Торжество постепенно двигалось к концу. Разговоры стихали, и блеск вечера тоже постепенно угасал. Венеция встала и, улыбаясь собравшимся, сказала:
– А может, продолжим праздновать в «Эмбасси»? Время довольно позднее. Другие, наверное, там уже собрались и…
Вслед за сестрой встала и Адель:
– Да, пора. Мама и папа, все было расчудесно. Спасибо вам.
– Постойте, – начал Оливер. – Мы забыли еще один тост. За кузину Мод. Вы же не уйдете, не поздравив ее.
Это тоже было частью традиции. Члены семьи подняли бокалы. Гостям торопливо объяснили, кто такая Мод и почему за нее надо выпить.
– С днем рождения, Мод, – сказала Адель.
– Будем, сестренка, – подхватила Венеция. – С днем рождения, Мод.
– Венеция, что это за ужасное выражение? – спросила леди Бекенхем. – Где, черт возьми, ты его подцепила?
– Какое? «Будем»? Бабушка, теперь все так говорят.
– От этого оно ничуть не становится лучше. Кстати, Оливер, как твои американские родственники?
Леди Бекенхем любила подчеркивать, особенно для чужих, что все вульгарное в семье Литтон пришло не со стороны Бекенхемов.
– У них все замечательно, леди Бекенхем. Благодарю вас.
За двадцать четыре года брака с их дочерью Оливер по-прежнему не решался называть леди Бекенхем по имени. В этом не было ничего удивительного, если учесть, что своего мужа она именовала не иначе как Бекенхем.
– Папа, мы тут говорили, что хорошо бы нам снова увидеться с нашей американской родней. Можно у нас, а еще лучше – поехать к ним. Думаю, мы должны все поехать. Джайлз тоже. Нечего засиживаться в Лондоне. Пусть посмотрит на филиал империи Литтонов. Уверена, дядя Роберт будет просто счастлив нас видеть.
– Венеция, дядя Роберт занят ничуть не меньше, чем мы, – твердо сказала Селия. – У него вряд ли найдется время на разную чепуху для вас и Мод.
– Мамочка, мы и Мод уже большие, – возразила Адель. – Можем и сами придумать себе развлечения. Нельзя же быть такой старомодной. Я напишу Мод и подброшу ей идею… А теперь нам пора. Бой, хватит флиртовать с моей бабушкой… Ой, это вы, Себастьян? Дорогой, как здорово, что вы приехали. И как ужасно, ужасно печально, что нам надо уходить.
– Уходить? Куда? На работу? Неужели я так безбожно опоздал? – Улыбающийся Себастьян Брук вошел в столовую. – Прошу меня великодушно простить. Оливер, рад тебя видеть. Селия, умоляю о прощении. ММ, Гордон, добрый вечер. Леди Бекенхем, как приятно, что и вы здесь. Какое замечательное созвездие гостей. Не повезло мне, что все прошло без меня. Лорд Бекенхем, давненько не виделись. Как поживаете?
Себастьян с легкостью двигался вокруг стола, вливая в затухающее празднество новую жизнь. Джайлз мысленно называл его мошенником, но сам же восхищался им. Этот человек был способен зачаровывать птиц, причем до такой степени, что те не только слетали с ветвей, но и сами входили в клетку. В сверкающую золотую клетку, где чары продолжали удерживать их – и дверцу закрывать не надо. Только мать Джайлза оставалась равнодушной. Она холодно кивнула Себастьяну, затем на ее губах появилась ледяная улыбка. Но даже такие знаки внимания она оказала гостю с явной неохотой.
– Себастьян, мы собираемся в «Эмбасси». – Адель взяла писателя за руку. – Хотите поехать с нами? Ну, поехали. Вы же любите танцевать. Возможно, сегодня там будет принц Уэльский. Сегодня четверг, и…
– Дорогая моя, как я могу покинуть столь прекрасное общество, едва появившись в нем?
– Но торжество уже закончилось, – подхватила Венеция. – Мы все туда поедем.
– Не все, – возразил Оливер. – Кое-кто из старшего поколения останется здесь.
– И напрасно. Не понимаю, зачем тут сидеть. Мама любит выбираться в свет. Джек с Лили наверняка поедут. ММ, а как насчет тебя?
– Пожалуй, мы могли бы поехать с вами, – с очень серьезным видом ответила ММ. – Как думаешь, Гордон? Я бы не прочь взглянуть на принца Уэльского, если он действительно там появится.
– Принц, возможно, там и появится, а вот я – нет, – заявил Гордон Робинсон. Чувствовалось, он встревожен. – Завтра мне предстоит очень загруженный день, и…
– Я могла бы поехать и одна, с молодежью. Надеюсь, что один или два обаятельных джентльмена не откажутся со мною потанцевать. – За столом послышался вежливый одобрительный шепот. ММ встала. – Отлично. – Близняшки глядели на нее во все глаза. ММ вдруг широко улыбнулась. – Рада, что рыцарство в наши дни еще не умерло окончательно. Но не волнуйтесь, я не поеду. Не хочу портить вам удовольствие. Возможно, как-нибудь в другой вечер. Но мы с Гордоном тоже вынуждены покинуть этот гостеприимный дом. Уже поздно, а у меня завтра очень тяжелый день. Гордон, хватит смотреть с таким испугом. Мы едем домой.
