести до меня неотлагательно и вразумительно?! Говори, дурья твоя башка пока я не взялся за плеть!
Слова дворянина никоим образом не повлияли на Корбоно, он так же неспешно и равнодушно продолжал повествовать:
– Ну, словом, я направился к нему сам. Мы скоро поладили и я выяснил, что он караулит какого-то дворянина из Шампани, который вот-вот, как он утверждает, должен появиться в Бланди-ле-Тур.
Глаза де Шиллу, казалось, сейчас выскочат из орбит.
– А имя! Имя этого дворянина случаем не барон д'Эстерне?
– Так и есть, барон д'Эстерне.
С прежним равнодушием ответил наемник. На лице виконта появилась злорадная улыбка.
– Ты вот что Карбоно…Ты езжай к этому месье, и приведи его ко мне. Скажи, что тот, кто ему нужен, не появиться в Бланди-ла-Тур. Но я знаю, где он, и не прочь помочь ему разделаться с этим господином.
Грозный Карбоно незамедлительно отправился выполнить приказ. Де Шиллу с облегчением вздохнул. Он, заложив руки за спину, подошел к окну, прошептав.
– Теперь вы…
Дворянин оглядел оставшихся пред его очами господ, и, остановив свой взгляд, а стало быть и выбор, на одном из них, произнес:
– …да, вы Льезон. Вам немедленно предстоит отправиться в Мелён, и вот по какому делу. Разыщите капитана городской стражи, господина де Клапардо, и поинтересуйтесь, от моего имени, не известно ли ему, что-либо о бароне д'Эстерне, из Шампани. Быть может, его ищут за содеянное им преступление? Быть может он дезертир? Ведь неспроста он оказался в наших краях. Меня интересуют любые, даже самые ничтожные подробности.
ГЛАВА 5 (34) «Расследование господина Буаробера»
ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.
После посещения лекаря Вандерхааса, на улице Белых мантий, где на глаза Буароберу попались довольно странные, на его взгляд, письма, и разговора с лейтенантом де Вардом о Черном графе, приор не мог избавиться от назойливых мыслей заполонивших его сознание. Что заставило его, после недолгих колебаний, как человека рассудительного и чрезвычайно любопытного, приняться за расследование этого запутанного и таинственного дела.
По истечении нескольких дней, в результате некоторых размышлений, аббат заключил, что наиболее целесообразным было бы разыскать мэтра Альдервейдена к которому и были обращены письма, хранившиеся в сокрытом в сене, кофре. Не мгновенья не мешкая он отправился на улицу Шасс Миди, где находилась упомянутая в посланиях аптека. «Если символ из четырех мечей образующих крест является знаком таинственного Черного графа, то этот Альдервейден должен быть с ним знаком. Ну да, знаком, не иначе. А, что общего может быть у простого аптекаря с могущественным чудовищем, внушающим ужас влиятельнейшим людям королевства? Зачем понадобилась этому Себастьяну Альдервейдену, чтобы его сестра, некая Марта Ванбрёкелен, с семьей, в срочном порядке перебралась из родной валлонской деревеньки в Брюгге? Не связаны ли два этих события между собой? Я непременно должен разыскать этого лекаря…» Погруженный в глубокие раздумья господин Буаробер вышел на улицу Шасс Миди.
****
В доме на улице Белых мантий, который занимал мэтр Альдервейден, что выдавал себя за лекаря Вандерхааса, находились двое раненных подобранных хозяином сего скромного жилища, на пустыре за Люксембургским дворцом. Сей факт, несомненно, характеризовал аптекаря как весьма порядочного и обязательного человека, честно выполнившего свою часть договора заключенного с англичанином Чарли Бакстоном. И хотя, как мы помним, риск, которому подвергался доктор, был с лихвой предусмотрительно оплачен Полпенни, и касался только его одного, профессиональный долг эскулапа, не позволил Альдервейдену остаться равнодушным к беде другого пострадавшего, по счастливой ли, роковой ли случайности, уцелевшего в кровавой бойне на злосчастном пустыре. Он, привез в свой дом их обоих, уложив англичанина в комнате, наверху, а другого спасенного дворянина, втайне от Бакстона, в ранее описанном нами подвале. К слову, лежащий в подземелье, так же не был проинформирован аптекарем, о пребывании в доме Чарльза Полпенни.
Стоит добавить лишь, что жизни обоих пациентов уже ничего не угрожало, и это в равной степени являлось как заслугой мэтра Альдервейдена, так и самих страждущих. Если конечно можно отнести к достоинствам молодость и отменное здоровье, коими их так щедро, и безвозмездно наградило Небо.
Напоив лекарственным зельем и сменив повязки дворянину, возлежащему в подвале, доктор, как обычно, запер за собой дверь и направился в комнату, где его ожидал Бакстон. Больной, неохотно приоткрыв глаза, устремил мутный взгляд на своего спасителя, прошептав.
– Ну, что лекарь, как вы оцениваете мои шансы на выздоровление?
– Вам милейший, как впрочем, и мне, уже незачем волноваться. Я удовлетворен вашим состоянием. Но настоятельно рекомендую еще некоторое время оставаться в постели. Вы очень слабы.
Бакстон, очевидно, не имея ни желания, ни сил спорить с лекарем, лишь еле заметно кивнул.
– Скажите, мне отчего-то кажется, особенно я ощущаю это в ваше отсутствие, что в доме кроме меня есть кто-то еще?
Валлон улыбнулся так, будто бы даже сама мысль о пребывании в доме постороннего человека была неоспоримым вздором.
– Вы невероятно проницательны. В доме кроме нас есть ещё два кота, а так же мои помощники, маленькие, пушистые куи, заполонившие подвал.
Полпенни криво усмехнулся. Он повернулся на бок и еле слышно проворчал:
– После вашего пойла, удивительно хочется спать.
– Что ж, это лишь подтверждает приближение вашего скорого и неотвратимого выздоровления.
****
Без особого труда, господин Буаробер, отыскал на Шасс Миди место, где некогда располагалась аптека мэтра Альдервейдена, а так же тех, кто с большой охотой поведал ему, что аптекарь-валлон уже давно съехал отсюда, вместе со своими котами. После подробных расспросов соседей и прочих ротозеев, лично знавших лекаря, Буаробер безошибочно заключил, что мэтр Вандерхаас и мэтр Альдервейден это одно лицо. От столь неожиданного поворота, приор, сперва растерялся, но затем взял себя в руки, и при всей своей врожденной доброте и кротости, все же разозлился на лживого аптекаря.
«Зачем, зачем этому человеку понадобилось меня обманывать?!» Твердил он себе в сердцах, направляясь на улицу Белых мантий. Буаробер решил незамедлительно посетить обманщика лекаря, и, глядя валлону прямо в глаза, высказать упреки и задать вопросы, не дававшие ему покоя.
Долгий путь несколько остудил горячность прелата, и, ступив на ухабистую мостовую улицы Белых мантий, его уже посетили первые робкие сомнения. Но намереваясь сохранять твердость, он поправил пояс с притороченным к нему кошельком, что придало уверенности, и зашагал к знакомому дому. Различные мысли путались в голове Буаробера, но одна из них стремительно и метко, как молния, поразила его мозг, заставив остановиться на полпути. «Постой! Если он знаком с Черным графом он наверняка опасен?! Быть может он даже захочет расправиться со мной?! Нет, нужно оглядеться и всё взвесить, не следует торопиться и принимать поспешных решений». Присущая приору осторожность, всё же дала о себе знать, восторжествовав над опрометчивостью и апломбом, вызванными вспышкой кратковременного негодования.