– Увы, девочки, я тоже останусь здесь, – сказал Себастьян. – Да, чуть не забыл. Подарки для вас. Если вам не понравится, в «Эспри» их охотно поменяют. Поверьте, я ничуть не обижусь. Но дарю я их вам со всей своей любовью.
Близняшки зашуршали упаковочной бумагой с эмблемой фешенебельного ювелирного магазина «Эспри», извлекая из коробок серебряные портсигары и сопровождая все это восторженными восклицаниями: «Какая красота!», «Полное блаженство!», «Себастьян, вам не следовало тратиться!» и «Разве такое чудо можно менять?»
* * *
– Уф! – выдохнула Венеция, плюхаясь в такси, где уже сидели Адель, Джайлз и Бой. – Ну, она и отмочила. Я про ММ. Я уж подумала, что она и вправду собралась ехать.
– А по-моему, замечательная женщина, – заметил Бой. – С удовольствием бы с ней потанцевал. ММ – очень чувственная женщина.
Адель недоуменно поглядела на него:
– Это ММ-то чувственная? Бой, да она же совсем старая.
– Она не старая. Она зрелая. А ты не путай секс с молодостью, – добавил Бой. – Джайлз, дружище, а ты как думаешь? Согласен, что твоя тетка – очень привлекательная женщина?
– Я… не уверен, – ответил Джайлз. – Я всегда думал о ней как о своей тетке. И она действительно уже старая.
– Конечно старая, – задумчиво сказала Адель, – но есть в ней некоторая тайна. Я про Джея. Как-то мне не верится в мужа, которого всего через несколько недель убивают на войне…
* * *
– С днем рождения, моя дорогая Мод. Прости, что запоздал к нашему чаю. А вот тебе подарок от твоего старого отца.
– Папа! Ты купил это в «Тиффани»! Потрясающе. До чего же я люблю эти коробочки с белыми ленточками. Ой, папа! Спасибо тебе большое-пребольшое. Надо же, как красиво. Глаз не оторвать. Надень их на меня. И дай зеркало. Скорее… Ой, просто дух захватывает. Я их теперь не буду снимать.
– Придется, дорогая. Надеюсь, ты не полезешь с ними в ванну и не наденешь их на загородную прогулку. Часы с бриллиантами этого не любят.
– Да, знаю. Но они такие восхитительные. Спасибо. Дай я тебя еще раз поцелую.
Роберт Литтон откинулся на спинку стула, улыбаясь дочери и думая о том, что с каждым годом она становится для него кем-то бо́льшим, чем просто дочь. Его спутницей, наперсницей и лучшим другом. Их любовь друг к другу была абсолютной, не омрачаемой ревностью и собственническими проявлениями со стороны Роберта. Мать Мод умерла, когда той было два года, и с тех пор Роберт один растил и воспитывал дочь. Они вместе глядели на мир и были очень счастливы. Роберт построил для нее дом, где они сейчас жили. Вся его социальная жизнь тоже вращалась вокруг Мод, равно как и деловая жизнь компании, которой он владел. Роберт старался как можно меньше ездить, не засиживался на работе допоздна, отказывался от многих светских развлечений, чтобы поскорее вернуться домой и побольше времени провести с дочерью. Нет ничего удивительного, что Мод принимала живейшее участие в делах отца и в семнадцать лет архитектура и строительство интересовали ее столь же сильно, как девушек ее возраста и социального статуса интересовали наряды и молодые люди.
Нельзя сказать, чтобы Мод оставалась равнодушной к тому и другому. Осенью она переходила в последний класс частной нью-йоркской школы Чапин – прекрасного учебного заведения для девочек, славящегося высоким уровнем обучения. Затем выпуск, вся эта необходимая шумиха, связанная со вступлением во взрослую жизнь. Однако балы и приемы не вызывали у Мод особого энтузиазма. А потом она поступит в колледж Вассара и будет изучать архитектуру. Большинство современников Мод считали ее сумасшедшей.
* * *
– Так ты действительно не против, чтобы отпраздновать день рождения только со мной и Джейми? – спросил Роберт.
– Ничуть не против. Наоборот, с большим удовольствием. Угощайся, папа, торт просто восхитительный.
– Мм. Как вкусно. Дорогая наша Марта еще ни разу нас не подвела. Удивительно. Должно быть, самая старая повариха во всем Нью-Йорке.
– И самая лучшая, – сказала Мод, облизывая пальцы. – Интересно, как там лондонские близняшки? Что-то они поделывают сейчас?
– Думаю, они в своем репертуаре: сводят родителей с ума. Кстати, я получил письмо от Оливера. Поздравляет тебя с днем рождения. Пишет, что, скорее всего, в следующем месяце приедет в Нью-Йорк. Возможно, вместе с Селией.
